Федор Тютчев - Стихотворения Страница 30

27 февраля 1869

Петербург

* * *

Две силы есть – две роковые силы,Всю жизнь свою у них мы под рукой,От колыбельных дней и до могилы, —Одна есть Смерть, другая – Суд людской.

И та и тот равно неотразимы,И безответственны и тот и та,Пощады нет, протесты нетерпимы,Их приговор смыкает всем уста…

Но Смерть честней – чужда лицеприятью,Не тронута ничем, не смущена,Смиренную иль ропщущую братью —Своей косой равняет всех она.

Свет не таков: борьбы, разноголосья —Ревнивый властелин – не терпит он,Не косит сплошь, но лучшие колосьяНередко с корнем вырывает вон.

И горе ей – увы, двойное горе, —Той гордой силе, гордо-молодой,Вступающей с решимостью во взоре,С улыбкой на устах – в неравный бой.

Когда она, при роковом сознаньеВсех прав своих, с отвагой красоты,Бестрепетно, в каком-то обаяньеИдет сама навстречу клеветы,

Личиною чела не прикрывает,И не дает принизиться челу,И с кудрей молодых, как пыль, свеваетУгрозы, брань и страстную хулу, —

Да, горе ей – и чем простосердечней,Тем кажется виновнее она…Таков уж свет: он там бесчеловечней,Где человечно-искренней вина.

Март 1869

Петербург

11-ое мая 1869

Нас всех, собравшихся на общий праздник снова,Учило нынче нас евангельское словоВ своей священной простоте:«Не утаится Град от зрения людского,Стоя на Горней высоте».

Будь это и для нас возвещено не всуе —Заветом будь оно и нам,И мы, великий день здесь братски торжествуя,Поставим наш союз на высоту такую,Чтоб всем он виден был – всем братским племенам.

11 мая 1869

* * *

Как насаждения ПетроваВ Екатерининской долинеДеревья пышно разрослись, —Так насаждаемое нынеЗдесь русское живое словоРасти и глубже коренись.

Май 1869

<О. И. Орловой-Давыдовой>

Здесь, где дары судьбы освящены душой,Оправданы благотвореньем,Невольно человек мирится здесь с судьбой,Душа сознательно дружится с Провиденьем.

11 июля 1869

Андрею Николаевичу Муравьеву

Там, где на высоте обрываВоздушно-светозарный храмУходит выспрь – очам на диво,Как бы парящий к небесам;Где Первозванного АндреяЕще поднесь сияет крест,На небе киевском белея,Святой блюститель этих мест, —

К стопам его свою обительБлагоговейно прислоня,Живешь ты там – не праздный житель, —На склоне трудового дня.И кто бы мог без умиленьяИ ныне не почтить в тебеЕдинство жизни и стремленьяИ твердость стойкую в борьбе?

Да, много, много испытанийТы перенес и одолел…Живи ж не в суетном сознаньеЗаслуг своих и добрых дел;

Но для любви, но для примера,Да убеждаются тобой,Что́ может действенная вераИ мысли неизменный строй.

Август 1869

В деревне

Что за отчаянные крики,И гам, и трепетанье крыл?Кто этот гвалт безумно-дикийТак неуместно возбудил?Ручных гусей и уток стаяВдруг одичала и летит.Летит – куда, сама не зная,И, как шальная, голосит.

Какой внезапною тревогойЗвучат все эти голоса!Не пес, а бес четвероногой,Бес, обернувшийся во пса,В порыве буйства, для забавы,Самоуверенный нахал,Смутил покой их величавыйИ их размыкал, разогнал!

И словно сам он, вслед за ними,Для довершения обид,С своими нервами стальными,На воздух взвившись, полетит!Какой же смысл в движеньи этом?Зачем вся эта трата сил?Зачем испуг таким полетомГусей и уток окрылил?

Да, тут есть цель! В ленивом стадеЗамечен страшный был застой,И нужен стал, прогресса ради,Внезапный натиск роковой, —И вот благое провиденьеС цепи спустило сорванца,Чтоб крыл своих предназначеньеНе позабыть им до конца.

Так современных проявленийСмысл иногда и бестолков,Но тот же современный генийВсегда их выяснить готов.Иной, ты скажешь, просто лает,А он свершает высший долг —Он, осмысляя, развиваетУтиный и гусиный толк.

16 августа 1869

Чехам от московских славян

На ваши, братья, празднества́,Навстречу вашим ликованьям,Навстречу вам идет МоскваС благоговейным упованьем.

