Страницы прочитанной жизни - Сергей Данилов Страница 31

Годы шли незатейливо, пресно:

Колледж, курсы, диплом, институт.

Было имя моё неизвестно —

Средь научных полей шёл маршрут.

Позже снова ходить стал на матчи,

Но о сцене уже не мечтал.

Я – известный инвестор и вкладчик,

Сколотил неплохой капитал.

Прикупил стадион и команду,

Продюсирую модных актрис,

Дал свободу в финансах таланту —

Каждый день мой идёт бенефис.

Баснословны мои гонорары.

Я с известных трибун выступал,

Написал пару книг, мемуары,

Пас в игре президенту раз дал.

Наставляю сынишку упорно:

«Лицезреть хочешь славы лучи —

Брось театры, мячи и проворно

Математику в школе учи!»

Лучший доктор

Мечтает увядшее, слабое тело

Об общем массаже от опытных рук,

Чтоб каждая мышца, взбодрившись, запела,

А корпус стал гибок, как стройный бамбук.

Желает загруженный мозг передышку,

Сменить будоражащих мыслей поток

На сонность нирваны, закрытую книжку,

Для всех одновременный полный молчок.

Душа устаёт от обид и метаний —

Ей трудно цвести на порочной земле.

Она пребывает в пучине страданий,

Подвержена грязной, огульной хуле.

Мудрёно к порядку призвать элементы,

Когда в организме энергии ноль.

Но может вдохнуть жизнь во все компоненты

Проверенный временем друг – алкоголь.

Вернёт телу – тонус, душе – безмятежность,

Остудит мозг-печку за пару часов…

Он знает – губительна в мире поспешность, —

Надёжнейший, лучший из всех докторов!

Иудеи

В России все немного иудеи.

Течёт по венам древних предков кровь.

Сформировав идею: «Мы – евреи», —

Не в око попадёшь, так точно в бровь.

Вы посмотрите на иконы, право.

С них смотрят иудейские глаза,

Прищурены застенчиво, лукаво

Святейших православных образа.

Когда невежда грубо и цинично

Костит старинный набожный народ,

Он над собой куражится публично —

Мы все единый сионистский род.

Адепт пивного кружка

Милость к падшим

Не говорите о женщине плохо,

Пусть в мини-юбку одета она.

Жаждет вниманья любая дурёха,

Хоть неказиста и разведена.

Экстравагантна кричащая мода —

Рваные джинсы в фаворе сейчас,

И не мешает карга-непогода

Днём наносить боевой макияж.

Не обличайте развратницу грубо.

У красоты слишком короток век.

Милость для падших готовьте сугубо,

Должен делиться теплом человек.

Женское тело

Женское тело – роскошное поле,

Полный отборных плодов огород.

Губы накрашены – и поневоле

Алой клубникою грезится рот.

Груди желательно – спелые дыни,

Две виноградинки в самом соку,

Вкус поцелуев – елейность малины,

Нежность улыбки подобна цветку.

Сочные яблоки – это ланиты.

Лакомый персик – пониже спины.

Если кудряшки игриво завиты,

Будут дары наслажденьем полны.

Женское тело – шикарные грядки.

Если ты – мачо, брутальный плейбой, —

Брось подработки, диеты, зарядки,

Перепаши поле страсти весной!

Седой жеребец

Исполнен сил мужских,

Я – жеребец, не мерин.

Пусть пыл мой поутих,

Сдаваться не намерен.

Назло седым годам

Устрою тарарам.

Изведал вкус утех

В живом калейдоскопе.

Припомнив сладкий грех,

Готов в лихом галопе

Тряхнуть я стариной…

На кукле надувной.

Важные вещи

С возрастом ясно, что книги нужны,

Или захватят сознанье квитанции.

Образы в ярких романах даны,

А не оплата работы подстанции.

Необходим долгожителям спорт,

Чтоб подавить настроенье диванное.

С ним интересней лечебный курорт,

Меньше зависимость телеэкранная.

Важен с годами становится брак:

Жизнь, подчинённая чёткой инструкции…

Каждый супруг, если он не тюфяк,

Осознаёт естество проституции.

Конец эпохи

Цвела эпоха наслаждений

Без суеты, ограничений.

Менялись страстные подруги,

Не захватили в плен недуги.

Агаты глаз блестели ярко.

Куражилась судьба-бунтарка,

Капризы исполняя чётко.

Мешалась с пивом дерзко водка.

Промчались годы быстротечно —

И жизнь уже не столь сердечна.

Свернулся член хвостом арбуза,

Солидней попы в профиль пузо.

Памяти теплохода «Валерий Брюсов»

Видавший много теплоход

Давал немыслимый доход.

В нём цвёл отель почасовой,

Народ резвился разбитной.

Забиты были номера

С утра до позднего утра.

Признаюсь, посещал не раз

Вертеп я этот. Без прикрас,

Был полон страсти озорной.

Я куролесил, молодой,

Пел в караоке, танцевал,

Курил, изрядно выпивал

С подругами хмельных времён.

В альковных ласках утончён,

В глубь наслаждения нырял,

Эмоций поднимая шквал.

Нон-стоп работал ресторан.

Заядлый опытный гурман,

Порой снимал я целый зал —

Партнёрш искусно ублажал.

Теперь очищена река —

Давно не стало бардака.

Пошёл трёхпалубный на лом.

Который год грущу о нём,

Свободных ветреных годах,

Гетерах, сладостных грехах.

Без дрожжей

Без дрожжей скучны забавы,

Без игры печален быт.

Пусть в солях хрустят суставы,

Праздник сердца не забыт.

Стол дубовый мы накроем

Разносолами, хмельным

И пойдём нетвёрдым строем

К развлеченьям половым.