Гафур Гулям - Стихотворения и поэмы Страница 33

Перевод А. Наумова

ПОЭМЫ

КУКАН

Часть первая КУКАН-БАТРАК

Так было иль не так, начнем рассказ.Жил в Чуете хлебороб Маманияз.Аллаха чтил, имел земли клочок,где пробегал арычек — ручеек.Был вдов, уныло дожил до седин.Одна отрада — подрастает сын.Решив, что лучше не вступать в колхоз,колючкой жалкой свой клочок обнес.И вместе с сыном, одинок и хил,надсаживался до потери сил.Он не был, честно говоря, умен:хотел, чтоб сын таким же был, как он.Однажды он сказал «Кукан, сынок,я, кажется, не в шутку занемог.Дрожу, как тал трухлявый на ветру,сдается мне, что скоро я умру.Ты слушай, что я говорю, не плачь,останутся тебе: земля, омач,бычок, упряжка, домик наш, арба —достаточно для божьего раба.Веди хозяйство бережно. Женись.Дом без жены не дом и жизнь не жизнь.Вот так… Сумеешь — землю прикупай.Старайся стать таким, как Шариф-бай.Что невдомек — не делай наугад,спроси у тех, кто знает, кто богат:у бая, у муллы… Плохого нет —от мудрых мудрый выслушать совет.Ну вот и всё», — вздохнул Маманияз.Потом пришел его последний час.

Оставшись без отца, Кукан сперване знал, как быть. Кружилась голова:всё прожито, кормов пропал и след,пучка сухой соломы в доме нет.Подумал, потомился, а потом пошелза наставленьем в байский дом.Два раза поклонился и сказал:«Шариф-ака, что делать, я пропал!Скажите, как мне справиться с бедой.Отец мой умер, стал я сиротой.Поминки, саван — вот и пуст карман,хоть в петлю лезь: ни денег, ни семян!»— «Ну, это пустяки, — ответил бай, —найдем тебе деньжат, не унывай,но знай: посеешь хлопок — пропадешь.Работы много, а доходу — грош.Пшеницу сей. Посеешь по весне,потом две трети урожая — мне.А деньги вот. Ну что ж, бери, Кукан!»Так бай заманивал юнца в капкан.Кукан замялся: «Взять или не взять?Взять не хитро, сумею ли отдать?»Минуту помолчал, махнул рукой,сказал: «Посмотрим!» — и ушел домой.Подумал: «Если вдруг неурожай —бай всё отнимет, обездолит бай».Продал халат, продал большой казан,купил полмеры луковых семян.Решил поглубже землю бороздить,решил прополку чаще проводить.Сказал себе: «Коль хорошо пойдет,тогда женюсь на следующий год».Изматывался, не жалея сил.Отсеялся, шалаш соорудил.Сидит и сторожит… А для чего?Кто столько лука купит у него?И не купили. Заработал грош,хоть урожай и вправду был хорош.«Беда, — сказал бедняга, — ах, шайтан!Каких же мне теперь искать семян?Спросить, узнать… А у кого узнать?Бай оскорблен — не станет отвечать…»

Не зная, посоветоваться с кем,так маялся Кукан. А между темколхозники уже не раз, не двабеседовали с ним: «Эх, голова!Уперся на своем, как в землю врос.Тебе давно пора вступить в колхоз.Для бедняков таких, как мы и ты,колхоз — осуществление мечты.Когда мы вместе, кто сильнее нас?А кулачью уже не долог час.Решайся, парень. Станет общим труд —пустыни цветниками расцветут».Но был упрям Кукан. Все «нет» и «нет».«Я буду жить, как мой отец и дед».И, вспомнив кстати о словах отца,пошел к мулле. Склонился у крыльца,прочел вечернюю молитву «шам»,сказал: «Святой отец, я с просьбой к вам.Затмила мне глаза незнанья тень.Что сеять мне: пшеницу иль ячмень?»Вздохнул и так, чтоб увидал мулла,рублевку положил на край стола.Мулла благословенье пробубнил,раскрыл Коран и сказку сочинил.Сказал: «Велик Аллах! Внимай, Кукан.На твой вопрос мне дал ответ Коран.Устами бога так глаголет он:„Кто сеет просо — будет награжден“.Усвоил речь? Уразумел — о чем?Уснешь ни с чем, проснешься богачом».И заключил, дурача простака:«Аминь, да будет жизнь твоя легка!»