В среду восторженных тревог,В разгар великого волненья,Приносит вам она залог,Залог любви и единенья.

Примите же из рук еяТо, что и вашим прежде было,Что́ старочешская семьяТакой ценой себе купила, —

Такою страшною ценой,Что память эта и поныне —И вашей лучшею святынейИ вашей жизненной струей.

Примите Чашу! Вам звездойВ ночи судеб она светилаИ вашу немощь возносилаНад человеческой средой.

О, вспомните, каким онаБыла вам знаменьем любимым,И что в костре неугасимомОна для вас обретена.

И этой-то великой мзды,Отцов великих достоянья,За все их тяжкие труды,За все их жертвы и страданья,

Себя лишать даете выИноплеменной дерзкой ложью,Даете ей срамить, увы,И честь отцов и правду божью!

И долго ль, долго ль этот плен,Из всех тягчайший, плен духовный,Еще сносить ты осужден,О чешский люд единокровный?

Нет, нет, недаром благодатьНа вас призвали предки ваши,И будет вам дано понять,Что нет спасенья вам без Чаши.

Она лишь разрешит вконецЗагадку вашего народа:В ней и духовная свобода,И единения венец.

Придите ж к дивной Чаше сей,Добытой лучшей вашей кровью,Придите, приступите к нейС надеждой, верой и любовью.

<Около 24> августа 1869

* * *

Природа – Сфинкс. И тем она вернейСвоим искусом губит человека,Что, может статься, никакой от векаЗагадки нет и не было у ней.

Август 1869

Овстуг

* * *

Как нас ни угнетай разлука,Но покоряемся мы ей —Для сердца есть другая мука,Невыносимей и больней.

Пора разлуки миновала,И от нее в руках у насОдно осталось покрывало,Полупрозрачное для глаз.

И знаем мы: под этой дымкойВсе то, по чем душа болит,Какой-то странной невидимкойОт нас таится – и молчит.

Где цель подобных искушений?Душа невольно смущена,И в колесе недоуменийВертится нехотя она.

Пора разлуки миновала,И мы не смеем, в добрый час,Задеть и сдернуть покрывало,Столь ненавистное для нас!

14 октября 1869

Современное

Флаги веют на Босфоре,Пушки празднично гремят,Небо ясно, блещет море,И ликует Цареград.

И недаром он ликует:На волшебных берегахНыне весело пируетБлагодушный падишах.

Угощает он на славуМилых западных друзей —И свою бы всю державуЗаложил для них, ей-ей.

Из премудрого далекаФранкистанской их землиПогулять на счет пророкаВсе они сюда пришли.

Пушек гром и мусикия!Здесь Европы всей привал,Здесь все силы мировыеСвой справляют карнавал.

И при криках исступленныхБойкий западный разгулИ в гаремах потаенныхДвери настежь распахнул.

Как в роскошной этой рамеДивных гор и двух морейВеселится об исламеХристианский съезд князей!

И конца нет их приветам,Обнимает брата брат…О, каким отрадным светомЗвезды Запада горят!

И всех ярче и милееСветит тут звезда одна,Коронованная фея,Рима дочь, его жена.

С пресловутого театраВсех изяществ и затей,Как вторая КлеопатраВ сонме царственных гостей,

На Восток она явилась,Всем на радость, не на зло,И пред нею все склонилось:Солнце с Запада взошло!

Только там, где тени бродятПо долинам и горамИ куда уж не доходятЭти клики, этот гам, —

Только там, где тени бродят,Там, в ночи, из свежих ранКровью медленно исходятМиллионы христиан…

<Первая половина октября> 1869

А. Ф. Гильфердингу

Спешу поздравить. Мы охотноПриветствуем вам неуспех,Для вас и лестный, и почетный,И назидательный для всех.

Что русским словом столько летВы славно служите России,Про это знает целый свет,Не знают немцы лишь родные.

Ох нет, то знают и они;И что в славянском вражьем миреВы совершили – вы одни, —Все им известно, – inde irae![45]

Во всем обширном этом краеОни встречали вас не раз,В Балканах, Чехах, на Дунае —Везде, везде встречали вас.

И как же мог бы без измены,Высокодоблестный досель,В академические стены,В заветную их цитадель,

Казною русской содержимыйДля этих славных оборон,Вас, вас впустить – непобедимыйНемецкий храбрый гарнизон?

17 декабря 1869