Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов Страница 37

«Пропел петух...»

Пропел петух,Но ангел не трубил.И мы живём на этом островкеКрутого времени.Немного сохнут губы.И дети бегают,Которым всеми снамиНе утолить желания летать.Какая силаИх влечёт к обрыву?

«Полунощный взвар...»

Полунощный взварСиневы — травы —Буйной крови.Спят сыны,Как на гербе львы:Профиль в профиль.А на нас — годаНалегли плащом:Лапы в горло.А к ногам — вода,Поиграть лучом,Светом горним.Ей подай — звезду,Да ещё — звезду —До Петрова дня!Переклик:

— Я жду!— Я сейчас приду,Подожди меня!Я приду — дожив,Чтоб до дна — дожечь,В голубой нажим —Всей твердыней плеч!Я уже в пути:Загадай полёт!

Господи, прости...Не меня ль зовёт?

АНГЛИЯ

В этой стране хорошо стареть,В этой стране хорошо расти.Первая треть, последняя треть.Время собаку себе завести:Пёсьего мальчика — глаз из шерстиНе разгрести.

В этой стране — ходить по траве,Вдумчиво разжигать камин,Считать корабли в ночной синеве.У них и флаг — синева, кармин,Но всё-таки белое во главе:На каждом их льве.

Странно, как здесь уважают львов.Это эстетика всех ворот,Стен, и оград, и старых домов —С римских времён, с южных широт.Странный народ.

Юным положено уезжать.В Австралию или ещё куда.В этом сходятся плебс и знать:Выросли — стало быть, из гнезда.Плачут ли мамы?Нет.

«Добрый зверь...»

Добрый зверь,Который со мной в ладу,Тот, которого я у двери жду,Кого можно ловить за штанины,Тот, нелепо ходящий, длинный,У кого в задних лапах приятно спатьНа ленивом и мягком звере «кровать»,Кто с утра наливает мне белого зверяПод названием «молоко», —Говорят, теперь далеко.Врут.Не верю.Он сейчас придёт. Я сижу в окне.Добрый, тёплый зверь, он придёт ко мне.Не заметив тех — как насквозь пройти,Странных запахов нанеся в шерсти,Он ко мне придёт.Я к нему скакну:Зря ль я службу нёс твоему окну?Зря ли ждал, никому не веря,У твоей, у холодной двери?Мою песенку, как натёк свечной,Не спугни тогда, мой живой ручной!

ЭМИГРАНТКЕ

Дома тебе — на вершине холма,Спелых каштанов из старого парка,Добрых окошек — утешить неяркоЗябкого зверя по кличке зима.

Храбрый зайчонок, пустившийся в путь,Гордая птаха в заломленной шляпе!Всё хорошо — и не страшно ничуть...Так и напишем маме и папе.

Дома тебе: чтобы лёгких шаговЗвук узнавал по вечерним кварталам.И — чтобы этого всё-таки мало —Сказочных туфелек, синих снегов.

ЮЖНЫЙ ВЕТЕР

Долго ль, коротко здесь пробуду ли —Нарисуй мне белого пуделяВот на этой,Нещадно битой мячом стене,Уцелевшей не то в ремонте, не то в войне.

И — да мир вашим стенам и кровлям,Когда уйду,И — да будет ваш город с водой и небом в ладу,Чтобы ваша летопись —Вся из целых листов,Чтоб века струились меж кружевных мостов,

Чтоб ограды травой и мхом покрывал туман,Чтоб цыганки отчаянно врали про ваш талан —А сбывалось бы.И чтоб синицы в садах,Шпили — в тучах, и лебеди — на прудах,Чтоб сквозь семь побелокнаш пудель вилял хвостом.Ну, а что тебе?Расти. Я скажу потом.

«Ты пошто яришься, волчий глаз?..»

Ты пошто яришься, волчий глаз?Ты затем ли будишь, волчий свист?С трёх китов к чему ты сорвалась —Хоть вели казнить, да отзовись,Осударыня-планета-мать!Лишь сурепкой шевельнёт в ответ:— Вам ли, несмышлёнышам, пытать?Лишь во мне вам, чада, сраму нет.

«Но однажды, однажды...»