Пришел домой обманутый Кукан.Взял в долг у друга пять пудов семян.Посеял просо, чтоб ему сгореть!Изныл душою, желтый стал, как медь.Земля была, как жизнь, тоща и зла,взяла все силы, горсточку дала.Не хватит даже долг вернуть. Беда!А впереди — морозы, холода…Но если взял — отдай. Таков закон.Кукан скорбел: зачем родился он?!Уж лучше камнем быть, лежать в пыли,чем жить крестьянином — рабом земли.Но плакать да стонать — какой же толк?Вновь продал часть пожитков, скинул долг.Потом, чтоб худо-бедно, как-нибудьдо теплоты, до лета дотянуть,с корчагами расстался, с хомутом…Так оголяя двор, сарай и дом,порою сыт, порою натощак,дождался вешних дней Кукан-бедняк.Сказал: «Что сеять, сам теперь решу.Ни у кого совета не спрошу».И выбрал репу. Хороша к столуи на продажу, а ботва — волу.Опять залез в долги, семян купил,опять трудился до потери сил,а результат — о господи! — опятьтакой, что впору лечь и помирать.Повез на рынок ворох чуть не с дом,и хоть бы кто-нибудь спросил: «Почем?»Вокруг смеются: «Караул! Вайдот!Мы репу кушали в голодный год.Иль ты соскучился по той поре,рехнувшись на своем пустом дворе?»Язвят, подкусывают так и сяк.Совсем лишился головы бедняк.Пошел, вола навьючил и — айдав далекий путь. Куда? А вот куда.Был у него знакомый Кулунтай,жил в Вуадиле. Не сказать, что бай,но не из бедных. Вкусно пил и ел,поскольку маслобойкою владел.Кукан нанялся на зиму к нему.Крутил машину, поджидал весну.Весной в кишлак вернулся и опять:«Что посадить? Как семена достать?»Вот тут-то бай Шариф, неждан, незван,пришел к бедняге: «Как живешь, Кукан?Ой, вижу, подсекла тебя нужда!И это всё — твои земля, вода.Томишься, маешься уж третий год…Отдай их мне, избавься от забот.Стань у меня издольщиком, Кукан,не пожалеешь, будешь сыт и пьян.Посеешь на земле морковь и маш,оставишь долю, девять мне отдашь.Ну что замялся? Соглашайся, брат,к зиме получишь сапоги, халат.Чем не житье? Хоть в стужу, хоть в грозусиди и попивай себе бузу».Понасулил, с три короба наплели, усмехаясь в бороду, ушел.Кукан помаялся еще денеки согласился. Устоять не смог.Поставил снова на поле шалаш.Посеял — вырастил морковь и маш.И что ты скажешь! Неудача вновь.Маш — точно камень, несладка морковь.И — недород. Произвели дележ —с одной десятой с голоду умрешь!Быть может, бросить землю и бежать?..Нет. Так себя не станешь уважать.Опять на маслобойку? Нет, не так.Там прижился уже другой батрак.

И вот доел он маш, доел морковь,стал желт и тощ, как потерявший кровь.А тут — зима. Земля белым-бела.Махнул рукой: «Пойду продам вола!»Повел, погнал скотину на базар.А вол — совсем скелет, хоть и не стар.Кого прельстит? Найдется ль вертопрах —взять эту грусть на четырех ногах?Один съязвил: «Да разве он живой?Он — призрак, тень, ручаюсь головой!»Другой сказал: «Покуда не подох,задаром я бы взял. Уж больно плох!»Тут маклеры вмешались: «Покупай!Откормишь — станет гладким, точно бай!А ты продай, но много не проси,а то упустишь, боже упаси!»Кукан подумал: «Чтоб не прогадать,за три червонца надо бы продать».Но так как он совсем не ел с утра,два попросил, отдал за полтора.Всего лишь? Да, не более того.Но лучше что-нибудь, чем ничего.

Прошло немного дней. Взволнован Чует.Большая весть у всех не сходит с уст.Еще сто пять дехкан (да-да — сто пять!)колхозниками захотели стать.Кишлак шумит, гостей из центра ждет.В день смерти Ильича назначен сход.Предсельсовета ходит по дворам,к середнякам заходит, к беднякам,зовет и женщин, не одних мужчин.У нас теперь для всех закон один.Кукана встретил. «Как живешь?» — спросил.Поговорил и тоже пригласил.Но вот и день настал, и час настал.Повсюду заспешили стар и мал:«Скорей, друзья, скорей, уже вот-вотприедут гости и начнется сход!»Собрали бедняков, середняков,собрали молодых и стариков.Всех работяг собрали на майдан.Явился, озираясь, и Кукан.Стал с краешку, оперся на дувал.«Не уставать вам!» — вежливо сказал.И услыхал: «И ты не уставай.Что стал в стороночке? Сюда давай.Ну как у бая? Роскошь? Благодать?»Кукан молчал, не зная, что сказать.Дул быстрый ветер, трепетал врастягбагряный с траурной каймою стяг.

