Антология - Поэзия Африки Страница 4

Не зря же выплеснулись из сердца камерунского поэта Элолонгэ Эпанья Йондо горькие строки стихов «Служака»:

— Отпусти меня,Черный солдат.Послушай,Ведь ты —Мой брат.МаленькогоМне надо кормить,Он вырастет —Будет большой,Как ты.Отпусти!— Я тебя заберу.Мне белый велел:«Брата,Сына,Родного отцаЗабери!»БелыйЛычку мне обещалНа погон.Я тебя заберу…

И не зря появились стихи Гастона Барт-Уильямса «Письмо к матери от черного сына из Вьетнама», в которых есть будничное и равнодушное признание убийцы: «Милая мама, слава богу, я уже прикончил нескольких вьетконговцев…»

А нигериец Джон Эквере пишет точное стихотворение «Ответ».

Наследие наших доверчивых отцов —Всё попирающие бледнолицые чужеземцы —Изгнаны прочь.Теперь благожелательные миссионерыИзмученный народ больше не дурачат,Теперь залетные коршуныНе терзают чужих цыплят —Мы сами теперь терзаем себя!

Да, жизнь развивается по строгим экономическим законам. Социальные взаимоотношения в обществе невероятно сложны. Даже самые привычные слова в устах разных людей имеют неодинаковый смысл. И если независимость какой-либо страны выражена только в том, что «белого господина» в роскошной вилле сменил «черный господин», трудящимся от такой «независимости» не легче. Это — правда.

И африканские поэты приходят к пониманию этой правды. Приходят, мучаясь, споря друг с другом, споря сами с собой. Тогда в стихах появляются очень четкие формулировки, свидетельствующие о настоящем проникновении художника в жизнь.

Я и ты задумаливыстроить наш мир.

Ты носил камни, воду, размешивал известь.Я стоял поодаль, наблюдая твою работу:— Красивое будет здание!..—Я вошел,я все осмотрел внимательно,с благодушной улыбкой:— Хорошее будет здание!..—Ты орудовал ломом, лопатой…Ты дороги прокладывал,и сажал деревья по обочинам этих дорог,и поранил руки, и до крови стер ногина этой тяжелой работе…А я тем временем сел в машину,и проехал по этим дорогам,и сорвал плоды с деревьев, которые ты посадил.— Как все хорошо, как все красиво!.. —Ты копал землю и бросал в нее семена.Ты окропил эту землю собственным потом.Я восхитился твоим урожаем и крикнул:— Сытость!.. —Ты опустил заступвсего на одну минуту.И вытер пот со лба,и сосчитал скудную плату,и закричал:— Голод!.. —Ты и я задумали застроить наш мир…Но когда труд был закончен,я вошел, захлопнул дверии оставил тебя за порогом.

(Агиналдо Фонсека)

Как видите, схема взаимоотношений в капиталистическом общество дана четко и недвусмысленно. Еще резче написано остроумное стихотворение южноафриканского поэта Л. Коса. Перед тем как его процитировать, я хочу сказать вот о чем: несколько лет назад буржуазная пресса многих стран стала на все лады восхвалять и прославлять новое экономическое чудо планеты — промышленный бум в Южно-Африканской Республике. Пресса била в литавры так, что дрожали окна в зданиях знаменитых банков и бирж. «Бум! Бум! Бум! Бум!» — неслось со страниц английских и американских газет. Портреты «рыцарей конъюнктуры», «экономических гениев» ЮАР распространялись в деловых кругах лучше, чем портреты кинозвезд. Еще бы — бум!!

Жаль, что ни одна газета не напечатала голос настоящего африканца, коренного жителя ЮАР. А ведь экономический бум этой страны стал возможен только за счет прямого грабежа африканского населения. Итак, «Бум».

Говорят, у нас в страненаступило процветанье.Посему на пропитаньечто-нибудь подайте мне.

Всем дельцам — хвала и честь!Изобилье! Конъюнктура!А жена твердит мне, дура:«Дети плачут. Просят есть».

Крик стоит на всю округу:«Много строится жилья!»О, с каким подъемом яприхожу к себе в лачугу!

Нашу славную странубум обогатил безмерно.Я — от радости, наверно, —скоро ноги протяну.

