Василий Жуковский - Том 1. Стихотворения Страница 35

Пиршество Александра, или Сила гармонии*

По страшной битве той, где царь Персиды пал,Оставя рать, венец и жизнь в кровавом поле,    Возвышен восседал,    В сиянье на престоле,   Красою бог, Филиппов сын.   Кругом — вождей и ратных чин;   Венцами роз главы увиты:Венец есть дар тебе, сын брани знаменитый!   Таиса близ царя сидит,   Любовь очей, востока диво;   Как роза — юный цвет ланит,   И полон страсти взор стыдливый.    Блаженная чета!    Величие с красою!    Лишь бранному герою,Лишь смелому в боях наградой красота!И зрелся Тимотей среди поющих клира;   Летали персты по струнам;Как вихорь, мощный звон стремился к небесам;   Звучала радостию лира.   От Зевса песнь ведет певец:   «О власть любви! Богов отец,   Свои покинув громы, с трона,   Под дивным образом дракона,   Нисходит в мир; дугами вьет   Огнечешуйчатый хребет;   В нем страсти пышет вожделенье;К Олимпии летит, к грудям ее приник,Обвил трикраты стан — и вот Зевесов лик!Вот новый царь земле! Зевесово рожденье!»И строй внимающих восторгов распален;Клич шумный: царь наш бог! И стар и млад воспрянул.И звучно: царь наш бог! — по сводам отзыв грянул.    Царь славой упоен;    Зрит звезды под стопою;    И мыслит: он — Зевес;    И движет он главою,   И мнит — подвигнул свод небес.Хвалою Бахуса воспламенились струны:   «Грядет, грядет веселый бог,   Всегда прекрасный, вечноюный.   Звучи, кимвал; раздайся, рог;   Наш Бахус светлый, сановитый;   Как пурпур, пламенны ланиты;   Звучи, труба! грядет, грядет!   Из кубков пена с шумом бьет;   Кипит в ней пламень сладострастный.   Пей, воин! дар тебе сосуд.    О, Вакха дар бесценный!    Вином воспламененный,   Забудь, сын брани, бранный труд».   И царь, волнуем струн игрою,   В мечтах сзывает рати к бою;   Трикраты враг сраженный им сражен;   Трикраты пленный брошен в плен.<span class=«line12» id=«L56»>Певец зрит гнева пробужденьеВ сверкании очей, во пламени ланит;И небу и земле грозящу ярость зрит…Он струны укротил; их заунывно пенье;Едва ласкает слух задумчивый их глас,И жалость на струнах смиренных родилась.Он Дария поет: «Царь добрый! Царь великий!Кто равен с ним?.. Но рок свой грозный суд послал;    Он пал, он страшно пал;    Нет Дария-владыки.   В кипящей зыблется крови;   От всех забыт в ужасной доле;   Нет в мире для него любви;   Хладеет на песчаном поле;   Где друг — глаза его смежить   И прахом сирую главу его покрыть?»   Сидел герой с поникшими очами;   Он мыслию прискорбной пробегал   Стези судьбы, играющей царями;   За вздохом вздох из груди вылетал,   И пролилась печаль его слезами.   И дивный песнопевец зрит,   Что жар любви уже горит   В душе, вкусившей сожаленья, —   И песнь взыграл он наслажденья:   «Проснись, лидийский брачный глас;   Проникни душу, пламень сладкий;   О витязь! жизнь — крылатый час;   Мы радость ловим здесь украдкой;   Летучей пены клуб златой,   Надутый пышно и пустой —   Вот честь, надменных душ забава;   Народам казнь героев слава.   Спеши быть счастлив, бог земной;   Таиса, цвет любви, с тобой;   К тебе ласкается очами;   В груди желанья тайный жар,   И дышит страсть ее устами.   Вкуси любовь — бессмертных дар».Восстал от сонма клич, и своды восстенали:«Хвала и честь любви! певцу хвала и честь!»   И полон сладостной печали,Очей не может царь задумчивых отвесть   От девы, страстью распаленной;Блажен своей тоской; что взгляд, то нежный вздох;Горит и гаснет взор, желаньем напоенный,И, томный, пал на грудь Таисы полубог.Но струны грянули под сильными перстами,Их страшный звон, как с треском падший гром;Звучней, звучней… поднялся царь; кругом   Он бродит смутными очами;   Разрушен неги сладкий сон;   Исчезла прелесть вожделенья,И слух его разит тяжелый, дикий стон:    «Сын брани, мщенья! мщенья!   Покорствуй гневу Эвменид;   Се девы казни! страшный вид!   Смотри! смотри! меж волосами   Их змеи страшные шипят,   Сверкают грозными очами,   Зияют, жалами блестят…   Но что? Там бледных теней лики;   Воздушный полк на облаках;   Несутся… светочи в руках;   Их грозен вид; их взоры дики;То воины твои… сраженным в битве нет   Последней дани погребенья;   Пустынный вран их трупы рвет,    И воют: мщенья! мщенья!Бежит от их огней пожар по небесам;Бедой на Персеполь их гневны очи блещут;    Туда погибель мещут;К мечам! Бойницы в прах! Огню и дом и храм!..»   И сонмы всколебались к брани;   На щит и меч упали длани;И царь погибельный светильник воспалил.О горе, Персеполь! грядет владыка сил;    Таиса, вождь герою,Елена новая, зажжет другую Трою.Так древней лиры глас — когда еще молчал    Орга́на мех чудесный —   Перстам послушный, оживлялВ душе восторг, и гнев, и чувства жар прелестный.Но днесь другую жизнь гармонии дала   Сесилия, творец органа.Бессмертным вымыслом художница слилаПротяжность с быстротой, звон лиры, гром тимпанаИ пенье нежных флейт. О древних лет певец,Клади к ее стопам заслуг твоих венец…   Но нет! вы равны вдохновеньем!   Им смертный к небу вознесен;   На землю ангел низведен   Ее чудесным сладкопеньем!