Вдали заметно заклубилась пыль,к майдану подкатил автомобиль.«Приехали! Приехали! Ура!» —ликуя закричала детвора.Приехавшие не спеша сошли,к столу президиума подошли.Предсельсовета встал и встретил их.Сказал: «Вниманье!» — и майдан затих.«Собрание трудящихся крестьяноткрыто!» — услыхал бедняк Кукан.И тут оркестр колхозный заигралвеликий гимн «Интернационал».Все поднялись. Торжественна, сильналилась, лилась мелодии волна.Потом, когда последний звук затих,один из хлопкоробов молодыхсказал, затронув души и сердца:«Товарищи, в честь Ленина-отцаодну минуту молча постоим».И стало тихо-тихо… Недвижимстоял Кукан. Растроган, удивлен,едва от слез удерживался он.Всё было ново, всё наперекор тому,что видел он до этих пор.Кто вел собрание? Батрачка. Вот онаспокойно поднялась, ловка, стройна,сказала всем: «Сейчас начнет докладинструктор из райкома Халмурад».Рукоплескания, приветный гул.Встал парень в кожанке, вперед шагнул.Заговорил. В словах — задор, призыв.Кукан внимал, дыханье затаив.

«Товарищи! Прошло уже шесть лет,как умер Ленин, но его завет,его дела, мечты его размах —не в наших ли стремленьях и делах?!Объединясь, идя его путем,мы людоедам-баям сердце рвем.Везде у нас кипит ударный труд.Растут заводы, фабрики растут.Гиганты эти каждый день и часударных темпов требуют от нас.Ишаны, баи строят козни нам,шипят, язвят, желают розни нам.Пускай! Мы тоже не лежим, не спим.Наш каждый трактор — оплеуха им.Распашем, унавозим все поля —богатый урожай вернет земля.Коль станет сплошь колхозным наш кишлак —мулла увянет, скрючится кулак.Кто он — мулла? Он груз, что тянет вниз,петля на шее, байский блюдолиз.Прочь этот сор! Пусть будет чистым дом,пусть нашим другом станет агроном.Товарищи! Весна уже вот-вот.Что даст ткачам колхозный хлопковод?Пора, давно пора нам перестатьу заграницы хлопок закупать.Растрачивать свой золотой запасна тех, кто явно точит нож на нас!Пусть ни одной полоски поливнойне будет незасеянной, пустой.Чтоб каждый, кто бы нам ни угрожал,увидел нашу силу — урожай.И, проиграв бескровный этот бой,задохся бы от ярости слепой.Вы знаете: среди союзных страннайлучший хлопкороб — Узбекистан.В единстве братском став сильней вдвойне,мильоны тонн должны мы дать стране.Понять, в чем суть колхозов, не хитро:совместный труд, совместное добро.Но, если будем мы дружны и впредь,мы всех врагов заставим онеметь.Ведь, силу многих воедино слив,становится гигантом коллектив.„Твоя земля, моя земля“ — не жизнь.Для блага всех разрушим все межи!..Товарищи! Наш уровень возрос:еще сто пять хозяйств войдут в колхоз.Вы сами тут решите, как вам быть.Но наш совет — не надо сил дробить.Разумнее всем новым ста пятив уже сплоченный коллектив войти.Хотя бы — Кзыл Курган. Тогда бы они вправду мощным стал, как бастион.Тогда бы он за множество заслугпрославился на сотни верст вокруг.Вот так, друзья. Могучий наш союз,не оступясь, любой поднимет груз.Да, Ленин умер. Умер, но живет.Его дорогой мы идем вперед.Мы ленинцы. Он с нами — вождь и друг.Штурвал машин не выпустим из рук!»

