Александр Беляев - Плащаница. Мистические поэмы Страница 4

Зуньядар

Мне Ева – русокосая жена

Но есть Лилит.

К. Бальмонт

Вступление

Разбужено «люблю»,

Оласкано касанье.

В породу встреч вживлю

Прожилку узнаванья

Алмазную. В тех днях

Пронзительного утра,

Означенного в снах,

Как смысл в священных сутрах.

В «Несбыточном» о ней,

Весов двадцатилетья,

В подсветках на сосне,

В оттенках первоцветья.

Вся детская печаль

О девушке-невесте

Несла его печать,

Его незримый крестик,

Весь чувственный пожар

Ранимого подростка

С него перебежал,

Ему обязан ростом,

И нынешний канун

Духовных аттестаций

Несет его волну

Тантрических вибраций.

………………………….

Таинственный поток

Далеких воплощений,

Что суть мою увлек

На склоны изумлений,

Поток, несущий боль

Пяти тысячелетий,

Где те же мы с тобой —

Ни взрослые, ни дети.

Там странные глаза

Подстреленной орлицы

Пять тысяч лет назад

На лике древней жрицы

Увидел, как сейчас —

Твои, в оправе боли,

Где теплится свеча

Космической Иоле,

Связавший «здесь» и «там»

Невидимою нитью —

В ней сил твоих сезам,

В ней крыл твоих раскрытье,

В ней память о былом

Цепи реинкарнаций,

Той, кто была послом

Иных цивилизаций.

Пока звучал рассказ,

Овеянный забытым,

Я вспомнил, как ласкал,

В едином стоне слитым

С той жрицей, – пики гор,

Долину Дхотишвари

И свой потухший взор

Вслед колыханью сари.

Несвязан был сюжет,

Три ярких эпизода,

Но важен каждый жест,

Анданте, скерцо, кода.

В веках затерян год,

Эпоха безымянна,

Но цвет ее живет

В твоих виденьях странных.

Безвестны имена

В истории анналах —

И только ты больна

Истомой тел усталых.

Ни пламенный Тагор,

Ни светлый Калидаса

Не вили слов в узор,Не их восславил Вьяса.

Ни сточки не найдешь

О них в святых Пуранах —

Но ты впитала дрожь

Той боли, той Нирваны,

Где ожил Зуньядар —

И в утреннем тумане

Забрезжила звезда

Влюбленных безымянных.

……………………………..

Край Вед и Араньяк,

Святых писаний детство,

Где бродит черный як,

Где Шамбалы соседство,

Где снежный Химоват

В небесном обрамленье

Лавиной оживал

Средь каменных коленей.

Там, в ожерелье кобр,

В спектральном переливе

В ашраме вечных гор

В Самадхи грезил Шива,

Где Парвати сто лет,

Став символом терпенья,

Ждала желанный свет

Его земного зренья.

Исток духовных сил,

Прибежище саньяси —

Кто эту прану пил,

Спокоен, чист и ясен.

О, Индия! Страна

Моих перворождений,

Как плоть твоя сильна,

Как ярок духа гений!

Цвет ауры твоей

Пронзительно сусальный

Из тех далеких дней

В моей шлее астральной.

Там время не сотрет

Пометку Хиндустани,

Давно забытый код

Йогических исканий.

И пусть в другом краю

Вкушаю грусть полыни —

В Иисусе узнаю

Лик Кришны темно-синий.

……………………………….

Стремительный полет

В далекое былое,

Где пили Яд и Мед,

Где затерялись двое,

Но тянутся в «Сейчас»

Их хрупкие ладони,

Однажды дав причал

Нам, в память углубленным.

Весь непрерывный пульс,Вся цепь перерожденья

Несла бесценный груз

Сквозьвременного зренья.

В блужданьях забытья,

Во сне ль, в тоске ль бессонной,

Был я – не только я —

Тот кшатрий, тот ученый,

Расстрелянный поэт.

Видений вереница

Была как лунный свет

В моей земной темнице.

По зыбкому лучу

В те редкие минуты

Я возносил свечу,

На миг срывая путы,

Оковы бытия —

И память воплощенья

В неведомом роясь

Лилась в канал прозренья.

Неяркие цвета

Сверхчувственных потоков

Являли Индостан,

Несли сквозь третье око

Оттенки смуглых лиц,

Отрывки ярких судеб —

И смоль густых ресниц,

И налитые груди.

Немало женских глаз

Сквозь пелену забвенья

Несли с собой рассказ

Земного ослепленья,

Мгновенных чувств к другим

С похмельем пробужденья,

Но твой прозрачный нимб

Сквозил сквозь воплощенья.

Небесная жена,

Тантрическая пара

Меняла имена,

Но метку Зуньядара

Была бессильна смыть

Безжалостная Лета,

Хоть монотонный быт

И застил правду Света.