Пловец*

Вихрем бедствия гонимый,Без кормила и весла,В океан неисходимыйБуря челн мой занесла.В тучах звездочка светилась;«Не скрывайся!» — я взывал;Непреклонная сокрылась;Якорь был — и тот пропал.

Все оделось черной мглою;Всколыхалися валы;Бездны в мраке предо мною;Вкруг ужасные скалы.«Нет надежды на спасенье!» —Я роптал, уныв душой…О безумец! ПровиденьеБыло тайный кормщик твой.

Невидимою рукою,Сквозь ревущие валы,Сквозь одеты бездны мглоюИ грозящие скалы,Мощный вел меня хранитель.Вдруг — все тихо! мрак исчез;Вижу райскую обитель…В ней трех ангелов небес.

О спаситель-провиденье!Скорбный ропот мой утих;На коленах, в восхищенье,Я смотрю на образ их.О! кто прелесть их опишет?Кто их силу над душой?Все окрест их небом дышитИ невинностью святой.

Неиспытанная радость —Ими жить, для них дышать;Их речей, их взоров сладостьВ душу, в сердце принимать.О судьба! одно желанье:Дай все блага им вкусить;Пусть им радость — мне страданье;Но… не дай их пережить.

Песня матери над колыбелью сына*

Засни, дитя, спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Когда отец твой обольстилМеня любви своей мечтою,Как ты, пленял он красотою,Как ты, он прост, невинен был!Вверялось сердце без защиты,Но он неверен; мы забыты.

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Когда покинет легкий сон,Утешь меня улыбкой милой;Увы, такой же сладкой силойПовелевал душе и он.Но сколь он знал, к моей напасти,Что все его покорно власти!

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Мое он сердце распалил,Чтобы сразить его изменой;Почто с своею переменойОн и его не изменил?Моя тоска неутолима;Люблю, хотя и нелюбима.

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Его краса в твоих чертах;Открытый вид, живые взоры;Его услышу разговорыЯ скоро на твоих устах!Но, ах, красой очарователь,Мой сын, не будь, как он, предатель!

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

В слезах у люльки я твоей —А ты с улыбкой почиваешь!О дай, творец, да не узнаешьПечаль, подобную моей!От милых горе нестерпимо!Да пройдет страшный жребий мимо!

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Навек для нас пустыня свет,К надежде нам пути закрыты,Когда единственным забыты,Нам сердца здесь родного нет,Не нам веселие земное;Во всей природе мы лишь двое!

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Пойдем, мой сын, путем одним,Две жертвы рока злополучны.О, будем в мире неразлучны,Сносней страдание двоим!Я нежных лет твоих хранитель.Ты мне на старость утешитель!

Засни, дитя! спи, ангел мой!Мне душу рвет твое стенанье!Ужель страдать и над тобой?Ах, тяжко и одно страданье!

Мечты*