Так он закончил речь, и всё кругомпотряс рукоплесканий гулкий гром.Потом, советуясь, как быть,как жить, другие тоже стали говорить.Сначала вышел острый на язык,видавший много бед батрак Разык.Сказал: «Мы всей душою за колхоз.Что видел я у бая, гол и бос?Трудился, набивал ему амбар.Ему был плов, а мне от плова пар.Все наши баи так. Шариф, Ильхам,Саид, Наби, Кудрат, мулла Бахрам.От чьих трудов у них что хочешь есть?Коней не счесть, коров, овец не счесть,угодий не обмерить поливных…Всё это нами добыто для них!Довольно! К дьяволу! Пришла порасамим взять вожжи своего добра.Себе — свой разум, свой умелый труд.А баев — прочь! Пусть баи глину жрут!Их надо ликвидировать как класс.Земля — для тех, кто трудится. Для нас.Но враг упорен. Враг не сдастся сам.Он лезет к беднякам, к середнякам,морочит их, вливает в уши ложь:„В колхозе зло. В колхозе пропадешь!“И что скрывать! Порою их арканне зря летит. Вот, например, Кукан.Спросите-ка его, как он живет,как мыкается он четвертый год.А что причиной?.. На свою беду —у бая, у муллы на поводуЮн, зелен, опыта в хозяйстве нет.Пришел к Шарифу: „Дайте мне совет“.Ну и пропал! Что есть у парня? Пыль:вол полусдохший и омач-горбыль.А ходит в чем? А ну, бедняга, встань.Пять лет уже он носит эту рвань.Хоть раз бывал он сытым? Нет. И что ж?Нейдет в колхоз. Вот как дурманит ложь!Мы знаем их слова: „Толпа слепа.К добру не может привести толпа.Зачем колхоз? Зачем артельный труд?Где много пастухов, там овцы мрут“.Лгут хитрецы. Сулят не жизнь, а рай.„Ты только землю, — говорят, — отдай“.А ну, Кукан, сейчас при всех ответь,не так ли ты попал к Шарифу в сеть?»

Кукан стоял потупившись, краснел.«Я кончил», — объявил Разык и сел.Потом поднялся, покосясь на стяг,женоподобный, средних лет толстяк.Он так сказал: «Эй, постыдись, Разык!Совсем ты уважать людей отвык.Ты на Шарифа зря не нападай.Шариф-ака — почтенный, добрый бай.И зря муллу ты пачкал так и сяк.Смотри…» Но досказать не смог толстяк.«Умолкни!» — раздалось со всех сторон.— «Торгаш поганый! Убирайся вон!»— «С дружками вместе — с баем и муллойв одной могиле сгинь, пузырь гнилой!»— «Теперь уж мы не батраки, не те,что, всех боясь, томятся в нищете!»— «А кто тебя пустил сюда, паук?!»И тут же, в десять иль двенадцать рук,схватили цепко и, намяв бока,с майдана вытолкали толстяка.И снова речи, реплики… И вотпришел и заявлениям черед.

Азиз… Надыр… Астанакул… Баймат…Ладоней гром, приветствий водопад.Вступивших вписывают в чистый лист…Тут встал один партийный активисти, вскинув руку, предложенье внес:«Пусть Ленинским зовется наш колхоз!»И снова будто шквал потряс майдан.Потом Разык сказал: «А что ж Кукан?Так в нищете и проживет все дни?..А ну-ка, сам откликнись, кашляни!»Кукан замялся, думал, оробев:«Вступив, не навлечешь ли божий гнев?Не запятнаешь ли грехом души?»Но всё ж решился, выдохнул: «Пиши!» —и рукавом халата вытер пот…

Кукан навек запомнил этот сход.

Чуст на подъеме. В прошлом — время бед.Единоличников здесь больше нет.Нет кулаков. Их выгнал коллектив.Мулла Бахрам, Наби, Саид, Арифлишь вспоминаются порой, как сон.Фундамент новой жизни возведен.За быстрый рост, за славные делаколхозу Ленина везде хвала.Крестьяне — молодежь и старики,те, что и ныне молодо крепки, —хлопчатник вырастив на целине,большой подарок сделали стране.Верны заветам Ленина-отца,сверх плана дали сотни тонн сырца.Египетских семян у них гора.Коней у них сменили трактора.Всё обновилось. И батрак Кукантеперь уже не тот простак Кукан.И не батрак уже, а тракторист.Исчезла робость. Ум, как утро, чист,достаток в доме. Всё, что нужно, есть.Ешь хоть весь день, когда захочешь есть.Где круг не мал, там и доход не мал.Кукан поздоровел, улыбчив стал.Женился ровно год тому назад.Довольны оба. В доме добрый лад.Ребенка ждут в начале ноября —и счастливы. Сияют, как заря.Мечтают: кто родится? Он? Она?..У них уже готовы имена.Для девочки — как песня: Пахтаой.Для мальчика — Пулат, чтоб был стальной.Э, кто бы ни был, скажем: «В добрый час!»Мы ленинцы. Заря светла для нас.

Часть вторая КУКАН-КОЛХОЗНИК