Владимир Лифшиц - Избранные стихи Страница 4

1943

ПАРТИЗАН

Он стоит на лесной прогалинке,Неприметен и невысок.На ногах — самокатки валенки,Шапка — с лентой наискосок.

Прислонясь к косолапой елочке,За спиною он чует лес.И глаза у него как щелочки,Пугачевский у них разрез.

Под шатром ветвей, как у притолки,Он с заплечным стоит мешком,С автоматом немецкой выделки,С пистолетом за ремешком.

И качается-расступается,И шумит молодой лесок,И заря над ним занимаетсяКрасной лентой — наискосок.

1944

ОГОНЬ

Осколком у Васьки убило коня.Сидит пригорюнясь казак у огня.На хрустком валежнике рыжий огоньГарцует, как Васькин загубленный конь.

1944

РОЩА

По этой роще смерть бродила.Ее обуглила война.Тоскливым запахом тротилаОна еще напоена.

Безмолвно движутся обозы,И не до песен больше нам,Когда безрукие березыПлывут, плывут по сторонам.

1944

«В укрытье!»

«В укрытье!»«Прекратить работы!» —А лес горел.И по траншеям нашей ротыВраг вел обстрел.

У блиндажа,У самой дверцы,Взревел металл.

Вошел бойцуОсколок в сердцеИ в нем застрял.

Как прежде,Кружится планета.Как прежде, снег.Как прежде,Ждут кого-то где-то.Двадцатый век.

Но вот —Латунный свет палаты,И в тишинеСклонились белые халаты,Как при луне.

И у хирурга на ладониЖивой комокВсе гонит,        гонит,            гонит,                гонитГорячий ток.

Спокоен былХирург ученый.Он не спешил.Он ниткой тонкою, крученойЕго зашил.Под маской прошептал:«Готово…Счастливый путь!..»

И соскользнуло сердце сноваС ладони — в грудь…

Он жив!Он снова ходит где-то —Тот человек!..

Еще одна твоя примета,Двадцатый век.

1943

ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА

Средь ночи тронулась Ударная,И танки движутся, бряцая,А над плечом — звезда ПолярнаяГорит, колеблясь и мерцая.

Не весь металл, видать, расплавила,Когда, сверканье в волны сея,К отчизне долгожданной правилаКрылатый парус Одиссея.

С тех пор легенда перекроена:Забыла прялку ПенелопаИ перевязывает воинаНа дне глубокого окопа…

Средь ночи тронулась Ударная,И, нас на битву посылая,Взошла, взошла звезда Полярная,Холодным пламенем пылая!

Своим лучом неиссякающим,Как луч ацетилена — белым,Она сопутствует шагающимИ покровительствует смелым.

1944

«Мимо дымных застав…»

Мимо дымных заставШел товарный составИ ревел на последнем своем перегоне,И, привыкший к боям,Заливался баянВ полутемном, карболкой пропахшем вагоне.

Там под песни и свистСпал усталый радист,Разметав на соломе разутые ноги,И ворочался он,Сквозь томительный сонВолоча за собой груз вчерашней тревоги.

Он под грохот колесОколесицу несИ твердил, выводя весь вагон из терпенья:«Говорит Ленинград,Назовите квадрат,Назовите квадратСвоего нахожденья!..»

Шел состав с ветерком,Дым летел кувырком,И щемило в груди от зеленой махорки.Я молчал, как сурок,И сырой ветерокПробивался за ворот моей гимнастерки.

А внизу скрежеталРазогретый металл.Было шумно в вагоне, и жарко, и тесно,А потом — темнота,И витала в ней та,Что еще далека и совсем неизвестна.

То ли явь, то ли сон,Звезды шли колесом,И привык с той поры повторять каждый день я«Говорит Ленинград,Назовите квадрат,Назовите квадрат своего нахожденья!..»

1944

ВЕСНА

Один сказал, что это бьетГвардейский миномет.Другой — что рявкают опятьКалибры двести пять.— Форты, наверно, говорят, —Поправил я ребят.А недобрившийся комбатСказал, что нас бомбят.

Потом на воздух всей гурьбойМы вышли вчетверомИ услыхали над собойЧудесный майский гром.

1945

САД

Здесь каждая былинка и, сучокИсполнены военного значенья:

Улитка тащит бронеколпачок;Ползут кроты по ходу сообщенья;Резиновым вращая хоботком,Что мы в стихах отметим, как в приказе,Кузнечик под коричневым грибком,Как часовой, стоит в противогазе.И если сын попросит: — Расскажи! —Я расскажу, что вот — пока не сбиты, —Как «юнкерсы», пикируют стрижиИ комары звенят, как «мессершмитты».Что тянет провод желтый паучок,Что, как связист, он не лишен сноровкиИ что напрасно ночью светлячокНе соблюдает светомаскировки.

1945

ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ СТАТУЯ

«Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила…»Косоприцельным огнем бил из дворца пулемет.Мы, отступая последними, в пушкинском паркеДеву, под звяканье пуль, в землю успели, зарыть.

Время настанет — придем. И безмолвно под липой                столетнейДесять саперных лопат в рыхлую землю вонзим.«Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой» —Льется, смывая следы крови, костров и копыт.

1943

III

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Я вас хочу предостеречьОт громких слов, от шумных встреч,Солдатам этого не надо.Они поймут без слов, со взгляда, —Снимать ли им котомку с плеч…

«Вы мне напомнили о том…»

И. Н. К.

Вы мне напомнили о том,Что человеку нужен дом,В котором ждут.

Я сто дорог исколесил.Я молод был. И я спросил:— Быть может, тут?..

Не поднимая головы,— Быть может, тут, — сказали вы, —Смеяться грех…

Война… И тяжкий ратный труд.И кровь… Но дом, в котором ждут,Он был у всех.

Я, как и все, в пути продрог.Он полон был таких тревог,Он так был крут…

Стою с котомкой под окном.Открой мне двери, милый дом,В котором ждут.

1955

КОГДА-НИБУДЬ

В воскресный деньК воротам подъезжаетВместительный лазоревый автобус,Похожий на прогулочную яхту.Такие ходят лишь по воскресеньям…В него садятся женщиныВ косынкахИз легкого, как ветер, крепдешина,Мужчины в пиджаках и белых брюках,Девчонки, голенастые как цапли,И хорошо умытые подростки,Солидные, с платочками в карманах…

Свершается воскресная прогулкаК местам боев.Езды не больше часа.Летят столбы,И загородный гравийПод шинами хрустит на поворотах…

Меня сегодня тоже приглашали.Я отказался —Вежливо и твердо.Во мне укоренилось убежденье:Места боев — не место для прогулок.Пусть я не прав, —Я не хочу увидетьВ траншее, где погиб комбат Поболин,Консервный нож, пустую поллитровкуИ этикетку «Беломорканала».Пусть я не прав,Но я сочту кощунствомДевичий смех в разрушенной землянке,Где веером поставленные бревнаО многом говорят глазам солдата…

Я знаю, что со мною на прогулкеЗдесь были бы трудящиеся люди,Хлебнувшие в войну немало горя,Товарищи, сограждане мои.Но мне не нужно камерной певицы,Воркующей с пластинки патефона,И разговор о солнечной погодеЯ не смогу достойно поддержать…

Когда-нибудь я снова буду здесь.Не через год,Не через десять лет,А лишь почуяв приближенье смерти.Ни поезд,Ни лазоревый автобусПод Колпино меня не привезут.Приду пешкомВ метельный серый деньИ на пути, ни разу не присяду.Приду один.Как некогда. В блокаду.И дорогим могилам поклонюсь.

1952