Кто-то сказал, что сарказм есть самое острое выражение боли. Стихотворение «Бум» полностью подтверждает правильность этих слов. А еще оно подтверждает другое, не менее мудрое, правило: настоящий художник, настоящий поэт не может находиться в стороне от жизни, не может стоять «над схваткой». С поэтическим «я» во время сражения происходят странные вещи: оно полностью растворяется в миллионах других «я» — знакомых поэту и неизвестных ему. Но от этого голос поэта становится еще громче! А его поэтическое «я» — еще отчетливее. Поэт как бы конденсирует в себе силы, мечты и надежды многих людей.

И совсем не удивительно, что поэты, представленные в антологии, — это прежде всего общественные и политические деятели Африки. И в переносном смысле (ибо настоящий поэт — всегда политический деятель) и в буквальном. Да вы судите сами. Вот несколько имен:

Агостиньо Нето — председатель партии «Народного движения за освобождение Анголы».

Бернар Дадье — общественный и политический деятель Западной Африки.

Патрис Лумумба — национальный герой Конго. Возглавлял борьбу за независимость своей страны. Убит приспешниками колонизаторов.

Каобердиано Дамбара — один из руководителей национально-освободительного движения на островах Зеленого Мыса.

Жозе Кравейринья — основатель первой патриотической организации Мозамбика.

Антонио Томас Медейрос — активный участник борьбы за освобождение островов Сан-Томе и Принсипи.

Леопольд Седар Сенгор — государственный деятель. Президент Республики Сенегал.

Многие, очень многие африканские поэты прошли сквозь тюрьмы, работали и работают в подполье, хорошо знакомы не только с автоматическими ручками, но и с автоматическим оружием.

Для них поэзия — не забава, не тихое вышивание бисером в свободное от работы время. Слово «поэзия» для них равнозначно слову «борьба». Причем это не какая-то абстрактная борьба за абстрактные идеалы, а вполне жизненная, насущная, конкретная борьба. С очень конкретными и предельно безжалостными врагами.

Поэтов, уклоняющихся от этой борьбы или «не замечающих» ее, поэтов, считающих свою персону этаким центром вселенной, Африка не жалует.

Однажды, приняв себя слишком всерьез,Ничто превратилось в Нечто.Сперва было: мама, мама!Потом было: мало, мало!Затем: мое и моя!И, наконец: Я!— Откуда?— Не знаю.— Зачем?— Непонятно.Но Я — это Я.И ты для меня,И он для меня,И все для меня…Приятно!

(Мухаммед Азиз Лахбаби)

Наверное, поэтому болезнь «бестемья», болезнь нарочитой вычурности не грозит настоящим африканским поэтам. Да и какое может быть «бестемье», если непрекращающаяся жизнь постоянно удивляет художника, требует от него отдачи всех сил, возводит — одну за другой — гигантские проблемы. И решать эти проблемы надо сегодня, сейчас, немедленно. И надо остро — почти болезненно — чувствовать пульс времени. И быть всегда вместе с тружеником — «видеть все сновиденья людей» — такая сложная, такая тяжелая ноша легла на плечи поэтов черного континента. Впрочем, эта ноша не обходит и поэтов других континентов.

Линии наших рук —Это нежные цепи,Они связали навечноЖивых и погибших —Друзей со всех континентов.

Линии наших рукНе черны,Не белы,Не желты.Линии наших рукСвязали наши мечтыВ большую охапку цветов…

(Бернар Дадье)

Эти строки написаны о настоящих друзьях Африки. О настоящем братстве, о настоящем всепланетном единстве людей труда.

Кожа твоя горда белизной,Кожа моя черна.Дай мне руку, пойдем со мной,Музыка грянет, звучна…. .Музыка в воздухе.Слышат все,Как, ненависть прочь гоня,Звучат, сочетаясь,Клавиш ночнойИ клавиш белого дня.

(Гастон Барт-Уильямс)

Африканские поэты могут быть жесткими, как горная дорога, звенящими, как металл, когда они говорят о страданиях Африки, о ее прошлом, когда они клеймят врагов.

Но эти же африканские поэты могут быть ласковыми, как дыхание влажного ветра, когда они говорят о любви, о женщине. В этот момент самые обыкновенные слова в стихотворной строке наполняются вечным светом, и даже прозаическое подлежащее согласуется с не менее прозаическим сказуемым нежно-нежно: