Тед Хьюз - Стихотворения Страница 4

Ворон на берегу

Слыша взрывы гальки, видя, как она скачет,Ворон прикусил язык.Видя, как пена морская громоздится горой,Ворон потуже завернулся в гусиную кожу.Чуя, как брызги от морских кореньев тают на загривке,Ворон вцепился пальцами в мокрые камешки.Когда запах китовой берлоги, омут последней молитвы крабаПробуравил его ноздри,До него дошло, что он на земле.Он понял, что ухватилМимолётную частьОглушительных криков и конвульсий моря.Понял, что стал лишним свидетелем, что никому не нужныНи понимание его, ни помощь —

Предельного усилия мозга в его крошечном черепеХватило лишь на то, чтоб удивиться морю:

От чего может быть так больно?

Претендент

Жил-был человек, и был он сильнейшимИз сильных.Он скрежетал зубами словно скалами.Хотя его тело стремилось наружу как поток со скалыВливаясь дымом в глубокую глоткуОн прибил там себя гвоздями из ничего

Все женщины в мире не могли его сдвинутьОни приходили с искаженными камнем ртамиОни приходили и солили своими слезами его раны от гвоздейЛишь добавляя горечьК его напряжениюОн бросил ради них свою улыбку свою гримасуНа глядящем вверх лице тела лежащего лицом внизНеприступный как мертвец

Его сандалии не могли его сдвинуть они высовывали язычкиИ гнили там где он крепилсяВсе мужчины в мире не могли его сдвинутьОни надвигались на него своими тенями и тихими звукамиИх доводы приносили облегчениеСловно цветы верескаЕго пояс не выдержал осады — он лопнулИ упал разорваннымОн ухмыльнулсяХор маленьких детишек пришёл чтобы сдвинуть егоНо он глянул на них уголками глазПоверх своей ухмылкиИ они навсегда утратили смелостьДубовые леса приходили и уходили на крыле ястребаГоры вздымались и опадалиОн лежал распятый во всей своей силеНа землеУхмыляясь солнцуСквозь щёлочки глазИ лунеИ всем атрибутам раяСквозь швы лица своегоСтрунами губ своихУхмыляясь сквозь атомы и распад ихУхмыляясь в чернотуВ звенящее ничтоСквозь кости зубов

Порой с закрытыми глазами

В бесчувственном испытании силы.

Ворон Эдип

С бинтами и бальзамирующим мёдом наперевесМумии штурмовали его изодранные внутренности.Его скрутило, вырвало пустотой —Он улетел.

Могильный камень упал ему на ногуИ пустил корни —Он прокусил кость и убежал.

Водяная нимфа в долине счастьяЗаплела ему мозги примулой, шиповником,Затянув его рот во влажный перегной —С воем он оставил ей добычу.

И бежал он, подгоняем звуками шагов, эхомИ часами на запястье,

Одноногий, робкий, безмозглый, не Ворон, а тряпка —

Так Смерть ему поставила подножкуИ подвесила, хихикая, едва живого.

И часы его убежали вперёд в облаке праха.

Ворон висел на единственном когте — исправленный.

Предостережение.

Тщеславие Ворона

Пристально глядя в зеркало зла Ворон увиделДымку цивилизаций башни садыБитвы он протёр стекло но появились

Дымки небоскрёбов паутины городовСтекло запотело он протёр его появились

Болотные заросли папоротников расползавшиеся в дымкеСочащийся паук он протёр стекло мельком

Увидел знакомое ухмыляющееся лицо

Но ничего хорошего дышал он слишком тяжкоИ слишком горячо а в космосе так холодно

И появились дымчатые балериныГорящие заливы висячие сады зловещая картина

Жуткая религиозная ошибка

Когда коричневый земляной змей возникИз родильного атомаС обвившимся вокруг двойником

Поднимая длинную шеюУравновешивая бесплодный и каменный взгляд —Сфинкс окончательного факта —

И ворочая на сдвоенном огненном языкеСлоги шуршания сфер,

Бог скорчил гримасу, лист в печи

И колени мужчины и женщины расплавились, они рухнулиС оплавленными шейными мышцами, стукнулись лбами о землюБрызнули слёзыОни шептали "Твоя воля — наш мир".

А Ворон всё смотрел.Затем сделал пару шагов вперёд,Схватил создание за обвисший затылок,

Вышиб из него мозги — и съел.

Ворон обращается к прессе

Он хотел о ней петь

Он не нуждался ни в сравнениях с землёй ни в чём подобномРазрекламированном пуще моющих средствЕму не требовались даже словаПрилюдно крутящие длинными хвостамиС их распутными восклицаниями

Он хотел петь предельно чисто

Но на горле его припарковался бакА глотку его протянули меж пальцами римского императораСловно шею коноплянкиПока Кинг-Конг личноДержал его кровеносную систему словно гарротуА магнаты проигрывали его гланды в клубах сигарного дыма

Он задрожал всем существом он так обнажилсяКогда он коснулся её груди ему стало больно

Он просто хотел петь для её души

Но Манхэттен тяготил ему веки

Он взглянул в уголок её глазЯзык его петлял отравленным устьем

Он прикоснулся к уголку её улыбкиГолос его дрожал медленным лондонским жерновомПоднимая грязную дымку,её очертанья поблекли.

У Ворона сдают нервы

Ворон чует, как у него едет крыша,И каждое перо становится окаменевшим убийством.

Кто это всё убил?Живущих мертвецов, все нервы до корней, всю кровь его,Пока он весь не почернел?

Как улететь ему от собственного оперенья?И почему все перья поселились вдруг на нём?

Он что — архив их обвинений?Их призрачная цель, тоска о мести?Их непрощённый пленник?

Ему прощенья нет.

Его тюрьма — земля. Одетый в приговор,Пытаясь вспомнить все свои злодейства,

Он тяжело летит.

Смеясь

Машины сталкиваются, извергая багаж и детейСмеясьПароход опрокидывается и тонет под звуки салюта будто каскадёрСмеясьНыряющий самолёт завершает пике ударомСмеясьРуки-ноги летают туда-сюдаСмеясьИзмождённая маска на кровати вновь находит свои мученияСмеясь, смеясьМетеоритС исключительным невезением падает на плоскодонку

Глаза и уши связаныСложены в воздухеЗавёрнуты в ковёр, в обои, привязаны к настольной лампеЛишь зубы ещё работаютИ сердце танцует в открытой пещереБеспомощно вися на нитках смеха

Пока никелированные монетки слёз со стуком пролетают в двери

И вопли наполнены страхомИ костиСбегают от пытки, ожидающей плоть

Немного проходят, шатаясь, и падают у всех на виду

Лишь смех всё бродит рядом в башмаках сороконожкиВсё бегает вдоль гусеничной ниткиИ валится на матрас ногами кверхуХоть это так по-человечески

Но вот ему хватит — хватит!Усталый, он медленно садитсяИ медленно начинает застёгиваться,С длинными паузами,

Как тот, за кем пришла полиция.

Ворон хмурится