Афанасий Фет - Как будто вне любви есть в жизни что-нибудь… Страница 4

«Пойду навстречу к ним знакомою тропою…»

Пойду навстречу к ним знакомою тропою.Какою нежною, янтарною зареюСияют небеса, нетленные, как рай.Далеко выгнулся земли померкший край,Прохлада вечера и дышит и не дышитИ колос зреющий едва-едва колышет.Нет, дальше не пойду: под сению дубовВсю ночь, всю эту ночь я просидеть готов,Смотря в лицо зари иль вдоль дороги серой…Какою молодой и безграничной веройОпять душа полна! Как в этой тишинеВсем, всем, что жизнь дала, довольная вполне,Иного уж она не требует удела.Собака верная у ног моих приселаИ, ухо чуткое насторожив слегка,Глядит на медленно ползущего жука.Иль мне послышалось? – В подобные мгновеньяВдали колеблются и звуки, и виденья.Нет, точно – издали доходит до меняНетерпеливый шаг знакомого коня.

Старые письма

Давно забытые, под легким слоем пыли,Черты заветные, вы вновь передо мнойИ в час душевных мук мгновенно воскресилиВсё, что давно-давно утрачено душой.

Горя огнем стыда, опять встречают взорыОдну доверчивость, надежду и любовь,И задушевных слов поблекшие узорыОт сердца моего к ланитам гонят кровь.

Я вами осужден, свидетели немыеВесны души моей и сумрачной зимы.Вы те же светлые, святые, молодые,Как в тот ужасный час, когда прощались мы.

А я доверился предательскому звуку —Как будто вне любви есть в мире что-нибудь! —Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку,Я осудил себя на вечную разлукуИ с холодом в груди пустился в дальний путь.

Зачем же с прежнею улыбкой умиленьяШептать мне о любви, глядеть в мои глаза?Души не воскресит и голос всепрощенья,Не смоет этих строк и жгучая слеза.

«О нет, не стану звать утраченную радость…»

О нет, не стану звать утраченную радость,Напрасно горячить скудеющую кровь;Не стану кликать вновь забывчивую младостьИ спутницу ее безумную любовь.

Без ропота иду навстречу вечной власти,Молитву затвердя горячую одну:Пусть тот осенний ветр мои погасит страсти,Что каждый день с чела роняет седину.

Пускай с души больной, борьбою утомленной,Без грохота спадет тоскливой жизни цепь,И пусть очнусь вдали, где к речке безыменнойОт голубых холмов бежит немая степь,

Где с дикой яблонью убором спорит слива,Где тучка чуть ползет, воздушна и светла,Где дремлет над водой поникнувшая иваИ вечером, жужжа, к улью летит пчела.

Быть может – вечно вдаль с надеждой смотрят очи! —Там ждет меня друзей лелеющий союз,С сердцами чистыми, как месяц полуночи,С душою чуткою, как песни вещих муз.

Там наконец я всё, чего душа алкала,Ждала, надеялась, на склоне лет найдуИ с лона тихого земного идеалаНа лоно вечности с улыбкой перейду.

«Окна в решетках, и сумрачны лица…»

Окна в решетках, и сумрачны лица,Злоба глядит ненавистно на брата;Я признаю твои стены, темница, —Юности пир ликовал здесь когда-то.

Что ж там мелькнуло красою нетленной?Ах, то цветок мой весенний, любимый!Как уцелел ты, засохший, смиренный,Тут, под ногами толпы нелюдимой?

Радость сияла, чиста безупречно,В час, как тебя обронила невеста.Нет, не покину тебя бессердечно,Здесь, у меня на груди тебе место.

«Не первый год у этих мест…»

Не первый год у этих местЯ в час вечерний проезжаю,И каждый раз гляжу окрест,И над березами встречаюВсё тот же золоченый крест.

Среди зеленой густотыКарнизов обветшалых пятна,Внизу могилы и кресты,И мне – мне кажется понятно,Что шепчут куполу листы.

Еще колеблясь и дышаНад дорогими мертвецами,Стремлюсь куда-то, вдаль спеша,Но встречу с тихими гробамиСмиренно празднует душа.

«Томительно-призывно и напрасно…»

Томительно-призывно и напрасноТвой чистый луч передо мной горел;Немой восторг будил он самовластно,Но сумрака кругом не одолел.

