Демьян Бедный - Том 2. Стихотворения 1917-1920 Страница 31

Выбирайте*

Образина – для иконы,Просто ангельской красы:Генеральские погоны,Генеральские усы,

Щеки жирные обвисли,Под глазами два мешка,Без единой светлой мыслиМеднолобая башка,

Рожа выбритая гладко…Будьте, братцы, начеку:С ним буржуям будет сладко.Но не сладко мужику!

Взгляд суровый, голос зычный.Верным псом он был царю.Разговор его обычный:«Расстреляю!.. Запорю!..»

Всех тянуть привык он в струнку,Нынче требует того ж.Он – судите по рисунку –На урядника похож.

Душегуб, прямой грабитель,Всех помещиков кумир.Этот, что ли, нам «правитель»Принесет и хлеб и мир?

Без земли, без вольной воли,Барам вновь попав в полон,Эту гадину мы, что ли,Возведем на царский трон?

Выбирайте!.. Дело ваше!..(Я устал за вас болеть.)Строй советский ли вам краше,Генеральская ли плеть?

Генерал Шкура*

Настоящая фамилия деникинского генерала Шкуро, как оказывается, не Шкуро, а Шкура – по отцу, казачьему атаману, мордобойце и шкуродеру.

Чтоб надуть «деревню-дуру»,Баре действуют хитро:Генерал-майора ШкуруПерекрасили в Шкуро.   Шкура – важная фигура:   С мужика семь шкур содрал,   Ай да Шкура, Шкура, Шкура,   Шкура – царский генерал!

Два соседа – Клим с Авдеем –Голосят во все нутро:«Оказался лиходеемГенерал-майор Шкуро!»   Ждали, видно, с ним амура, –   Он же в лоск их обобрал,   Ай да Шкура, Шкура, Шкура,   Шкура – царский генерал!

Плачет тетушка Маланья,Потеряв свое добро:«Вытряс все до основаньяГенерал-майор Шкуро!   На Совет смотрела хмуро, –   Вот господь и покарал!»   Ай да Шкура, Шкура, Шкура,   Шкура – царский генерал!

Раздавал, подлец, воззванья:«Буду с вами жить в ладу.Против вашего желаньяНи за что я не пойду».   В волке скажется натура,   Как бы сладко он ни врал,   Ай да Шкура, ай да Шкура,   Шкура – царский генерал!

«Я, – твердил, – такого мненья:Перед богом все равны».Глядь, за ним в свои именьяВсе вернулися паны.   Счесть его за балагура,   Так, гляди, он что удрал –   Этот Шкура, этот Шкура,   Расторопный генерал!

Шкура к барам: «Извините…Мужичье поблажек ждет.Так уж вы повремените,Ваше к вам само придет».   Мол, такая «конъюнктура»;   Подкузьмил совсем Урал.   Очень хитрый этот Шкура,   Шкура – царский генерал.

«Пусть вперед мужик привыкнетК барской власти, господа!»Тут мы в крик. А он как цыкнет!Мы с испугу – кто куда.   Шкура – важная фигура,   С мужиков семь шкур содрал,   Ай да Шкура, ай да Шкура,   Ну и что за генерал!

Назывался демократом,Брал обманом. А потомРасправлялся с нашим братомИ прикладом и кнутом.   В волке скажется натура,   Как бы сладко он ни врал,   Ай да Шкура, Шкура, Шкура,   Шкура – царский генерал!

Стали «шкурники» порядкиНа деревне заводить:Кто оставлен без лошадки,Кто в наряды стал ходить.   Стали все глядеть понуро:   Чтобы черт тебя побрал,   Пес поганый, волчья шкура,   Шкура – царский генерал!

Поп да дьякон – богомольцы –Вкруг парней давай кружить:«Поступайте в добровольцыГенералу послужить!»   Шкура – в этом вся причина, –   Кто не шел – тех силой брал.   Ай да Шкура, молодчина,   Расторопный генерал!

Да парней-то нету боле,Дезертиры есть одни,«Добровольцы» поневоле –Горько каялись они:   Страх берет и совесть мучит   Всех «зеленых» молодцов.   Ай да Шкура, он научит,   Всех проучит подлецов.

Взвыли дурни: «Злому гадуСами влезли мы в хайло,Вот в какую нас засадуДезертирство завело!»   Бьют и слева их и справа,   Бьют враги и бьет родня:   Вся «зеленая орава»   В первой линии огня!

Той порой казачьи шайкиВсюду рыщут, все берут, –Что не так – сейчас «в нагайки»Иль в холодную запрут.   Воют всеми голосами   Клим, Аким, Авдей, Панкрат:   «Ай да Шкура! Видим сами,   Что ты есть за демократ!»

После дел такого родаНаучившись рассуждать,Красной Армии приходаВся деревня стала ждать.   «Караул! Не жизнь, а мука:    Шкура шкуру с нас сдерет!»   Это, братцы, вам наука:   Быть умнее наперед!

О Митьке-бегунце и об его конце*

Ну-тка, братцы, все в кружокНа зеленый на лужок.   Трында-брында, трында-брында,   На зеленый на лужок.

Я вам песню пропоюПро деревню про свою.   Трында-брында, трында-брында,   Про деревню про свою.

Все деревни обошел,Нигде лучшей не нашел.   Трында-брында, трында-брында,   Нигде лучшей не нашел.

Как у нас-то кулаки,Они все не дураки.   Трында-брында, трында-брында,   Они все не дураки.

С ними дело-то веди,Пальца в рот им не клади.   Трында-брында, трында-брында,   Пальца в рот им не клади.

Потому – народ такой, –Палец сцапают с рукой.   Трында-брында, трында-брында,   Палец сцапают с рукой.

Мастера они оратьДа декреты разбирать.   Трында-брында, трында-брында,   Да декреты разбирать.

Вмиг сумеют отличить:Надо «дать» иль «получить»?   Трында-брында, трында-брында,   Надо «дать» иль «получить»?

«Получить» – декрет хорош,«Дать» – цена декрету грош!   Трында-брында, трында-брында,   «Дать» – цена декрету грош.

Города нас извели:Коммунизму развели!   Трында-брында, трында-брында,   Коммунизму развели!

Как Перфильев наш Кузьма,Оборотлив он весьма.   Трында-брында, трында-брында,   Оборотлив он весьма.

Перед миром лебезит,Коммунистам всем грозит.   Трында-брында, трында-брында,   Коммунистам всем грозит:

«Не ходите по следам.Я вам Митьки не отдам!»   Трында-брында, трында-брында,   Я вам Митьки не отдам.

А Митюха у КузьмыДома прячется с зимы.   Трында-брында, трында-брында,   Дома прячется с зимы.

Дезертир – сынок родной –Прохлаждается с женой.   Трында-брында, трында-брында.   Прохлаждается с женой.

То скрывается в лесу.Ан беда-то на носу.   Трында-брында, трында-брында,   Ан беда-то на носу.

Дезертирам всем беда,Не уйти вам от суда!   Трында-брында, трында-брында,   Не уйти вам от суда!

Дремлет Митя на прогалинке лесной.Хорошо лежать на травушке весной,Эх, на травушке-муравушке лежать,Резвы ножки то раскинуть, то поджать.Смотрит Митя: рядом возится жучок,Настоящий работяга-мужичок,Копошится у навоза целый день;Муравьи в труху изъели старый пень,То туда бегут мурашки, то сюда,После общего веселого трудаВ муравейник мчат – порядки там навесть.Муравьиная коммуна, так и есть!Тронул Митя муравейник сапогом,Муравьи из муравейника – бегом.Дружно кинулись в атаку на врага,Митя – смахивать рукой их с сапога,Ан мурашки лезут тучей из травы,За коммуну не жалеют головы, –Храбрецы уже у Мити на руке.Как ожженный, Митя бросился к реке,Наступивши по дороге на жука.Раскраснелася у Мити вся рука.Раздеваться стал наш Митя – весь в огне,Слышит – бегают мурашки по спине.Окунулся Митя в речку с головой:«Муравейник-то, одначе, боевой.Что бы делал я, когда бы не вода?»Ай, мурашки! Коммунисты хоть куда!

Митька, одевшись, сидит над рекой,Мокрые волосы гладит рукой,С маслицем хлеб уплетает,Митьке невесело. Митька сердит.На воду Митька печально глядит.   Думушка где-то витает.Гложет Митюху и стыд и тоска:   «Где-то там красные бьются войска…   Бьются за правое дело…Спутал мне голову тятенька Мой…»Вечером Митька плетется домой.   Ноет усталое тело.

Дома Митюхе, одначе, не спать:Будет всю ночь лихорадка трепать,   Будет то слева, то справаСлышаться лай растревоженных псов,Топот и звуки чужих голосов:   «Не на меня ли облава?»Митька все чаще ночует в лесу.   «Глаша, еды принеси». – «Принесу».«Режь мне потолще краюхи».Глаша смеется. Мигает свеча.Эх, и сноха ж у Кузьмы Лукича!   Сам выбирал… для Митюхи.

Митька прятался умело.За потворство же емуВолостной совет «на дело»Приневолил стать Кузьму.

