Непревзойдённый балагур - Сергей Данилов Страница 3

Похотливые стоны, восторженный визг

Непристойные будят желанья.

Но такой капитал не подходит для благ —

В банке счастья другие богатства.

Здесь семейные узы, домашний очаг

И друзей нерушимое братство.

Жизнь неиспользованных возможностей

Цвёл великий парад перспектив на заре,

Дефиле вариантов развития.

Я бы мог воплотиться в крутом бунтаре,

Делать важные миру открытия.

За окном расстилалась ватага дорог,

Интригующих до неприличия.

Надо было решиться шагнуть за порог,

Оценить коренные различия.

Много в мир выводило несхожих дверей —

Чёрных, белых, тяжёлых, податливых,

Впечатляла солидная связка ключей:

Подобрать — пустяки для догадливых.

Но от страха меня обуял паралич.

Постоял, глядя в дырку замочную, —

Сидя дома, устроил себе, словно сыч,

Добровольную ссылку бессрочную.

Растерялся, дурашка, не ведал, как быть,

Не делам отдавался, а прениям.

Предпочёл свой налаженный серенький быт

Неизвестности и изменениям.

Нерешительность мёртво вцепилась в меня,

Оплела паутина оплошностей.

Не найдя двери счастья, сгорел без огня…

Жизнь неиспользованных возможностей.

Маэстро серебряных звуков

Старение

Старение — осенний жёлтый лист,

Который, оторвавшись, опадает.

И циник, и наивный оптимист —

Любой из нас фатально исчезает.

Остаться может только броский след

В сердцах друзей и памяти знакомых,

Призывный свет достигнутых побед,

Напутствие последних слов весомых.

Закатные метания

Закатных метаний поднялся невиданный шквал.

От мыслей штормит, утонули слова примиренья.

Любовный корабль ожидает торнадо-скандал,

С тобой предстоят нам часы непростого общенья.

Без карты блуждаю по узким проливам интриг.

Не видно заливов спокойствия, гаваней счастья.

Доносится чайки пугливой пронзительный крик.

Я, чтобы очнуться, до боли сжимаю запястья.

Свирепых сомнений крепчает ночной ураган.

Погибшее чувство окажется рыбой на суше.

Ты сможешь разрыв пережить, словно лёгкий туман.

Разбитое сердце пойдёт ранним утром на суши.

По выходным

Сложнее мир становится с годами,

Нас оплетают липкие проблемы.

Мы ульями гордимся — городами,

Для пчёл рабочих нет иной дилеммы.

День ото дня общение сложнее.

Мы — муравьи безликих серых будней —

Стараемся держаться веселее,

Свободней, интересней, безрассудней.

Как бабочки, порхаем мы порою

Среди цветов, весеннего блаженства,

Открыто восхищаясь красотою

Столь редкого хмельного совершенства.

Приобретаем опыт позитивный,

Сменяя ритм, партнёров и пространства.

Темп чередуем ровный, импульсивный,

Смахнув украдкой маску пуританства.

Мы познаём гармонию движений,

Застенчивые в жизни однолюбы,

В порыве небывалых откровений

По выходным в элитном свингер-клубе.

Горькая правда и сладкая ложь

Горькая правда остра, как стекло:

Может поранить прозревшую душу,

Не наказать оголтелую врушу —

Ясность внести умолчаньям назло.

Сладкая ложь аппетитна на вкус,

Сдобрена часто она ванилином,

Но, словно пагубным холестерином,

Портит супружеской жизни искус.

Горькая правда — кислейший лимон,

Что вынуждает кривиться от боли,

Перед иконой скорбеть о юдоли,

Но оставляет бороться резон.

Сладкая ложь — медоносный язык:

Патокой полнит открытые уши,

Хитро с елеем вставляет беруши,

Портит навеки доверья родник.

Горькая правда — крутой препарат,

Вылечит точно, хотя неприятен.

Шлейф сладкой лжи отвратительно смраден.

Что тебе ближе, подумай стократ!

Благотворное сиянье

Случайная первая встреча — зажженье свечи,

Способна навек озарить благотворным сияньем.

Ты можешь всю жизнь проскитаться в кромешной ночи,

Но будет с тобой она солнечным воспоминаньем.

Последняя грубая ссора — финальный аккорд,

А дробь барабанная — туфель глухое стаккато.

Уносятся звуки, тоска составляет эскорт…

В душе — колыханье свечи, тонкий шлейф аромата.

Искушенье и соблазн

Соблазн обещает тепло и комфорт,

Искрящим костром провоцируя дерзко,

Рисует желанный в мечтах натюрморт,

Приводит обманные доводы веско.

Манящий оазис в пустыне проблем,

Сухих бесконечных забот — искушенье.

Оно составляет с соблазном тандем,

Сулит удовольствия и наслажденье.

Коварен соблазна игривый огонь.

Он только лишь с виду приятен и светел,

Способен спалить храбрецов и тихонь,

В душе оставляя отчаянья пепел.

В устах искушенья — забвенья туман.

Красивые, броские с виду покровы

На самом-то деле — банальный обман.

Зыбучи пески этой подлой основы.

Соблазн с искушеньем — сестрица и брат,

Дуэт наваждений, развратная пара.

Ты можешь быть счастлив, здоров и богат —

Чурайся их благ, как ночного кошмара.

Душевные реки

Понимание, прощение, принятье —

Три реки впадают в озеро души.

Выметай из сердца веником проклятья

И круиз по трём потокам соверши.

У любой реки заметная харизма

И особенностей личностных не счесть.

Лишены они дешёвого снобизма,

Кровожадность им чужда, слепая месть.

В мягких волнах плещет сила благодати,

Они исподволь согласие несут,

Навсегда смывают горестей печати,

Навевают безмятежность и уют.

Если их пройти от самого истока,

Воцарятся в сердце радость бытия,

Очищенье от вульгарного порока,

Гармоничная картина жития.

Лучше уступить

Искушенье подобно волне:

Налетит — и собьёт