Андрей Вознесенский - Тьмать Страница 4

Тут можно читать бесплатно Андрей Вознесенский - Тьмать. Жанр: Поэзия, Драматургия / Поэзия, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Андрей Вознесенский - Тьмать

Андрей Вознесенский - Тьмать краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Андрей Вознесенский - Тьмать» бесплатно полную версию:
В новую книгу «Тьмать» вошли произведения мэтра и новатора поэзии, созданные им за более чем полувековое творчество: от первых самых известных стихов, звучавших у памятника Маяковскому, до поэм, написанных совсем недавно. Отдельные из них впервые публикуются в этом поэтическом сборнике. В книге также представлены знаменитые видеомы мастера. По словам самого А.А.Вознесенского, это его «лучшая книга».

Андрей Вознесенский - Тьмать читать онлайн бесплатно

Андрей Вознесенский - Тьмать - читать книгу онлайн бесплатно, автор Андрей Вознесенский

С. Щипачёву

Утиных крыльев переплеск.И на тропинках заповедныхпоследних паутинок блеск,последних спиц велосипедных.

И ты примеру их последуй,стучись проститься в дом последний.В том доме женщина живёти мужа к ужину не ждёт.

Она откинет мне щеколду,к тужурке припадёт щекою,она, смеясь, протянет рот.И вдруг, погаснув, всё поймёт —поймёт осенний зов полей,полёт семян, распад семей…

Озябшая и молодая,она подумает о том,что яблонька и та – с плодами,бурёнушка и та – с телком.

Что бродит жизнь в дубовых дуплах,в полях, в домах, в лесах продутых,им – колоситься, токовать.Ей – голосить и тосковать.

Как эти губы жарко шепчут:«Зачем мне руки, груди, плечи?К чему мне жить, и печь топить,и на работу выходить?»

Её я за плечи возьму —я сам не знаю что к чему…

А за окошком в юном инеележат поля из алюминия.По ним – черны, по ним – седы,до железнодорожной линиипротянутся мои следы.

1959ТУМАННАЯ УЛИЦА

Туманный пригород как турман.Как поплавки – милиционеры.Туман.Который век? Которой эры?

Всё – по частям, подобно бреду.Людей как будто развинтили…Бреду.Верней – барахтаюсь в ватине.

Носы. Подфарники. Околыши.Они, как в фодисе, двоятся.Калоши?Как бы башкой не обменяться!

Так женщина – от губ едва,двоясь и что-то воскрешая,уж не любимая – вдова,ещё твоя, уже – чужая…

О тумбы, о прохожих трусь я…Венера? Продавец мороженого!..

Друзья?Ох, эти яго доморощенные!

Я спотыкаюсь, бьюсь, живу,туман, туман – не разберёшься,о чью щеку в тумаке трёшься?…Ау!

Туман, туман – не дозовёшься…

1959ПОСЛЕДНЯЯ ЭЛЕКТРИЧКА

Мальчики с финками, девочки с фиксами.Две контролёрши заснувшими сфинксами.

Я еду в этом тамбуре,спасаясь от жары.Кругом гудят, как в таборе,гитары и воры.

И как-то получилось,что я читал стихимежду теней плечистых,окурков, шелухи.

У них свои ремёсла.А я читаю им,как девочка примёрзлак окошкам ледяным.

На чёрта им девчонкаи рифм ассортимент?Таким, как эта, – с чёлкойи пудрой в сантиметр?!

Стоишь – черты спитые,на блузке видит взглядвсю дактилоскопиюмалаховских ребят.

Чего ж ты плачешь бурно,и, вся от слёз светла,мне шепчешь нецензурно —чистейшие слова?…

И вдруг из электрички,ошеломив вагон,ты, чище Беатриче,сбегаешь на перрон!

1959* * *

Мы писали историюне пером – топором.Сколько мы понастроилидеревень и хором.

Пахнут стружкой фасады,срубы башни, шатры.Сколько барских усадебвзято в те топоры!