Муж на фронте у Малашки,Неуправка ей самой, –По наряду ползапашкиЕй запахано Кузьмой, –

Уделить пришлось навозу,Нарубить, привезть дрова.Затаил Кузьма угрозу:«Вот они пошли права!

Митька, слышишь? Ваших паруПодрядить бы молодцов:Пусть-ка всыпят комиссару,Чтоб не мучили отцов.

Мямли, будь вам разнеладно!По другим-то волостямКомиссаров беспощадноОптом бьют и по частям!»

На свирепого папашуМитька жалобно смотрел:«Так-то так… Заваришь кашу, –Угораздишь под расстрел!»

Пришло из города в деревню «обращенье»:Мол, дезертирам всем объявлено прощенье      В последний раз.Все, кто не явится исполнить долг свой честно,   Караться будут повсеместно, –      Таков приказ.

Дается льготный срок. А после – не взыщите:Тому, кто отказал республике в защите,      Пощады нет.И кто предателя подобного укроет,   Тот сам себе могилу роет.      Один ответ.

Все, в «перелетчики» попавшие случайно,Те были льготою довольны чрезвычайно:      Пришли на сбор.Кулацкие ж сынки и сволочь всякой масти   Решили дать Советской власти      Лихой отпор.

У Митьки-бегунца приятели нашлися,К нему с винтовками молодчики сошлися      В лесной отряд.Митюха дробовик отцовский взял с собою.   «Слышь, не сдавайсь, сынок, без бою;      Всади заряд!»

Ватага молодцов, Вавила – коноводом,А как рискованно в своих местах с народом      Стать на ножи, –Ушли в чужой уезд. В лесу, в деревне, в поле   Пришлось пуститься поневоле      На грабежи:

Где выкрадут коров из-под чужой повети,Где унесут добро, хранившееся в клети.      В конце концовСумели насолить так трудовому люду,   Что мужики пошли повсюду      На бегунцов.

О Колчаке ходили слухи.Росли надежды кулачья.«Большевики, едят вас мухи!   Что Волга? Чья?»

Читая каждый день газеты,Кузьма Лукич глядел орлом:«Чать, скоро, братцы, все советы   Пойдут на слом.

В Москве дошло до забастовок,Шумят рабочие, хе-хе!»Кузьма на радостях обновок   Привез снохе.

В лес дезертиры пересталиКрестьянских угонять коров:Держаться все поближе стали   Своих дворов.

Но вот пошли другие вести.Вновь кулаков тоска грызет:«Колчак отогнан верст на двести…   Нет, не везет!

Знать, счастья долго дожидаться».Пришла худая полоса.И бегунцам пришлось податься   Опять в леса.

Ванька, Фролка,Пров, Николка   Да Панкрат,Клим, ЕпишкаДа Микишка   Крепко спят.

Митька, Петька,Гришка, Федька   У костраТрубки курят,Балагурят   До утра.

Вот светает,Быстро тает   Синь-туман.Лес проснулся.Не вернулся   Атаман.

«Эх, Вавила!»Охватила   Всех тут жуть:«Поднимайтесь,Собирайтесь,   Братцы, в путь!»

«Эх, Вавила!»Приуныла   Вся семья.Гнутся ветки.«Гей, вы, детки!   Вот и я!

Из разведкиПрямо редкий   Вышел прок.Эвон, сколько –Жрите только! –   Приволок.

Тише, Гришка:Тут кумышка,   Не пролей.Кто потянет,Сразу станет   Веселей.

В сборе все ли?»Парни сели   На траве.Пили смело,Зашумело   В голове.

На кумышкуДо излишку   Налегли.«Эх калина!»«Эх малина!»   «Ай люли!»

«Сдобна, пряна,И румяна,   И белаНаша тетка,Что лебедка,   Проплыла!»

Фролка пляшет,Шапкой машет:   «Ну ж дела!Слышь, ребята:Женка брата   Родила!»

Фролка скачет,Митька плачет,   Сам не свойВесь трясется,Оземь бьется   Головой!

«Ой, лесные вы ребятушки, зеленые,Вы головушки-головки забубённые,Дезертиры, бегуны вы все проворные,А настали дни-денечки нынче черные,Пробежало лета больше половинушки,А куда теперь податься нам, детинушки?Возле Питера войска разбиты белыеИ колчаковцы бегут, как ошалелые.Войско красное с Урала как воротится,По лесам оно за нами поохотится,Покарает дезертиров всех без жалости,Половину расстреляет нас по малости.Уж и так-то мы в лесу боимся шороху,А придется, видно, нам понюхать пороху,А придется передаться нам Деникину.Я, Вавилушка, флажок зеленый выкину,Будь что будет, раз такое положение.Не пошлют авось нас сразу же в сражение.Той порою, может, смута и уляжется:Как Деникин победителем окажется.Все домой вернемся с честью мы с великою:На коне донском, с нагайкою и с пикою!»

