Александр Дольский - Анна. Роман в стихах Страница 30

     14. Анна. Париж. Пуаси                                      

     Я оскорбилась письмом твоим. Это кокетство,                 

     то, что в душе моей место своё принижаешь.                  

     Этого ты не хотел, и, надеюсь, что соображаешь,             

     но выбираешь сейчас недостойное средство.                   

     Ладно, скажу -- ты во мне занимаешь пространство            

     всё. А оно велико и (ура!) непустынно.                      

     Если б ты смог написать моей сути картину,                  

     то написал бы Любовь, Мастерство, хулиганство.              

     Есть там и нечто другое -- постель и короткие ночи,         

     тело твоё, без которого я иногда становлюсь сумасшедшей.    

     Близость тогда представляется мне безвозвратно прошедшей.   

     Как расставания делают жизнь и темней, и короче!            

     Хочешь, тебе изменю, а потом исступлённо покаюсь.           

     Буду тебя умолять о прощеньи, скажу -- "Это было           

     ошибкой",                                                  

     вспомню Андорру в Европе и с хитрой улыбкой,                

     чтоб устоять ты не смог, я, как кошка, к тебе приласкаюсь.  

     Но, к сожалению, нет никого в этом мире, кто смог бы        

     занять,                                                     

     кроме тебя, моё сердце и мне подарить благодать.            

     15, 16                                                      

     . . . . . . . . . . . . . .

     17. Авторский текст                                         

     Когда октябрь прохладными ветрами                           

     осыплет золотые тополя                                      

     и, разродясь чудесными дарами,                              

     до будущей весны уснут поля,                                

     вода седых небес с печалью леса                             

     сольются в мелком кружеве сетей,                            

     у Солнца исчезают интересы                                  

     к Земле и меньше праздничных затей.                         

     Ещё порой, как отголосок лета,                              

     с неярким небом тёплый день мелькнёт.                       

     Но в петербургских окнах меньше света,                      

     и больше олова в отливе невских вод.                        

     Постигнуть осень наспех невозможно.                         

     Великое не терпит суеты.                                    

     И если жизнь порой казалась сложной,                        

     так это всё от нашей простоты.                              

     Мне в октябре воздушно и тревожно.                          

     Я обретаю новые черты.                                      

     18                                                          

     Пока Андрей и Анна в переписке,                             

     из Петербурга еду я в Казань.                               

     Потом до Красноярска путь неблизкий,                        

     Москва, Саратов, Новгород, Рязань.                          

     Так изменилось всё. Сейчас апартаменты                      

     заметно чище, в ванной арматура                             

     блестит. Проникла европейская культура                      

     в наш быт. Но скифская натура                               

     без изменения осталась. Отношенья                           

     по-прежнему на уровне колен.                                

     У нас товар всегда без перемен,                             

     хотя кривая цен своё движенье                               

     стремит наверх. И темп её хорош.                            

     Цена растёт и дешевеет грош,                                

     не дорожает вежливая честность                              

     и мало стоит честная известность.                           

     В казне российской прячется коварство --                    

     чем больше денег, тем беднее государство.                   

     19                                                          

     Октябрь -- лучший месяц для поездок.                        

     Ещё в крови играют витамины,                                

     ещё усталость не согнула спины,                             

     и ветер свеж, и дождь не очень резок.                       

     И пальцы лёгкие в сетях аппликатуры,                        

     как бабочки, порхают по ладам,                              

     стихи плывут по прожитым годам,                             

     пронизывая плоть родной культуры.                           

     И лучшее, что я в себя вобрал                               

     из книг, людей, Природы, веры в Бога,                       

     я из души бессмертного чертога                              

     переливаю в благодарный зал.                                

     И в теплоте ответного потока                                

     живу, как птица в выси голубой,                             

     лечу над Миром, над самим собой                             

     и забываю быт, приметы срока,                               

     что мне отпущен в этой вышине                               

     не по моей заслуге и вине.                                  

     20                                                          

     Из переписки Анны и Андрея                                  

     я выбираю только несколько процентов --                     

     суть смысловых и нравственных акцентов,                     

     чтоб повесть мне закончить поскорее,                        

     поскольку много милых пустячков                             

     в их письмах, целиком их излагать                           

     нет мне резона. Хочется понять                              

     побольше о душе при минимуме слов.                          

     Из писем Анны социальные мотивы                             

     я выделил, как некий феномен,                               

     печаль от происшедших перемен,                              

     что делают Россию несчастливой.                             

     Андрей, как правило, раздумчив и лиричен,                   

     и больше погружён в искусства дивный мир,                   

     хотя по-своему практичен, и трагичен,                       

     и изощрён в словах, как ювелир.                             

     Писать любимому -- обязанность святая.                      

     Они и пишут, и по многу раз читают.                         

     21. Анна. Париж. Пуаси                                      

     Я Питер вспоминаю каждый день.                              

     На нём лежит Европы старой тень.                            

     Прошли века жестокого ученья.                               

     Невежество исчезло, как болезнь.                            

     Европа всё разучивает песнь,                                

     где вычеркнуто -- ложь, война, мученье.                     

     Средневековье исподволь и грязно                            

     в России возвратилось в города.                             

     Бандиты, побирушки, наркота...                              

     Убитые легко, однообразно                                   

     в своих подъездах -- доктора, профессора,                   

     евреи, улетевшие на встречу                                 

     с тенями предков -- тягою из печи                           

     взлетевших в небо, злая детвора,                            

     что продаёт тела свои прохожим,                             

     безграмотных писателей толпа,                               

     вокруг Александрийского столпа