Сотрясай же основы!Куй, пока горячо.Мы последнего словане сказали ещё.

Взрогнут крыши и листья.И поляжет весь светот трёхпалого свистамежпланетных ракет.

1959

ТИШИНЫ ХОЧУ!

Шестидесятые

Между кошкой и собакой

Лиловые сумерки Парижа. Мой номер в гостинице.

Сумерки настаиваются, как чай. За круглым столом напротив меня сидит, уронив голову на локоть, могутный Твардовский. Он любил приходить к нам, молодым поэтам, тогда, потому что руководитель делегации Сурков прятал от него бутылки и отнимал, если находил. А может, и потому, что и ему приятно было поговорить с независимыми поэтами. Пиетет наш к нему был бескорыстен – мы никогда не носили стихи в журнал, где он редакторствовал, не обивали пороги его кабинета.

В отдалении, у стены, на тёмно-зёленой тахте полувозлежит медноволосая юная женщина, надежда русской поэзии. Её оранжевая чёлка спадала на глаза подобно прядкам пуделя.

Угасающий луч света озаряет белую тарелку на столе с останками апельсина. Женщина приоткрывает левый глаз и, напряжённо щупая почву, начинает: «Александр Трифонович, подайте-ка мне апельсин. – И уже смело: Закусить».

Трифонович протрезвел от такой наглости. Он вытаращил глаза, очумело огляделся, потом, что-то сообразив, усмехнулся. Он встал; его грузная фигура обрела грацию; он взял тарелку с апельсином, на левую руку по-лакейски повесил полотенце и изящно подошёл к тахте.

«Многоуважаемая сударыня, – он назвал женщину по имени и отчеству. – Вы должны быть счастливы, что первый поэт России преподносит Вам апельсин. Закусить».

Вы попались, Александр Трифонович! Едва тарелка коснулась тахты, второй карий глаз лукаво приоткрылся: «Это Вы должны быть счастливы, Александр Трифонович, что Вы преподнесли апельсин первому поэту России. Закусить».

И тут я, давясь от смеха, подаю голос: «А первый поэт России спокойно смотрит на эту пикировку».

Поэт – всегда или первый, или никакой.

БЬЮТ ЖЕНЩИНУ

Бьют женщину. Блестит белок.В машине темень и жара.И бьются ноги в потолок,как белые прожектора!

Бьют женщину. Так бьют рабынь.Она в заплаканной красесрывает ручку, как рубильник,выбрасываясь на шоссе!

И взвизгивали тормоза.К ней подбегали, тормоша.И волочили, и лупилилицом по лугу и крапиве…

Подонок, как он бил подробно,стиляга, Чайльд-Гарольд, битюг!Вонзался в дышащие рёбработинок узкий, как утюг.

О, упоенье оккупанта,изыски деревенщины…У поворота на Купавнубьют женщину.

Бьют женщину. Веками бьют,бьют юность, бьёт торжественнонабата свадебного гуд,бьют женщину.

А от жаровен сквозь уютгорящие затрещины?Не любят – бьют, и любят – бьют,бьют женщину.

Но чист её высокий свет,отважный и божественный.Религий – нет, знамений – нет.Есть Женщина!..

…Она, как озеро, лежала,стояли очи, как вода,и не ему принадлежала,как просека или звезда,

и звёзды по небу стучали,как дождь о чёрное стекло,и, скатываясь, остужалиеё горячее чело.

1960ГИТАРА

Б. Окуджаве

К нам забредал Булатпод небо наших хижинкостлявый как бурлакон молод был и хищен

и огненной настурциейробея и наглеягитара как натурщицалежала на коленях

она была смирнейчем в таинстве дикарьи тёмный город в нейгудел и затихал

а то как в рёве циркався не в своём уме —горящим мотоцикломносилась по стене!

мы – дети тех гитаротважных и дрожащихмежду подруг дражайшихневерных как янтарь

среди ночных фигурты губы морщишь едкок ним как бикфордов шнуркрадётся сигаретка

1960* * *

По мотивам Расула Гамзатова

Если б были чемпионаты,кто в веках по убийствам первый, —ты бы выиграл, Век Двадцатый.Усмехается Век Двадцать Первый.