Но однажды, однажды —Закончится вся моя стирка,И Господь меня спросит:— Хорошо ли стирала, раба?О мой ангел Ирина,Встряхни оскудевшей котомкой:Сколько миль голубыхНа истлевших прищепках висит?

«Блажен, кто не знает названья звезды...»

Блажен, кто не знает названья звезды,Что ниже луны и хохочет, и пляшет,Бесстыдно, как россыпь дешёвых стекляшек,Обманно, как шаг от судьбы до беды.

Блажен, кто не мучит начало путиПод чёрные с белым дрожащие стрелки.Бессмертные бездны играют в горелки,И юным метелям концов не найти.

Блажен, кто смеётся,И имя своёГорам прокричит, низвергая лавины,И вспомнит земных виноградников вина,Покуда плеча не коснулось копьё.

А если коснётся — не сметь обернуться,На голос — очнуться, в полёте — проснуться,И глаз не поднять, и ни имени молвить —Но встать, задохнувшись, и вечность исполнить,Оглохнув от боли: падение в рост.

Блажен, кто не знает значения звёзд.

«О ветер дороги, весёлый и волчий!..»

О ветер дороги, весёлый и волчий!Сквозняк по хребту от знакомого зова.Но жаркою властью сокрытого словаКрещу уходящего снова и снова:— С тобой ничего не случится плохого.Вдогонку. Вослед. Обязательно молча.

Меня провожали, и я провожаю:— Счастливой дороги.— Ну, сядем. Пора.А маятник косит свои урожаи.Мы наспех молчим, а потом уж рубахаСтановится мёртвой и твёрдой от страха —Не сразу. Не ночью. В четыре утра.

Но страхи оставшихся — морок и ложь.Терпи, не скажи, проскрипи до рассвета.Не смей нарушать молчаливое вето,И ангелов лишней мольбой не тревожь.

А если под горло — беззвучно шепчиПро крылья, и щит, и про ужас в ночи.Он стольких сберёг, этот старый псалом:Про ужас в ночиИ про стрелы, что днём.

ВЕТЕР В ГОРОДЕ

Меж рассветом и восходом,Меж полётом и походом —В акварельныйШершавый час —Ветки робко копошатся,Флюгера дохнуть боятся:Кто там смотритНа нас?

Кто там землю развернул —Городом под кромку света?Гаснут звёзды и планеты,Кто там смотрит —На одну?

День был жаден — что ж, мы жили:Прачки пели, швейки шили,Лошадей гналиКучера.Свечерело — вина пили,Дамы вдумчиво грешили:ВполприщураВеера.

Кто заснул, кто не заснул —Фонари потели светом,Фитили шептались с ветром:— Месяц, месяц...— На блесну.

А потом наступилЧетвёртый час —Самый страшный,Знающий всё о нас.И младенцы плакали,Матери их кормили.И тюремщики плакали:Их ни за что корили.И часы на башняхЗахлебнулись на третьем «бом»:Поделом умирающимИ рождающим — поделом.

Отошла ночная стража,Отмолили спящих гражданВ отдалённомМонастыре.Спят убийцы и старушки,Спят усталые игрушки,Спят гравюрыДоре.

Вот и птичий час плеснулВхолостую по карнизам.Чей-то голос:— Эй вы, снизу!Только город мой уснул.Неповинный в рыжих крышах,Драных кошках, гриппах, грыжах,Грешный в том — не помню в чём,В кружевах седьмого пота,В башнях дедовской работы,Искушённый,Что почём.

Застеклённый от тревог,Пиво пивший, брашна евший,Трижды начисто сгоревший —Он себя не превозмог.

Вот и спит,А уже пора.Транспаранты и прапора —В тряпки выхлестаны,И фитилиПросят гибели: утоли!Кто там смотрит:Стоит ли утру быть?Литься ль облаку,Чтобы птицам пить?Пусто глазу в кровлях —Сто снов окрест,И никто не креститсяНа уцелевший крест.

Только мокрой мостовою,Только кровлей листовою —Ангел ветраДа ангел зари.Да в засаленной одёжкеНаш фонарщик тушит плошкиИ последниеФонари.

«Открываю старую книгу...»