Александр Перфильев - Стихи Страница 31

Казачья песня

Виктору Иванову

Топают подковушки, мнут траву несмятую,Горечью полынною пахнут степь и даль…Ты меня, любимая, в тихий час закатаПровожала из дому, затаив печаль.

Навеки запомнил я хату с вишней белою,Где сдержал я поводом на маху коня,Как пожал дрожащую руку загорелую,И в поход отправился, слов не пророня.

Не щеми ты сердце, да горечью отравой,Сотня в степь втянулася, справа по шести…Под казачью песню, за казачьей славойТопают подковушки… Милая, прости!

Единственная нежная

Мы встретились с тобой, последний раз, быть можетНаверно для того, чтоб разойтись совсем.Пусть счастье прежних дней при встрече не поможет,Но все же, милый друг, не говори: зачем?

РЕФРЕН:

Единственная нежная, единственная милая,Пусть краткий миг любви неповторим,Но сквозь огонь страданияСветлы воспоминания,Давай с тобой о них поговорим!

II.

Хотя бы потому, что это счастье было,Его не зачеркнуть, страдая и скорбя,Хотя бы потому, что ты меня любила,Хотя бы потому, что я любил тебя!

Единственная нежная, единственная милая,Пусть краткий миг любви неповторим,Но сквозь огонь страданияСветлы воспоминания,Давай с тобой о них поговорим!

Стихотворения разных лет, не вошедшие в мюнхенское издание 1976 года

Из сборника «Снежная месса» (Рига, 1925)

«По панелям, обложенным снежною ватою…»

По панелям, обложенным снежною ватою,Я устало брожу, чужеземный пришлец,И под жизненной пестрой и грубой заплатоюПрячу сердце, познавшее, тайны сердец.

Пусть я стянут нелепой пиджачною парою —Смутной памятью, спящей в глухих уголках,Помню землю, такую же старую, старую,Как пергаментный свиток в дрожащих руках.

Землю, полную радостей древне-языческих,Где я был не бродягой, не знающим кров,А жрецом, восхваляющим в песнях ритмическихБесконечную мудрость и щедрость богов.

И так больно припомнить дорогами талыми,Что когда-то давно, до Рожденья Христа,Я любил, не терзаясь колючими жаламиИ не шел добровольно на гвозди Креста.

Пасьянс

В глупом пасьянсе равнодушные картыСлучайно столкнулись, чтоб смерть предречь:Вы так задумали, загадали в мартеСкинуть тяжесть земную с усталых плеч…

Вы бросили карты, сжав холодные пальцы,Улыбнулись грустно предстоящей весне…И, конечно, не вспомнили о хмуром скитальце,Вы, верно, забыли, что так дороги мне…

Но вы не уйдете так скоро навеки,Хотя и вышли все четыре туза …У вас холодные льдинки — веки,Но теплы любимые мной глаза…

Неизвестной

Если сердце больно сжато безысходною тоской, —Пой о Солнце, пой о счастьи, об улыбке чьей-то пой.Если ночью снятся тени, если кровь сосет вампир, —Не склоняй свои колени, будет утро — будет мир.

Если друг тебя покинул близкий, нежный и родной,Пой о дружбе, не ушел он, не забыл он, — он больной.Если бросил он упреки в том, что ты порвала нить, —Пусть слова его жестоки, — чувства им не изменить…

Если сердце больно сжато бесконечною тоской, —Сохрани былое свято, пой о Солнце, вечно пой…Если ж солнечные дали не волнуют больше грудь, —Пой про лунные печали, но рабою их не будь.

Снежинки

Вы протянули мне снежинки,Сказали тихо: — Это вам.И, чуть заметные, смешинкиВ губах змеились по углам.

И подавив свое смущеньеНа вас я поднял хмурый взгляд,Но мне хотелось в то мгновеньеВернуть все прошлое назад.

Я вам ни слова не ответил,И не отвечу никогда,Но в сердце трепетно отметилСнежинки ваши навсегда.

Итоги

I. «Я окрылен, я облачность мятежных настроений…»

Я окрылен, я облачность мятежных настроений,Я устремлен наверх, в небесные луга…А ты волна, — ты трепетность любовных омовений,Но не моей земли ты моешь берега…

Я окрылен, я облачность и только отразитьсяМогу в твоей волне — и в ней оставить тень…Но есть закон, — оторванность, — я не могу спуститьсяВниз, в глубину волны, ни на одну ступень…

II. «Я не буду твердить: нет в любви озаренности…»

Я не буду твердить: нет в любви озаренности,Отражения Солнца в волне;Просто в первой задумчивой-робкой влюбленностиМы любви не знаем вполне…Я не буду твердить: нет в любви устремленияБез звериного бунта в крови…Просто души не в силах уйти от сомнения,Просто нет никакой любви.

«Расстелю под собой пожелтевшую хвою…»

Расстелю под собой пожелтевшую хвою,Буду молча смотреть на песчаный обрыв…Я не знаю, — быть может, тебя я не стою,Или просто никто и нигде не счастлив…

Видно каждому в сердце вонзилась верига,Но свобода души непостижна уму…Ты не бойся: — я горд для подобного ига;Я уйду, не сказав о тебе никому.

«На улице сегодня дождь и слякоть…»

На улице сегодня дождь и слякоть…Что лето мне, когда в душе зимаИ комната моя — холодная тюрьма.Не знаю почему, но хочется мне плакатьИ кажется, что я схожу с ума.

Хочу увидеть вас, в глубь ваших глаз проникнуть —Я так люблю лучистый их отсвет,Моя тоска находит в них ответ:Но вы мне дороги, я к вам боюсь привыкнутьИ тем вас потерять, и головой поникнуть;Поэтому я не приеду, нет.

«В убогой комнате моей…»

В убогой комнате моейИграет солнце ярким светом;Корону золотых лучейСплетает над твоим портретом —В убогой комнате моей…

В убогой комнате моейВсегда цветы благоухают;Здесь нет тюльпанов, орхидей;Мой стол и окна украшаютУбогие цветы полей…

И часто ночью я не сплю,Рву лепестки ромашки скромнойИ в одиночестве скорблю:Мне кажется, — из рамки темной,Ты тихо шепчешь мне — люблю!

Я плачу! о как я устал!И плачут, ожидая утра,Цветы; их слезы как кристалл,Их слезы чище перламутра…Я плачу, о как я устал!..

Проходит ночь и вместе с нейУходит мрак, борясь с рассветом,И снова золото лучейИграет над твоим портретомВ убогой комнате моей…

«Ты странная, то вся порыв и ласка…»

Ты странная, то вся порыв и ласка,То словно тающая льдинка холодна,То откровенна ты, то на тебе вдруг маска,Я не могу понять, глупа ты иль умна.

То словно озаришь меня надеждой сладкой,То вдруг тебе я сразу надоем…Порой ты кажешься мне странною загадкой;Вгляжусь внимательно, — загадки нет совсем…

Два полюса сошлись в тебе невольно:Наивность датская и мудрый ум змеи…Люблю тебя бездумно и безвольно;Порой мне хочется тебя ударить больно,Порою — ноги целовать твои…

«Кусочек неба голубого…»