Душа любовью пленена… Полное собрание стихотворений - Джованни Боккаччо Страница 34

Куда б ни шел, они толпой бессменной

Меня преследуют, и не ступить

Ни шагу, чтоб восторга не испить,

Воспоминая облик несравненный.

И отголоски праздников былых,

Полны любви, веселья, игр и света,

Проносятся в моей душе поныне:

Но всё давно утрачено, мне их

Вовеки не вернуть, и, зная это,

Впадаю в плач и горькое унынье.

23

Амор, твой лук, увы, давно не диво,

А с ним и эта древняя стрела,

От коей смерть мне б сладостна была,

Ведь кто умрет красиво – жил красиво!

И я дрожу от этого порыва

И буду рад, служа тебе, дотла

Сгореть, сколь ни темны твои дела,

Коль не миную твоего призыва.

Мне жаль тебя, синьор почтенный мой,

Да ты и сам не слишком счастлив, мнится,

Что из отары изгнан я судьбой.

То всем урок, кому твой образ снится,

Кто верует в тебя, живет тобой,

Кто под твои знамена встать стремится.

24

Я к размышленьям о любви привык

И часто, лик прекрасный воспевая,

Тем самым удостаивался рая,

Куда Амор был верный проводник.

Теперь дух скорби в песнь мою проник,

И стала плачем радостность былая

С тех пор, как смерть нас разлучила злая

И стал землею лучезарный лик.

Впредь никогда не осветит мне думы

Прекрасный образ, утолявший прежде

Моих порывов и желаний жар,

Я плачу, проклинаю дни, угрюмый,

В короткой жизни места нет надежде,

Мне сущей пыткой сделался мой дар.

25

Поскольку я и в самом цвете лет,

Язвимый злыми стрелами Амора,

О смерти иль отмене приговора

Молил его, а он молчал в ответ,

Чего же ждать, когда висок уж сед,

И доняла невзгод шальная свора,

И нет ни сил, ни прежнего задора,

И не избегнуть предстоящих бед?

Желанья без надежд – вот все, что ныне

Дано мне; и за вздохом вздох тоскливый,

Как медленный огонь, палят мне грудь.

Лишь смерть способна дать моей кручине

Успокоенье и унять порывы,

С годами не угасшие отнюдь.

26

Когда б, Амор, я верил в самом деле,

Что целомудрие гордячкой движет,

Я бы огонь, что болью сердце лижет,

Ради нее, как ты и я хотели,

Терпел, хотя и силы на пределе,

И бедами любви я смят и выжат,

И скоро пламя плоть и кости выжжет,

И дух во мне утратил чувство цели.

Но, ведая в своей глухой недоле,

Что не добра она, не здраво судит,

Тебе я подчиняюсь против воли

И лью, себя бичуя, слезы боли

В душе, где шквал желаний донна будит,

Которая моей вовек не будет.

27

Зачем меня испытывать напрасно,

Неужто нет достойнее служителя?

Амор, ищи себе другой обители,

А я уже не твой, тебе ль не ясно?

Себя, как видишь, чувствую прекрасно,

И милостей твоих уж не проситель я;

Чем больше ты мне в качестве вредителя,

Тем дальше от тебя, где безопасно.

Погас твой пламень, нет во мне горений,

Промчались годы молодые эти,

Я мудрым стал, тобой к добру нацеленный.

Не целься, стрелам не достичь мишени,

Прибереги свои ловушки, сети

Для новых пташек – воробей я стреляный.

28

Самой Любовью, яркою звездой

Подчас ты мне являешься в мечтаньях,

В очарованье, в красоте, в сияньях,

Прекрасною, как будучи живой.

Душа моя беседует с тобой

И внемлет, отвечает в ликованьях,

И даже небеса, хоть мощна длань их,

В сравнении с тобой как звук пустой.

Когда ж растает образ мимолетный,

Рассыплются мечтанья как труха —

Я вспоминаю: ты лишь прах могильный,

И воскресают муки, что бессчетны,

Я Смерть прошу, чтоб не была глуха,

Взяла меня к тебе рукой всесильной.

29

Разбита наковальня, сломан молот,

Ковавший прежде звонкий лад стиха,

От кузницы зола лишь да труха,

Напилок ступлен, мех насквозь проколот;

И уголь не трещит, и в топке холод,

Остыл весь жар, я в горние верха

Теперь спасаюсь бегством от греха

И от любви тех дней, когда был молод.

Перо мое, беспутное в былом,

Остановило бег свой, бесполезных

Уж не сплетает вычуров словесных.

Теперь оно Царицу сфер небесных,

Пред коей все что клячи, прямиком

Высоким чистым воспоет стихом.

30

О горе! повод есть для горьких пеней:

Бегут года, бегу по жизни сам,

«Увы, увы!» – кричу я небесам

В горах, в лугах или в прибойной пене.

Придя в себя, не знаю тем не мене,

Где дать покой измученным ногам,

Так мысли гонят к чуждым берегам

Сильнее, чем листву порыв осенний.

И что же, небо ль виновато в том,

Судьба иль воля случая слепая,

Или звезда, которой я ведом,

Но из войны не выйду никогда я,

Со мною бедность шествует вдвоем,

И неотступна спутница такая.

31