«Ваше выс-с-превосходительство!Верьте истинным словам,Вы – законное правительство,И явилися мы к вам!»                   «Мо-лод-цы!»

«Мы не красные, – зеленые,Натерпелися мы бед.Все в побегах закаленные:Не угнать за нами вслед».                   «Мо-лод-цы!»

«Мы от красных отбивалися,Отбивались день и ночь:По лесам густым скрывалися,Удирали во всю мочь».                   «Мо-лод-цы!»

«Еле-еле к вам пробилися,Трудный сделали мы путь,Все ужасно истомилися:Нам бы малость отдохнуть!»                   «Мо-лод-цы!

Был бы отдых вам, ребятушки,Если б враг не напирал,Все вы – бравые солдатушки, –Ухмыльнулся генерал: –                   Мо-лод-цы!

Вашу доблесть в полной мере яОценю само собой,Всех зеленых – в знак доверия –Назначаю в первый бой!                   Мо-лод-цы!»

Перекосились рожи сразуУ всех «зеленых молодцов»:По генеральскому приказуВедут в окопы бегунцов.

Дрожат в руках у них винтовки,И сердце так щемит-щемит,А красный враг без остановкиИх артиллерией громит.

В груди у Митьки все упало.А сзади хохот казаков:«Учили вас, чертей, да мало…Сменять – на что?! – большевиков!»

«Ох, Митя, – плачется Вавила:Раскис зеленый атаман, –Могила всем нам тут, могила!..Полезли сами мы в капкан!

Слышь? Тут, что ночь, то перебежки:К большевикам бегут донцы!»А сзади злее все насмешки:«Эй вы, лесные храбрецы!

Вон там, за рощей, „враг“ укрылся,Идти в атаку ваш черед!»Со страху в землю б Митька врылся,Не то что двинуться вперед!

Все зеленые воякиДоигрались до конца:Не вернулись из атаки,Кроме… Митьки-бегунца!

«Вместе, Митя, плутовали, –Вместе будем помирать!»Но Митюху – Митькой звали:Умудрился вновь удрать!

Засверкали только пятки.Криков сзади не слыхал.Верст полсотни без оглядки,Не присевши, отмахал.

В поле прятался за рожьюИль в оврагах по кустам, –Мчал, как волк, по бездорожью,По неведомым местам.

Как-то утром заблестелаПеред Митькою река.Камышами шелестелаМутно-желтая Ока.

Тут дорожка уж знакома.Огляделся бегунец:«Скоро, скоро буду дома,Скоро мукам всем конец.

Повинюся перед миром,К комиссару сам приду.Был, скажу я, дезертиром, –Покарайте по суду.

Пусть я совесть успокою.Смерть? Расстрел? Не задрожу,Жизнью подлою такоюБольше я не дорожу.

Был досель в отцовской воле,У отца на поводу.По его указке болеЯ уж – баста! – не пойду.

Пощадить меня решите?Дайте милость лишь одну:Мне на фронте разрешитеКровью смыть свою вину!»

Входит Митя, словно вор,   На отцовский двор.

Никого среди двора.   Поздно. Спать пора.

«Глаша, Глаша… Сколько дней   Не видался с ней.

Рада будет как теперь!»   В дом открыта дверь.

Митя, ставши на порог,   Устоять не мог, –

Захватило сразу дух,   Свет в очах потух.

Старый свекор и сноха…   Нет для них греха!

Позабывши честь, закон,   Не стыдясь икон…

Глаша шепчет старику:   «Дверь-то… на крюку?!»

Митька бросился, как зверь:   «Вот те, стерва, дверь!»

«Ай, спасите!» – Глаша в крик.   Зарычал старик.

В горло сын отцу впился:   «Вот где правда вся?»

Старина тряхнул плечом:   «Все мне нипочем!»

Подвернулся тут топор.   Кончен сразу спор.

Глаша вопит у ворот.   Прибежал народ.

Смотрит, ахает, скорбит:   Сын отцом убит!

Могилка свежая. И крест. А на кресте,   В сердечной простоте,

Под образком, глядящим кротко,Каракулями кто-то вывел четко:

«Поплачьте все над Митей-бегунцом.Боялся смерти он. Скитался дезертиром.

И дома смерть нашел: убит родным отцом.Спи, дорогой товарищ, с миром!»

Раскаявшийся дезертир Спиридоновского лесного отряда Тимофей Ряз…