Книга Премудрости Соломона. Поэтическое прочтение - Валерий Белов Страница 3

Безмолвная душа, отбросив рупор,

Взлетит под улюлюканья наверх.

А те, кому удел земная глупость,

Останутся внизу бесчестным трупом,

Позором меж умершими навек.

И лишь когда вконец свой мир угробят

И запустеют, вспомнят про того,

Кого встречали взглядом исподлобья,

В сознании грехов предстанут в скорби,

Что презирали подвиги его.

Глава 5 За слепоту Господь нас не простит

Когда глупцы вконец свой мир угробят

И запустеют, вспомнят про того,

Кого встречали взглядом исподлобья,

В сознании грехов предстанут в скорби,

Что презирали подвиги его.

И праведник с великим дерзновеньем

Предстанет перед лицами всех тех,

Кто гнал и оскорблял с остервененьем

Пророка. Неожиданным спасеньем

Для них, как будто на голову снег,

Он будет в ясный день. Тогда смутятся

Великим страхом дерзкие они,

Поймут, какие были святотатцы,

Раз над святым посмели изгаляться,

В чём лишь себя им следует винить.

И от смятенья духа воздыхая,

Раскаиваясь, будут толк вести:

«Кто притчей был для нас и поруганья,

Предтечей оказался эпохальным.

За слепоту Господь нас не простит.

Безумные, святого почитали

Мы сумасшедшим и его уход

Был радостным для нас, а не печальным.

Бесчестной мы кончину посчитали

Того, чей путь лежал на небосвод,

Тогда как наш был грешен и неистов.

Какую пользу всем нам принесло

Высокомерие досужих мыслей?

Нас, с отражением петард от лысин,

В какой тупик тщеславье завело?

Свет правды не светил нам, блеск богатства

Нас озарял, но то не солнца луч,

Путь указующий в святое братство.

И всё, что после нас могло б остаться,

Огнь беззаконий обратит в золу.

Мы преисполнились не тем, что должно,

В нас добродетели ни грана нет,

Гремим мы как состав пустопорожний.

А всё, что суесловно и безбожно,

В людских сердцах не оставляет след».

За кораблём, за птицей пролетевшей

Не остаётся знака на пути.

С рожденья в суете поднаторевший

На днище жизни копотью осевший

Своё существованье прекратит

С разрушенным надгробьем на погосте.

Надежду нечестивого, как прах,

Вихрь разнесёт, траву забвенья скосят.

О бесталанном, однодневном госте,

Не упомянет даже альманах

Словцом единым на своей странице…

А праведникам жить среди людей -

Во веки вечные их имя сохранится.

Господь покроет их своей десницей

И защитит их мышцею своей,

От Господа получат царство славы.

Красы венец на них возложит Он,

Кто облечёт в Свои доспехи правду,

Щит — святость даст от недругов оравы,

Чело сокроет княжеский шелом.

Гнев изострит как меч Он, ополчится

С ним на безумцев и восстанет Дух,

Обрушится, как град, на всех баптистов,

Язычников, сектантов, атеистов

И всех, кому потом гореть в аду.

Опустошит всю землю беззаконье,

Как грянет нелицеприятный суд.

И продолжаться будет он доколе

Не завершится времечко лихое

Тем, что престолы в щепки разнесут

Поборники свобод и демократий.

А потому монархи и цари,

Вершители, правители внимайте:

Довольно набивать карманы, хватит

Безбожное безумие творить!

Глава 6 Разумный царь — почти благая весть

Любить отчизну нужно беззаветно,

С тем согласится даже ренегат.

Но что братки чертили по декретам,

Ландшафты стран уродуя при этом,

Обречено в итоге на распад.

Не уживутся чуждые народы,

В каком раскладе их ни замеси.

Напротив — всё, что в вере однородно,

Подобно ртутным шарикам свободным

В седьмую часть сольётся на Руси.

Гордящиеся пред своим народом -

Держава свыше Богом вам дана,

И разрушать под лозунгом свободы

Свой край чужому этносу в угоду -

Воздастся вам от Господа сполна;

И вам самим и тем, кто с вами вместе

Страну кромсали, рвали, как бульдог,

На регионы, личные поместья…

К тем и другим придут дурные вести -

Суд над начальствующим будет строг

За всё, не абы как, а поелику

Содеянному, неизбежна месть,

Висящая мечом на тонкой нитке.

Для Господа — что малый, что великий…

Но разница в подходе всё же есть.

Смягченье наказанья только меньший

За прегрешенье сможет получить.

А главный ренегат, страны изменщик

С рожденья меткой на челе помечен,

Чтоб с ним не обманулись палачи…

Светла, неувядающа премудрость.

Царям она поможет до поры

Блаженствовать и царствовать гламурно.

А свергнутые с трона утром хмурым

В правленье оказались не мудры…

Не утомится кто премудрость ищет

И в поисках мозоли не набьёт.

Не будет изнывать от скукотищи

Не рыщет кто за мудростью, как сыщик -

Сидящей у дверей её найдёт.

Накажет жизнь, кто даму не уважит,

Дверь отворить не соблаговолит

Ей с глупостью своей многоэтажной…

Ищите и обрящете — всем даже

Сама премудрость дело упредит

Желающим её познать. Кто ради

Знакомства с мудростью не спит, не ест,

А бодрствует — тот будет не в накладе

От тяжести забот, а в шоколаде,

Получит свой от жизни интерес.

Без помощи пророков и пришельцев

В обход всех бед заблудших направлять -

Над ищущим возьмёт премудрость шефство…

То разума уже есть совершенство -

О мудрости серьёзно помышлять.

Она сама найдёт себе достойных,

Желающих учиться вновь и вновь,

Жить в соблюденье писаных законов.

Забота об ученье миллионов -

Есть высшего правителя любовь.

Залог бессмертья — в управленье строгом,

Где козью рожу не состроит знать

С введеньем прогрессивного налога.

Когда бессмертье приближает к Богу,

То до Него царю рукой подать.

В их обществе хотелось быть и нам бы,

По лестнице взойдя на небосвод…

Правители всех рангов и масштабов,

Почтите мудрость — царствовать вам дабы

Без революций и других невзгод…

Где множество умов — спасенье миру.

Разумный царь — почти благая весть.

А где прохода нет от нищих, сирых,

В ментальном поле сплошь зияют дыры -

Там горе от ума… в ком разум есть.

Глава 7 Премудрость — отблеск вечного огня

Я Соломон, философ и поэт,

Правитель либерального покроя,

Меня мудрее в целом мире нет.

Сейчас, по истеченью тысяч лет,

Я о себе могу сказать такое.

Я смертный человек, сомнений без

Потомок первозданного, с земного

Зачатия вёл свой онтогенез.

От семени отца из женских чресл

Я вышел. Нет рождения иного.

Не знаю, как у всех пойдёт потом

Процесс священный оплодотворенья,

А я в соединении со сном

Образовался в плоть моим отцом

В момент его большого услажденья.

С