Валерий Скоров - Хрупкие времена (сборник) Страница 4

Клумбочки-тумбочки

С юмором здоровым у нас земля,Для кого мы строили лагеря,перед Управлением клумбочки,и в кумач одетые тумбочки.

Для врагов, естественно, классовых,для врагов кованых и массовых,для антагонизменных скопищейне жалели леса и площадей.

Чтобы был спокоен родной народ,мы ему чеку-узду в первый год, ииз ребят надёжных и каменных,из борцов могучих и пламенных.

Ребятишки эти не подвели,стали украшением родной земли,в целом мире лучшие лагеря,значит, и кормили мы их не зря.

Наши добры-молодцы не устают,создают народу они уют,слава богу, каждый почти сидит,и народ за это благодарит.

Милые такие, в погончиках,всё-то нас катают в вагончиках,игры и прогулки на воздухе,и, вообще, забота об отдыхе.Мы от размышлений свободные,взяли на себя это родные,хорошо… по их указаниямстроим наше светлое Здание.

А шалим, – бывает, и к стеночке,рученьки повяжут, коленочки,с нами невозможно без строгости,даже и при нашей убогости.

Коль по чести, просто нас балуют,хлебушек, одежду за так дают,лекции, кино, и можем прения,ежели имеются мнения.

Эх, хороша советская земля,для себя мы строили лагеря,перед Управлением клумбочкии, в кумач одетые, тумбочки!

«За прописку в Москве…»

За прописку в МосквеОн мне выдавил глаз.Перебрал мою печень, нанёс мне обиду,а за новый погон ох что будет сейчас!Я уже заказал по себе панихиду.

Солдатушки, ребятушки,да что же вы, мальчишечки,ал и у вас нет матушки,али больны умишечки.

Да откуда же он прилетел, сизокрыл,На мою, на беду, голубок объявился,неужели же он всё фуранькой прикрыли за воинский харч на меня так взъярился.

А где-то выпить он не прочь,с гражданочкой расслабленной,а у меня стекает ночьпо морде окровавленной.

Сегодня он начальничек, уставом,кровью меченный,а завтра новый мальчик, и по печени,его же, бля, его же, бля,по той же самой печени.

Истуканы

Истуканы, истуканы – карлики и великаны,в броне, в камне, в гипсе, в древе,в кепочке, итак…И не смеют хулиганы, да, представьте, хулиганынаписать на постаменте скромное «Дурак».

Кто же верит в истуканов?Кто же любит великанов?В бронзе, в камне, в гипсе, в древе,в кепочке, итак…А спросите у Степанов – работяг, не хулиганов, –У прохожего спросите – он ответит как?

Кто же ставит истуканов,карликов и великанов,в бронзе, в камне, в гипсе, в древе,в кепочке, итак…Ставят те же истуканы, те, кто метит в великаныи которые мечтают встать примерно так.

Велфер

Собирались всадники, нобили, патрицииНа свои текущие, важные дела…Вдруг плебеи подлые к ним идут с петицией,Мол, желаем хлеба, зрелищ и вина.

Дня четыре думали Клавдии да Флавии,Как же с этой братией лучше поступить.Может, их всем табором выгнать из Италии,Может, ночькой тёмною в Тибре утопить.

Все ж они бездельники, неучи, развратники,Наркоманы гнусные, вставил Эскулап,Даже и на форуме пьют с утра в параднике,И брюхатят походя глупых римских баб.

Вывели патриции плебсу ту презумпцию,А потом со вздохами разом кошельки…Откажи им в зрелищах – враз они обструкциюНа ближайших выборах, тоже не с руки.

Гибли гладиаторы, гибли львы могучие,И ходил в ошейнике гордый фараон…А плебеи пьяные собирались тучамиИ, рыгая благостно, трескали поп-корн.

«Всё осмеять, обхерить и обгадить…»

Всё осмеять, обхерить и обгадить,упиться в хлам, берёзоньку погладить –беспочвенное наше ремесло…Как выразился Толстый, западло,в Санкт-Петербурге жить, как в Ленинграде,и гордо приклепать своё мурлона жёлтом, как предател ьство, фасаде,поставить три семёрки /777/ на сукнои тут же всенародно засосать,отлить со вкусом, милку приласкатьв параднике противулежащем,вонючем, но до боли подходящем,потом своим, братишкою дрожащим,на койке вытрезвиловской поспать,дыхнуть родным, настоящими выдохнуть… Лафа.

Малолетки /вальс/

Да нетто, об Америке писать?

Лихо мчится, земли не касаетсятройка – Вера, Надежда, Любовь…Погоняла кнутом забавляется,изогнув молодецкую бровь.Вот припала, приникла из новеньких,

ох и бабник Железный Нарком,на кубы свежерубленных, ровненьких,распластав руки чёрным крестом.

А в бараке ребёночек брошенный,не приходит преступная мать,недоношенный, неухоженный…век любови ему не видать.

Ты не плачь, не рыдай, чудо-чадушко,выпьют Верка и Надька вина,титьку даст тебе мамка, не матушка,и барачное детство страна.

Сколько вас, малолеток, под нарами,под землёю, в укромной тайге,под стволами, лесными завалами,без учета на тощей ноге.

Вас, голодных, бездомных найдёнышей,дурь-отраву колючих полей,зона выправит в хищных гадёнышейна потребу больших лагерей.

Поразбросаны щепки, да щепочки,не собрать, не сложить в дерева,мчится тройка, рождаются деточки,и горят, там где надо, дрова.Март 1990

Интернациональный базар

Одиноко сижу в Занзибаре я,Касабланка напротив меня,Зубы хищные, точно Британия,Слева в Индиях ждут короля.

Сзади идол зелёный Востока,Деловито шумит балаган,Вижу – сумчатые так строгоОсуждают мой тощий карман.

Презирает меня полпланеты,И Меркурий бряцает мечом:Кто впустил в это царство поэта,В этом царстве поэт не при чём.

Десять тысяч народов и нацийУ подножья того алтаря,Мне же некуда просто податься,Разве ж тихо сойти с корабля.

Я хлебаю пустой кофеёчек,Я сижу в незнакомой стране,Сквозь базар, как подснежник-цветочек,Прибивается песня ко мне.

«За что тебя благодарить?..»

За что тебя благодарить?..Кормить ты, тварь, должна, поить,в постелю подносить вино,пред ним во всем твоя вина,ещё боготворить и холитьи ноги мыть, не надо спорить,я знаю, что я говорю,толпа… тебя я не люблю!

Даты, паскуда, ублажаешьЛишь тело жирное своёи архигрязное бельеединожды в сто лет стираешь,сучара,по-простому блядь,а всепочтеннейше внимать,чесать и чистить свою шкуру,где кал и колтунытак тесно переплетены,Что кожи не видать

Конец ознакомительного фрагмента.