Андрей Козырев - Дневник одного путешествия. Девять кругов жизни Страница 4

Крещение

На Крещенье ударил мороз.Опустели дворы, переулки.Ветер щиплет ресницы до слёзНа минутной случайной прогулке.Только в небо направишь свой взгляд —Снегопад, словопад, стихопад.

Приутих прежний шум, маета.В полумраке сверкает реклама.Небо синие сжало устаНад недавно отстроенным храмом.И маршрутки снуют по дорогам,Что ведут, к сожаленью, не к Богу.

Спит и видит отстроенный храм:Небо льдом в этот вечер покрылось.И за что от Всевышнего намЭтот дар – или эта немилость?Иордань надо в небе рубить,Чтобы солнце смогли мы крестить.

А в домах – теснота, суета.Пахнет хвоей неубранных ёлок.Стол накрыт в честь крещенья Христа,И собрался почти весь посёлок.Так и тянет беседы вестиО судьбе, о житейском пути.

Не желая склонять головы,Мы заводим неспешные речи:Все мы, в сущности, чьи-то предтечи,Только чьи – мы не знаем, увы…Слово за слово – и в диалогНезаметно вступает сам Бог.

Он вступает неслышно, как снег,Осыпает слова белой пылью…Белым-белым вдруг станет навекСердце, что было тронуто гнилью.И в простых покаянных словах —Белых звёздочек тающий прах.

Но кончается праздничный день,И становится в доме всё тише.Город спит, и тяжёлая леньНе даёт нам сквозь дрёму услышать:В старый дом, где мертво и темно,Белый голубь стучится в окно.

«Как экстрасенс, Зима…»

Как экстрасенс, ЗимаДуши живой коснулась.Доверчивая тьмаТечёт по венам улиц.

Колдуя в синей мгле,Спустившейся так рано,Измученной ЗемлеСнег обезболит раны.

И хочется опять,Как некогда, в начале,Душою приникатьК земле, к любви, к печали.

Услышать тихий зовДеревьев, птиц, животных,Вновь изучить с азовНауку быть бесплотным.

Не отвращать лицаОт неба в снеге белом,В мелодии ТворцаЗвучать простым пробелом.

И что-то оживётНа дне простого сердца,Взволнует, запоёт,Откроет к счастью дверцу.

То белый, белый светЛиста в моей тетради.То белый, белый следСедой височной пряди.

То белый, белый нимбНад головой святого,То белый, белый дымВ конце пути земного.

Круг 3. Молитвы

Небесному хранителю

…Но зачем, объясни мне, зачемЯ ищу, спотыкаюсь, терзаюсь,Трачу жизнь на решенье проблем,Что бессмертны, грешу, снова каюсь,И мечтаю о странах иных,Где мерцают нездешние пальмы,Где бессмертен прозрения миг,Где заря простирает к нам пальцы?

Там, в оазисах знойных пустынь, —Тишь, прохлада, души очищенье,Там – дыхание южных святынь,Ярок свет, упоительны тени;Там в шатре, под напевы веков,Мне расскажет, как сводному брату,Тайны жизни, секрет вещих сновИмператор с руками в стигматах.

Но я – здесь, и поверь мне, поверь,Мне не жалко, что я не сумеюВ этом мире, где много потерь,Вновь припасть к роднику чародея,Не пройду по загробным пескам,Не увижу миров, что чудесны…Но Тебе посвятил я свой храм,И к Тебе – слово, дело и песня.

Быть собой – значит жить для Тебя,Потрясать своё сердце сияньемС гор Твоих, и, в дороге скорбя,За друзей восходить на закланье;За отчизну, за ангельский дом,Отдавать всё, что дорого, мило;Только так сердце пышет огнём,Только в этом – бессмертье и сила.

Я со шпагой своей выхожуПротив пушек и ядерных боен,Взором смело и твёрдо гляжу:Ты со мной – и я вечно спокоен.Ты не бойся, Отец, за меня:Не предам я Тебя, твердо знаю,Ни в ночи, ни в сиянии дня,Я, – поэт, человек, плоть земная.

«Утоли мои печали…»

Утоли мои печалиСветом солнечного дня,Стуком маленьких сандалийНа дорожке у плетня,

Детским смехом, чистым взором,Не спешащим разговором,Красотой всея ЗемлиЖажду жизни утоли.

Дай мне, жизнь, поверить в Бога,Что всегда сильнее зла,И в придачу – хоть немногоЧеловечьего тепла.

Дай приют, что мне не тесен,На столе – огонь свечи,И ещё – немного песен,Мной написанных в ночи.

