Константин Бальмонт - Будем как солнце. Книга символов Страница 4

Незримому веря влеченью,

    В безвестные веруя сны.

И ночи себя предавая,

    Расцветший цветок на волне,

Она засветилась, живая,

    Она возродилась вдвойне.

И утро на небо вступило,

    Ей было так странно-тепло

И солнце ее ослепило,

    И Солнце ей очи сожгло.

И целый день, бурунами носима

    По плоскости стекла,

Она была меж волн как призрак дыма,

    Бездушна и бела.

По плоскости, изломанной волненьем,

    Носилась без конца.

И не следил никто за измененьем

    Страдавшего лица.

Не видел ни один, что там живая

    Как мертвая была,—

И как она тонула, выплывая,

    И как она плыла.

А к вечеру, когда в холодной дали

    Сверкнули маяки,

Ее совсем случайно подобрали,

    Всю в пене, рыбаки.

Был мертвен свет в глазах ее застывших,

    Но сердце билось в ней.

Был долог гул приливов, отступивших

    С береговых камней.

Весной, в новолунье, в прозрачный тот час,

    Что двойственно вечен и нов,

И сладко волнует и радует нас,

    Колеблясь на грани миров,

Я вздрогнул от взора двух призрачных глаз,

    В одном из больших городов.

Глаза отражали застывшие сны,

    Под тенью безжизненных век,

В них не было чар уходящей весны,

    Огней убегающих рек,

Глаза были полны морской глубины,

    И были слепыми навек.

У темного дома стояла она,

    Виденье тяжелых потерь,

И я из высокого видел окна,

    Как замкнута черная дверь,

Пред бледною девой с глубокого дна,

    Что нищею ходит теперь.

В том сумрачном доме, большой вышины,

    Балладу о Море я пел,

О деве, которую мучили сны,

    Что есть неподводный предел,

Что, может быть, в мире две правды даны

    Для душ и для жаждущих тел.

И с болью я медлил и ждал у окна,

    И явственно слышал в окно

Два слова, что молвила дева со дна,

    Мне вам передать их дано:

«Я видела Солнце»,— сказала она,—

    «Что после,— не все ли равно!»

ДОЖДЬ

В углу шуршали мыши,

Весь дом застыл во сне.

Шел дождь, и капли с крыши

Стекали по стене.

Шел дождь, ленивый, вялый,

И маятник стучал.

И я душой усталой

Себя не различал.

Я слился с этой сонной

Тяжелой тишиной.

Забытый, обделенный,

Я весь был тьмой ночной.

А бодрый, как могильщик,

Во мне тревожа мрак,

В стене жучок-точильщик

Твердил: «Тик-так. Тик-так».

Равняя звуки точкам,

Началу всех начал,

Он тонким молоточком

Стучал, стучал, стучал.

И атомы напева,

Сплетаясь в тишине,

Спокойно и без гнева

«Умри» твердили мне.

И мертвый, бездыханный,

Как труп задутых свеч,

Я слушал в скорби странной

Вещательную речь.

И тише кто-то, тише,

Шептался обо мне

И капли с темной крыши

Стекали по стене.

ПРЕРЫВИСТЫЙ ШЕЛЕСТ

Есть другие планеты, где ветры певучие тише,

Где небо бледнее, травы тоньше и выше,

Где прерывисто льются

Переменные светы,

Но своей переменою только ласкают, смеются.

Есть иные планеты,

Где мы были когда-то,

Где мы будем потом,

Не теперь, а когда, потеряв —

Себя потеряв без возврата,

Мы будем любить истомленные стебли седых

                                шелестящих трав,

Без аромата,

Топких, высоких, как звезды — печальных,

Любящих сонный покой —мест погребальных,

Над нашей могилою спящих,

И тихо, так тихо, так сумрачно-тихо,

                              под Луной шелестящих.

БЕЗВЕТРИЕ

Я чувствую какие-то прозрачные пространства,

Далеко в беспредельности, свободной от всего,

В них нет ни нашей радуги, ни звездного

                                   убранства,

В них все хрустально-призрачно, воздушно

                                    и мертво.

Безмерными провалами небесного Эфира

Они как бы оплотами от нас ограждены,

И, в центре мироздания, они всегда вне мира,

Светлей снегов нетающих нагорной вышины.

Нежней, чем ночью лунною дрожанье паутины,

Нежней, чем отражения перистых облаков,

Чем в замысле художника рождение картины,

Чем даль навек утраченных родимых берегов.

И только те, что в сумраке скитания земного

Об этих странах помнили, всегда лишь их любя,

Оттуда в мир пришедшие, туда вернутся снова,

Чтоб в царствии Безветрия навек забыть себя.

СНЕЖИНКИ

Если, рея, пропадая,

Цепенея, и блистая,

Вьются хлопья снежные,—

Если сонно, отдаленно,

То с упреком, то влюбленно,

Звуки плачут нежные,—

Если рдеют, и блистают,

И редеют, упадают

Листья полумертвые,—

В сердце — нежно, безнадежно,

И горят в нем так безбрежно

Дали распростертые.

Сердце хочет, упрекает,

И пророчит, отвергает

Грани дум изведанных,—

Просит странных, безымянных,

В красоте своей нежданных,

Светов заповеданных.

Но блаженство только в вечном,

Совершенство в безупречном,

Смерть не пропасть черная.

Вечно, всюду, только чуду

Я душой молиться буду,—

Есть нерукотворное!

О, мгновенье умиранья,

Упоенье и прощанье,

В море неизбежности!

Мы страдаем, пропадаем,

Но себя мы побеждаем

Нашим сном Безбрежности!

К ВЕТРУ

Что мне осталось, кроме глубокой,

Кроме бездонной печали?

     Ветер, о, Ветер, как я, одинокий,

     Все мы с тобою встречали.

Что полюбить мне, кроме безбрежной,

Вглубь ускользающей дали?

     Ветер, о. Ветер, как я, безнадежный,

     Быстро мы все увидали.

Что же мы ищем в безднах неверных,

Те же в конце, как в начале?

     Все мы постигли в пространствах безмерных,

     Только себя не узнали.

ВЕТЕР ГОР И МОРЕЙ

Ветер, вечный мой брат,

Ветер гор и морей,

Что такое есть в песне протяжной твоей,

Что волнует меня, как ненайденный клад,

И со мной говорит в полумраке ночей,

И меня увлекает куда-то назад,

К освежительным снам,

И как дух я иду по прозрачным волнам,

Надо мной в высоте сочетанья планет,

И созвучной мечте окончания нет,

Всюду сон, всюду свет,

Всюду звон мировой,

Глубина хороша красотой неживой,

Там как будто бы льды из хрустальной воды,

И чтоб тихо гореть, им не нужно звезды,—

И горят предо мной

Высота с глубиной,

В глубине высоты

Свет иной красоты,

И горит между двух

Мой блуждающий дух,

Много дышит лучей,

Много видит мой взгляд,

И незримый летит над дорогой моей,

То шепнет впереди, то умчится назад,

Ветер, вечный мой брат,

Ветер гор и морей.

ВЕТЕР

Ветер, Ветер, Ветер, Ветер,

Что ты в ветках все шумишь?

Вольный Ветер, Ветер, Ветер,

Пред тобой дрожит камыш

Ветер, Ветер, Ветер, Ветер,

Что ты душу мне томишь?

Ты вздыхаешь, полусонный,

И спешишь скорей заснуть.

Чуть уснул, и, пробужденный,

Ты готов опять вспорхнуть.

Стой! Куда, неугомонный?

Вечно — прямо, снова — в путь.

Все места тебе знакомы,

Ты воздушно шелестишь,

Рябью входишь в водоемы,

Шаткой травкою блестишь.

Носишь тучи, манишь громы,

И опять уходишь в тишь.

О, неверный! Ветер, Ветер,

Ты не помнишь ничего.

Дай и мне забвенья, Ветер,

Дай стремленья твоего

Ветер, Ветер, Ветер, Ветер,

Ты прекраснее всего!

ЗАВЕТ БЫТИЯ

Я спросил у свободного Ветра,

Что мне сделать, чтоб быть молодым.

Мне ответил играющий Ветер

«Будь воздушным, как ветер, как дым!»

Я спросил у могучего Моря,

В чем великий завет бытия.

Мне ответило звучное Море

«Будь всегда полнозвучным, как я!»

Я спросил у высокого Солнца,

Как мне вспыхнуть светлее зари