Николай Агнивцев - Избранные стихи Страница 4

Маркиз Франсиз

И дни и ночи в страстной позеПоет о розах на морозеПеред окном девицы КлэрМаркиз Франсиз де Помдетер.Он пел с подъемом очень милоО том, о сем, и выходило,Со слов маркиза, что маркизВ раю мог взять бы первый приз.Он, мол, не требует награды,Объятии, мол, ему не надо,Зане он может только сметьВзглянуть, вздохнуть и… умереть.Девица Клзр вздыхать вздыхала,Но двери все ж не открывала,Не без причин, не без причинБоясь коварности мужчин.Хоть разум чуток, словно филин,Но дьявол тоже очень силен.И… влез в окно девицы КлэрМаркиз Франсиз де Помдетер.И влезши к ней подобным родом,О звездах буркнул мимоходом,Затем увлек ее в альков,Похитил честь… и был таков.Тут и конец, хоть очень жаль,Но если вам нужнаЕще к тому же и мораль,Извольте… Вот она:«По вышеназванным причинамНе верьте, барышни, мужчинам!»ПРИНЦЕССА АННАИз своей опочивальни,Чем-то очень огорчен,Побледневший и печальный,Вышел в зал король Гакон.И, как то необходимо,Молвил, вставши на ступень:«Здравствуй, мой народ любимый!»И сказали: «Добрый день!» —114 гофмейстеров,30 церемониймейстеров,48 камергеров,345 курьеров и400 пажей.И, дрожа, как от озноба,Продолжал Гакон-король:«Нам сейчас одна особаПричинила стыд и боль.Видно, нас (в том нет секрета)За грехи карает Бог!..Что вы скажете на это?»И сказали тихо: «Ох!»114 гофмейстеров,30 церемониймейстеров,48 камергеров,345 курьеров и400 пажей.«Наша дочь, принцесса Анна,Позабыв свои дела,Неожиданно и странноНочью сына родила.Мы б узнать от вас хотели,(Будьте честны и прямы)Кто замешан в этом деле?!»И сказали тихо: «Мы!»114 гофмейстеров,30 церемониймейстеров,48 камергеров,345 курьеров и400 пажей.

Дон Паскуалe

У доньи Лауры, испанки беспечной,Имеется домик, с балконом конечно.И вот, под балкон, хоть его и не звали,Явился с гитарою дон ПаскуалеИ, взявши аккорд, за отсутствием делО розах и грезах немедля запел:Гуэрреро! Дреймадера!Кабалеро! Два сомбреро!Эспланада! Баррикада!Серенада! Па д'эспань! Олэ!!И шепчет Лаура, вздыхая влюбленно:– Как времени много у этого дона!Скорей бы, скорей бы вы с песней кончали,И к делу приступим мы, дон Паскуале!А дон Паскуале, воззрясь в небосвод,О розах и грезах поет и поет:Гуэрреро! Дреймадера!Кабалеро! Два сомбреро!Эспланада! Баррикада!Серенада! Па д'эспань! Олэ!!Одна за другой проходили недели,Настала зима и завыли метели.И, хмуро взглянувши на ртуть Реомюра.,С балкона давно удалилась Лаура.А дон Паскуале, воззрясь в небосвод,О розах и грезах поет и поет:Гуэрреро! Дреймадера!Кабалеро! Два сомбреро!Эспланада! Баррикада!Серенада! Па д'эспань! Олэ!!Меж тем, проходивший дон Педро ди Перца,Увидев Лауру, схватился за сердцеИ, будучи доном особого рода,Немедля забрался к ней с черного хода.А дои Паскуале, воззрясь в небосвод,О розах и грезах поет и поет:Гуэрреро! Дреймадера!Кабалеро! Два сомбреро!Эспланада! Баррикада!Серенада! Па д'эспань! Олэ!При первой улибке весенней лазуриДон Педро женился на донье Лауре.Года друг за дружкою шли без отсрочки,У доньи Лауры две. взрослые дочки…А дон Паскуале, воззрясь в небосвод,О розах и грезах все так же поет:Гуэрреро! Дреймадера!Кабалеро! Два сомбреро!Эспланада! Баррикада!Серенада! Па д'эспань! Олэ!!

Случай в Сент-Джемском сквере

Нет черней физиономийНи в Тимбукту, ни в Танжере,Чем у некоего ТоммиИ его подружки Мэри.Вспыхнув в страсти, вроде спирта,Этот Томми с этой МэриНочью встретиться для флиртаПорешили в ближнем сквере.Целый день бродя в истоме,Оба. думали о сквере.Вот и ночь! Но где же Томми?Вот и ночь! Но где же Мэри?Неужели разлюбили,Хоть клялись любить до гроба?Нет, их клятвы в полной силе,И они явились оба.Отчего же незаметноИх тогда в притихшем сквере?Оттого, что одноцветныС черной ночью Том и Мэри.Так всю ночь в Сент-Джемском сквере,Сделав сто четыре круга,Черный Томми с черной МэриНе могли найти друг друга.

Сантуцци

Придя к Сантуцце, юный герцог,По приказанью дамы сердца,Был прямо в спальню проведен.Пусть ваши очи разомкнуться!Ведь в спальне не было Сантуцци,И не нарушен был бонтон.Но через миг у двери спальниРаздался голос, моментальноПриведший герцога к нулю:– Ах, милый герцог, я из ванныИду в костюме монны ВанныИ отвернуться вас молю!..Во всем покорный этикету,Исполнил герцог просьбу этуИ слушал лишь из уголкаВесьма застенчиво и скромноКак шелестели с дрожью томнойЛюбовь дразнящие шелка.И просидев минут пятнадцать,Боясь от страсти разорваться,Он, наконец, промолвил так:– Когда же, о Мадам Сантуцци,Мне можно будет повернуться?!И был ответ ему: – Дурак!!!

Песенка о хорошем тоне

С тонной Софи на борту пакетботаПлыл лейтенант иностранного флота.Перед Софи он вертелся, как черт,И, зазевавшись, свалился за борт.В тот же момент к лейтенанту шмыгнула,Зубы оскалив, большая акула.Но лейтенант не боялся угрозИ над акулою кортик занес.Глядя на это в смятеньи большом,Крикнула, вдруг побледневши, Софи:«Ах, лейтенант! Что вы? Рыбу ножом?!ФИ!!!И прошептавши смущенно: ''Pardon»,Мигом акулой проглочен был он!

Собачий вальс

Длинна, как мост, черна, как вакса,Идет, покачиваясь, такса.За ней шагает, хмур и строг,Законный муж ее, бульдог.Но вот, пронзенный в грудь с налетаСтрелой собачьего Эрота,Вдруг загорелся, словно кокс,От страсти к таксе встречный фокс.И был скандал! Ах, знать должны вы —Бульдоги дьявольски ревнивы!И молвил некий пудель: «Так-с,Не соблазняй семейных такс!»И, получив на сердце кляксу,Фокс так запомнил эту таксу,Что даже на таксомоторСмотреть не мог он с этих пор.

L'amour malade

Как-то раз купалась где-тоВ море барышня одна.Мариетта, МариеттаПрозывалась так она.Ах, не снился и аскету,И аскету этот вид.И вот эту МариеттуПолюбил гренландский кит.И увлекшись Мариеттой,Как восторженный дурак,Тут же с барышнею этойПожелал вступить он в брак!Но пока он ту блондинкуЗвал в мечтах своей женой,Та блондинка – прыг в кабинку…И ушла к себе домой!Тут, простившись с аппетитом,И красавицей забыт,В острой форме менингитомЗаболел гренландский кит.Три недели непрестанноКит не спал, не пил, не ел…Лишь вздыхал, пускал фонтаныИ худел, худел, худел…И вблизи пустой кабинки,Потерявши аппетит,Стал в конце концов сардинкойCi-devant гренландский кит!

Месяц, гуляка ночной

Месяц, гуляка ночной,Вышел гулять в поднебесье.Тихой ночною поройС шустрою звездной толпойЛюбо ему куралесить.Месяц, гуляка ночной…С пачками свечек сквозь тьмуВыбежав, как для проверки,Сделали книксен емуЗвездочки-пансионерки.Месяц же, ленью томим,Вместо обычной работы,Стал вдруг рассказывать имАнекдоты!Если темной летней ночьюВы увидите воочью,Как с полночной выси дальней,Впавши в обморок повальный,Тихо падают без счетаЗвездочки различные,Это значит, анекдотыБыли неприличные!

Паж леам

У короля был паж Леам,Задира хоть куда.Сто сорок шесть прекрасных дамЕму сказали: «да!»И в сыропуст и в мясопустЕго манили в тонСто сорок шесть прелестных устВ сто сорок шесть сторон.Не мог ни спать, ни пить, ни естьОн в силу тех причин.Ведь было дам сто сорок шесть,А он-то был один!Так от зари и до зариСвершал он свой вояж.Недаром он, черт побери,Средневековый паж!Но как-то раз в ночную тьмуТемнее всех ночейЯвились экстренно к немуСто сорок шесть мужей!И, распахнув плащи, все в разСказали: «Вот тебе!О, паж Леам, прими от насСто сорок шесть бебе!»«Позвольте, – молвил бедный паж,Попятившись назад, —Я очень тронут! Но куда жМне этот детский сад?Вот грудь моя! Рубите в фарш!!»Но… шаркнув у дверей,Ушли, насвистывая марш,Сто сорок шесть мужей.

О драконе

Как-то раз путем окрестнымПролетал дракон и тамПо причинам неизвестньмСтал глотать девиц и дам.Был ужасный он обжораИ, глотая что есть силБезо всякого разбора,В результате проглотил:Синьориту Фиаметту,Монну Юлию, Падетту,Аббатису Агриппину,Синьорину Форнарину,Донну Лючию ди Рона,Пять сестер из АвиньонаИ шестьсот семнадцать дам,Неизвестных вовсе нам!Но однажды граф Тедеско,Забежав дракону в тыл,Вынул меч и очень резкоС тем драконом поступил!Разрубив его на части,Граф присел. И в тот же мигИз драконьей вышли пастиИ к нему на шею прыгСиньорита Фиаметта,Монна Юлия Падетта,Аббатиса Агриппина,Синьорина Форнарина,Донна Лючия ди Рона,Пять сестер из АвиньонаИ шестьсот семнадцать дам,Неизвестных вовсе нам!Бедный тот дракон в несчастьи,Оказавшись не у дел,Подобрал свои все части,Плюнул вниз и улетел.И, увы, с тех пор до гробаХрабрый граф, пустившись в путь,Все искал дракона, чтобыС благодарностью вернутьСиньориту Фиаметту,Монну Юлию Падетту,Аббатису Агриппину,Синьорину Форнарину,Донну Лючию ди Рона,Пять сестер из АвиньонаИ шестьсот семнадцать дам,Неизвестных вовсе нам!

Мак и сержанты