Дай мне верные ответыВ споре памяти с судьбой,И ещё – немного света,Сотворённого Тобой.

Давид поёт Саулу

Не знаю я, кто ты, не помню, кто я, —Пастух? Псалмопевец? Воитель? Судья?Охотник я или добыча?При виде твоём сквозь простор бытияЯ вижу, как стая летит воронья,Меня призывая и клича.

Когда я смотрю в эти злые глаза, —Так в бездну, откуда вернуться нельзя,Взирает архангел из рая, —Я верю, зовет меня Божья стезя,И я на неё уповаю.

Ведь, если я в этих очах утонул,Внимая тот грозный и благостный гул,Что слышат порочные души, —Я верю: Господь и туда заглянул,Чтоб я Его след обнаружил.

Цепочка следов сквозь столетнюю грустьПротянется – ведаю я наизусть,Кто сквозь эту душу промчался;Темна, но прозрачна душа твоя, царь,И я объясню, как дозволено встарь,Что жил в ней Господь – и скитался.

Он ходит по нашим пустынным сердцам,Он – нищ, Он – гоним, Он – тесним без конца,Он ищет приют, словно сын без отца,В твоём – и в моём бедном сердце.Я пел, силясь горький твой дух побороть —Струны моей тропкой прокрался ГосподьИз совести – в разум, из разума – в плоть,Из плоти – в меня, псалмопевца.

Саул молчит Давиду

Да, отрок, пастух, псалмопевец, пророк,К тебе перешёл мной накопленный Бог,В тебе он поёт и рыдает;Чтоб громче рыдал он, звучал в тишине,Копьём я тебя пригвождаю к стене,Как Бога, что прежде таился во мне,А ныне – тебя опаляет:

Ты знаешь, как горько, страдая в пути,В себе потаённого Бога нести,Как всё выжигает он в сердце?Он вечен, он нищ, он настолько велик,Что каждый – младенец, и муж, и старик —Вмещает его не в молитву, а в крик —Крик жизни, крик страсти, крик смерти.

Не бойся копья, не рыдай у стены,Не трогай напрасно последней струны, —Ведь пальцы на струнах преступно пьяныСудьбой бесприютных скитальцев…И, чтоб возвеличилось дело твоё,Пронзая ударом насквозь бытиё,Я жизнь выпускаю, как будто копьё,Из царских, из воинских пальцев.

Колыбельная для Матери

Я звезда. Тебе пою я песню,Мать Христа.Средь извечной темноты небеснойЯ чиста.

Спи спокойно. Ты узнаешь вскоре,Что в векахБудут, будут слезы, будет горе,Будет страх.

Будет, будет чёрное распятьеРваться ввысь.Ты – терпи, и, утешая братьев,Верь, смирись.

Вспомни, вспомни голую пустыню,Ночь, меня.Вспомни, как кормила грудью сынаУ огня.

Радуйся и пой под шум метели,Будь живойИ над гробом, как над колыбелью,Тоже пой.

Век пройдет, пройдет тысячелетье,Жизнь и смерть.Так же будут плакать в мире дети,Мамы – петь.

Так же будут жертвы приноситьсяНа крестах.И в сердцах людей продолжит битьсяТот же страх.

Знаешь, в мире звёзд страданье то же.Мы горим…О, не дай нам, превратиться, Боже,В горький дым!

Плачут реки, горы, океаны,Небосвод…«Или, или, лима савахфани!» —Мир поет.

Пой младенцу, пой живую песнюВ темноте,Чтобы, к звёздам вознесясь небеснымНа кресте,

Вспомнил он твои простые звуки,Песнь небес,Вынес все назначенные мукиИ воскрес.

«Волхвы не знали, кто ты и откуда…»

Волхвы не знали, кто ты и откуда,Когда несли дары тебе, когдаНа небосклоне времени, как чудо,Зажглась твоя бессмертная звезда.

Тебе же предстоит расти душою,Вбирать в себя всю мудрость прошлых лет,Чтоб сделать жизнь прозрачною, большою,Чтоб над людьми мерцал твой звёздный свет.

Живи. Расти. Когда-нибудь, о Сыне,В саду стерев со лба кровавый пот,Ты вспомнишь ночь в заснеженной пустыне,Где ты рождён для бедствий и невзгод.

Да будет так. Свершится воля Божья.И крест, и вознесенье – впереди.Звезда, веди волхвов по бездорожью,Открой им все грядущие пути.

Но лишь когда над каменной пустынейВозвысятся кровавые кресты,Волхвы увидят смерть твою, о Сыне, —Да будет так, – они поймут, кто Ты.

«Да будет так, как хочет Бог…»