……………………………

Пять тысяч долгих лет

Прошло с последней встречи —

Не изменился цвет

И так же не залечен.

………………………

Пришелица с небес,

Взяв плоть земных земнее

Себе в противовес

Не уживалась с нею.

Две сути ты несла

Сквозь цепь перерождений —

Лик летнего тепла,

И желтый лист осенний

С непрочны черенкомПод серыми дождями,

Но с памятью о том,

Незримом сари Джняны.

Уйти к себе домой

Устало сбросив бремя?

Пылающей прямой

Пронзить судьбу и время?

Нет, ту и эту нить

Под небом Индостана

Сумела примерить

Служительница храма.

Полет

Туда, где вечно рдел

Цветок духовных миссий,

Покинув клети тел,

В надматерьяльной выси,

Сатвическим лучом

Мужской и женской сути,

Не мысля ни о чем,

Как учит мудрость шрути,

Потоком чистых чувств,

Неизреченным словом,

Где поцелуй – вне уст,

Где свет всему основа,

Летели я и ты

На зов из сфер пространства

Адептов и святых

В космическое братство.

Над сном немых махин

Седого Химовата

То маяком манил,

То исчезал куда-то

Зов тех, чей лик – Любовь,

Чей дхоти – пламя Джняны,

Чье бытие вне снов,

Вне Майи, вне обмана.

На мой вопрос «Куда?»

Звучало нежной виной:

«В незримый Зуньядар —

Отец ждет встречи с сыном».

………………………………..

Как сладко возлюбить

Весь мир в твоем потоке,

Не ждать, не помнить – жить

В всезрящем Божьем Оке.

Как сладко знать о чем

Сквозь дрему шепчут горы,

Беседовать с ручьем,

Увидеть в капле море,

Как сладко ощутить

Мир в сердце, лад вселенной,

И просто вместе быть

С единственной, нетленной.

Почувствовав – сюда,

Сместили луч полета…

Под нами Зуньядар

Как будто светосота,

Закрытый от людей

Невидимою чашей,

Спокойно ввысь глядел,

Свидетель встречи нашей.

Тела свои сгустив

В опалы на лиловом,

Как узнанный мотив

Сгущает ткань былого

Сквозь царственные сны,

Световращеньем лунным,

Видением весны,

Пробежкою по струнам,

Спустились на настил

Земли обетованной

В обитель Светлых сил,

Куда лишь только званный

Попасть сумеет гость

Для таинств посвященья.

Пред нами хрупкий мост

Навис над тьмой ущелья.

На дальней стороне

Жилище саньясина

Неслышно пело мне:

«Здесь ждут тебя, как сына».

По клавишам моста

Прошелестев над бездной,

Как будто пролистав

Страницы книги звездной,

Как в вечное «Теперь»,

Откинув яка шкуру,

Что заменяла дверь,

Вошли в жилище гуру.

Циновка, Вед тома,

Лингам и шалограмма,

Да локонов зима

Хозяина ашрама

Предстали ярким сном,

Картинкою-знаменьем

Из детского «давно»,

Где шли года ученья.

Напоминал отца

Тот старец седовласый,

Лишь цвет его венца

Являл предтечу Вьясы,

И вот аскета скит

Средь немоты колючей

Вдруг оживил Санскрит

Гармонией созвучий.

Слова не донеслись

Сквозь пять тысячелетий,

Лишь озарилась высь:

«ОМ шанти, Кришны дети».

Он говорил о том,

Что редкую удачу

Нам на пути в свой дом

Сам Брахма обозначил.

Что легче отыскать

Дорогу к Зуньярару,

Чем всуе опознать

Тантрическую пару,

Что ночь такой любви

В Божественном Согласье

Так может дух развить,

Как тридцать лет саньяси.

Но наш не пройден путь,

Мы слишком поспешили,

Не перестроив суть,

Взметнуться прямо к Шиве,

Что риск велик сгореть,

Соединившись дважды,

Познав златую клеть,

Изведав высшей жажды.

Не испытав землей

Два огненных звучанья

Опасно пред судьей

Вершить обряд венчанья

В космической Любви

Тантрической Нирваны,

Где нету половин,

Где вечно постоянны.

Сейчас нас ждет разрыв,

И лишь в эпоху Кали,

Стихии укрепив,

Идя путем ордалий

Чрез вехи лжесмертей,

Чрез вражьих сил порядки,

Вернемся к красоте

В неназванном Самадхи.

Преобразив все пять

Стихий на высших планах,

Друг друга отыскать

В других телах и странах

Нам обозначил дух,

Стоящий выше Майи…

………………………..

Бессильны скрыть испуг,

Мы трепетно внимали.

Ее память