Пускай клянут, волнуяся и споря,Пусть говорят: то бред души больной;Но я иду по шаткой пене моряОтважною, нетонущей ногой.

Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;Он мой – и с ним двойное бытиеВручила ты, и я – я торжествуюХотя на миг бессмертие твое.

«Ты отстрадала, я еще страдаю…»

Ты отстрадала, я еще страдаю,Сомнением мне суждено дышать,И трепещу, и сердцем избегаюИскать того, чего нельзя понять.

А был рассвет! Я помню, вспоминаюЯзык любви, цветов, ночных лучей. —Как не цвести всевидящему маюПри отблеске родном таких очей!

Очей тех нет – и мне не страшны гробы,Завидно мне безмолвие твое,И, не судя ни тупости, ни злобы,Скорей, скорей в твое небытие!

ALTER EGO

Как лилея глядится в нагорный ручей,Ты стояла над первою песней моей,И была ли при этом победа, и чья, —У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?

Ты душою младенческой всё поняла,Что мне высказать тайная сила дала,И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Та трава, что вдали на могиле твоей,Здесь на сердце, чем старе оно, тем свежей,И я знаю, взглянувши на звезды порой,Что взирали на них мы как боги с тобой.

У любви есть слова, те слова не умрут.Нас с тобой ожидает особенный суд;Он сумеет нас сразу в толпе различить,И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

«О, этот сельский день и блеск его красивый…»

О, этот сельский день и блеск его красивыйВ безмолвии я чту.Не допустить до нас мой ищет глаз ревнивыйБезумную мечту.

Лелеяла б душа в успокоеньи томномНеведомую даль,Но так нескромно всё в уединеньи скромном,Что стыдно мне и жаль.

Пойдем ли по полю – мы чуждые тревоги,И радует ходьба,Уж кланяются нам обоим вдоль дорогиЧужие всё хлеба.

Идем ли под вечер, избегнувши селений,Где всё стоит в пыли,По солнцу движемся – гляжу, а наши тениЗа ров и в лес ушли.

Вот ночь со всем уже, что мучило недавно,Перерывает связь,А звезды, с высоты глядя на нас так явно,Мигают, не стыдясь.

«Страницы милые опять персты раскрыли…»

Страницы милые опять персты раскрыли;Я снова умилен и трепетать готов,Чтоб ветер иль рука чужая не сронилиЗасохших, одному мне ведомых цветов.

О, как ничтожно всё! От жертвы жизни целой,От этих пылких жертв и подвигов святых —Лишь тайная тоска в душе осиротелойДа тени бледные у лепестков сухих.

Но ими дорожит мое воспоминанье;Без них всё прошлое – один жестокий бред,Без них – один укор, без них – одно терзанье,И нет прощения, и примиренья нет!

«Еще одно забывчивое слово…»

Еще одно забывчивое слово,Еще один случайный полувздох —И тосковать я сердцем стану снова,И буду я опять у этих ног.

Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,Хотя давно угас весенний деньИ при луне на жизненном кладбищеСтрашна и ночь, и собственная тень.

Теперь

Мой прах уснет забытый и холодный,А для тебя настанет жизни май;О, хоть на миг душою благороднойТогда стихам, звучавшим мне, внимай!

И вдумчивым и чутким сердцем девыБезумных снов волненья ты поймешьИ от чего в дрожащие напевыЯ уходил – и ты за мной уйдешь.

Приветами, встающими из гроба,Сердечных тайн бессмертье ты проверь.Вневременной повеем жизнью оба,И ты и я – мы встретимся – теперь!

«Кровию сердца пишу я к тебе эти строки…»

Кровию сердца пишу я к тебе эти строки,Видно, разлуки обоим несносны уроки,Видно, больному напрасно к свободе стремиться,Видно, к давно прожитому нельзя воротиться,Видно, во всём, что питало горячку недуга,Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.

«Прости – и всё забудь в безоблачный ты час…»

Прости – и всё забудь в безоблачный ты час,Как месяц молодой на высоте лазури;И в негу вешнюю врываются не разСтремленьем молодым пугающие бури.

Когда ж под тучею, прозрачна и чиста,Поведает заря, что минул день ненастья, —Былинки не найдешь и не найдешь листа,Чтобы не плакал он и не сиял от счастья.

«Нет, я не изменил. До старости глубокой…»