Если б были чемпионаты,кто по лжи и подлостям первый,ты бы выиграл, Век Двадцатый.Усмехается Век Двадцать Первый.

Если б были чемпионаты,кто по подвигам первый, —нет нам равных, мой Век Двадцатый!..Безмолвствует Двадцать Первый.

1960БАЛЛАДА 41-го ГОДА

Партизанам Керченской каменоломни

Рояль вползал в каменоломню.Его тащили на дровак замёрзшим чанам и половням.Он ждал удара топора!

Он был без ножек, чёрный ящик,лежал на брюхе и гудел.

Он тяжело дышал, как ящер,в пещерном логове людей.А пальцы вспухшие алели.На левой – два, на правой – пять…Онопускалсяна колени,чтобы до клавишей достать.

Семь пальцев бывшего завклуба!И, обмороженно-суха,с них, как с разваренного клубня,дымясь, сползала шелуха.

Металась пламенем сполошнымих красота, их божество…И было величайшей ложьювсё, что игралось до него!

Все отраженья люстр, колонны…Во мне ревёт рояля сталь.И я лежу в каменоломне.И я огромен, как рояль.

Я отражаю штолен сажу.Фигуры. Голод. Блеск костра.И, как коронного пассажа,я жду удара топора!

1960КРОНЫ И КОРНИ

Несли не хоронить,несли короновать.

Седее, чем гранит,как бронза – красноват,дымясь локомотивом,художник жил,лохмат,ему лопаты былибожественней лампад!

его сирень томилась…Как звездопад,в поту,его спина дымиласьбуханкой на поду!..

Зияет дом его.Пустые этажи.На даче никого.В России – ни души.

Художники уходятБез шапок,будто в храм,в гудящие угодья,к берёзам и дубам.

Побеги их – победы.Уход их – как восходк полянам и планетамот ложных позолот.

Леса роняют кроны.Но мощно над землёйворочаются корникорявой пятернёй.

1960ПРОТИBОСТОЯНИЕ ОЧЕЙ

Третий месяц её хохот нарочит,третий месяц по ночам она кричит.А над нею, как сиянье, голося,вечерамиразражаютсяглаза!Пол-лица ошеломлённое стекловертикальными озёрами зажгло.

…Ты худеешь. Ты не ходишь на завод,ты их слушаешь, как лунный садовод,жизнь и боль твоя, как влага к облакам,поднимается к наполненным зрачкам.

Говоришь: «Невыносима синева!И разламывает голова!Кто-то хищный и торжественно-чужойсвет зажёг и поселился на постой…»

Ты грустишь – хохочут очи, как маньяк.Говоришь – они к аварии манят.Вместо слёз —иллюминированный взгляд.«Симулирует», – соседи говорят.

Ходят люди, как глухие этажи.Над одной горят глаза, как витражи.

Сотни женщин их носили до тебя,сколько муки накопили для тебя!Раз в столетиекасаетсялюдейэто Противостояние Очей!..…Возле моря отрешённо и отчаяннобродит женщина, беременна очами.

Я под ними не бродил,за них жизнью заплатил.

1961МОНОЛОГ БИТНИКА

Лежу бухой и эпохальный.Постигаю Мичиган.Как в губке, время набухаетв моих веснушчатых щеках.

В лице, лохматом, как берлога,лежат озябшие зрачки.Перебираю, как брелоки,прохожих, огоньки.

Ракетодромами гремя,дождями атомными рея,Плевало время на меня,плюю на время!

Политика? К чему валандаться!Цивилизация душна.Вхожу, как в воду с аквалангом,в тебя, зелёная душа.

Мы – битники. Среди хулымы – как зверёныши, волчата.Скандалы, точно кандалы,за нами с лязгом волочатся.

Когда магнитофоны ржут,с опухшим носом скомороха,вы думали – я шут?Я – суд!Я – Страшный суд. Молись, эпоха!

1961НОЧНОЙ АЭРОПОРТ B НЬЮ-ЙОРКЕ

Автопортрет мой, реторта неона, апостолнебесных ворот —аэропорт!

Брезжат дюралевые витражи,точно рентгеновский снимок души.Как это страшно, когда в тебе небо стоитв тлеющих трассах необыкновенных столиц!

Каждые суткитебя наполняют, как шлюз,звёздные судьбыгрузчиков, шлюх.

В баре, как ангелы, гаснут твои алкоголики,ты им глаголешь!

Ты их, прибитых,возвышаешь!Ты им «Прибытье»возвещаешь!

* * *

Ждут кавалеров, судеб, чемоданов, чудес…Пять «Каравелл»ослепительносядут с небес!Пять полуночниц шасси выпускают устало.Где же шестая?

Видно, допрыгалась —блядь, аистёнок, звезда!..Электроплиткамипляшут под ней города.

Где она реет,стонет, дурит?И сигареткойв тумане горит?

Она прогноз не понимает.Её земля не принимает.

* * *

Худы прогнозы. И ты в ожидании бури,как в партизаны, уходишь в свои вестибюли.

Мощное око взирает в иные мира.Мойщики оконслезят тебя, как мошкара,Звёздный десантник, хрустальное чудище,сладко, досадно быть сыном будущего,где нет дуракови вокзалов-тортов —одни поэты и аэропорты!Стонет в аквариумном стекленебо,приваренное к земле.

* * *

Аэропорт – озона и солнцааккредитованное посольство!

Сто поколенийне смели такого коснуться —преодоленьянесущих конструкций.Вместо каменных истукановстынет стакан синевы —без стакана.Рядом с кассами-теремамион, точно газ,антиматериален!Бруклин – дурак, твердокаменный чёрт.

Памятник эры —Аэропорт.

1961BСТУПЛЕНИЕ

Открывайся, Америка!Эврика!

Короную Емельку,открываю, сопя,в Америке – Америку,в себе —себя.

Рву кожуру с планеты,сметаю пыль и тлен,спускаюсьв глубьпредмета,как в метрополитен.

Там груши – треугольные,ищу в них души голые.Я плод трапециевидныйберу, не чтоб глотать —чтоб стёкла-сердцевинкисияли, как алтарь!

Исследуйте, орудуйте,не дуйте в ус,пусть врут, что изумрудный, —он красный, ваш арбуз!

Дарвины, Рошалиошибались начисто.Скромность украшает?К чёрту украшательство!

Вгрызаюсь, как легавая,врубаюсь, как колун…Художник хулиганит?Балуй,Колумб!

По наитиюдую к берегу…ИщешьИндию —найдёшьАмерику!

1961BТОРОЕ BСТУПЛЕНИЕ

Обожаютвой пожар этажей, устремлённыхк окрестностям рая!Я – борзая,узнавшая гон наконец, я – борзая!Я тебя догоню и породу твою распознаю.По базарному днуты, как битница, дуешь, босая!

Под брандспойтом шоссе мои уши кружились,как мельницы,по безбожной, бейсбольной,по бензоопасной Америке!

Кока-кола. Колокола.Вот нелёгкая занесла!

Ты, чертовски дразня, сквозь чертоги вела и задворки,и на женщин глазаотлетали, как будто затворы!

Мне на шею с витрин твои вещи дешёвками вешались.Но я душу искал,я турил их, забывши про вежливость.

Я спускался в Бродвей, как идут под водой с аквалангом.Синей лампой в подвалеплясала твоя негритянка!

Я был рядом почти, но ты зябко ушла от погони.Ты прочти и прости,если что в суматохе не понял…

Я на крыше, как гном,над нью-йоркской стою планировкой.На мизинце моёмтвоё солнце – как божья коровка.

1961МОТОГОНКИ ПО BЕРТИКАЛЬНОЙ СТЕНЕ

Н. Андросовой

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.