Вероника Батхан - Зеркало изо льда. Стихи Страница 4

Белокурой от Белорукой

посмертное письмо

Как оно было? Пыльно и больно.Ладан неладный. Любовь – табу.Райской рассадой цветет привольноБелый терновник в твоем гробу.Стерва, сестренка, шальная сука!Меч в нашей спальне покрылся ржой.Ты пролетела стрелой из лукаВ сердце. А я прожила чужой.Тенью от тени, глотком из чаши.Прокляты бедра мои и стан.Прокляты ночи – мои и ваши.Только тебя и любил ТристанШелком по коже – как я любила,Взглядом по взгляду – как я могла.Будто бутылку судьба разбила.Ваши осколки, моя метла.Боже, за что мы случились схожи?Разное семя – одна трава.Даром мы обе делили ложе,Ты – королева и я – вдова, —Равно бездетны. Ни сна ни сына.Сок винограда ушел в песок.Знаешь, как больно в ладони стынетСморщенный, тусклый, пустой сосок?Завтра, на небе, грехи отринув,Богу перчаткой швырну вину —Коего черта, мешая глину,Вместо двоих не слепил одну?Здесь, в средисмертье – прости навеки.Ты не другая и я не та.Имя от имени, лист от ветки.Изольда – зеркало изо льда.

«Жена у капитана…»

А. Жестову

Жена у капитанаХозяйка хоть куда —И слово из карманаДобудет без стыда.И выгонит на вахтуЛентяев из каютИ выгодные фрахтыКупцы ей отдают.Жена у капитанаПрочней, чем паруса —Навстречу урагануШагнет глаза в глаза,Удержит ставку дажеИграя баш на баш,И вместе с экипажемПойдет на абордаж.Жена у капитана —В колоде верный туз.Везет в чужие страныФрегат хороший груз —И пряности и тканиИ рыбу и фасоль.Когда-то, в Зурбагане,Жена была – Ассоль.

Песня Белой Совы

Над холмами в снежной пене я сквозь сон летела птицей.Волны вьюги и деревья – будто волосы и рукиВетки вереска застыли, отмечая путь, которымЗря невесту в белом платье вел к венцу король январский.Слева замок из соломы, искру брось и запылает,Справа тень плаща под вязом, там, где мы его стелили.Два крыла – супруг и рыцарь – до костей врастают в плечи,Брось одно – сорвусь в полете, упаду на землю грудью!Черно-белым лесом носит сон свирепый, сон тревожный.Вижу, братья спят, обнявшись – кто из них зовется Авель?Губы в трещинках морозных доверяют ветру имя,На двоих единым духом – крик совы, седые крылья.Нет закона безмятежным, звездам золота земного.Только птица помнит небо, за собой вины не зная.Поутру соседи спросят: где твои играют дети?Я любовь ношу под сердцем, что могу ответить людям…

«Он шел сквозь дождь, он мок до слез…»

Он шел сквозь дождь, он мок до слез,Он слеп от желтых фонарей.Январь вокруг скакал, как песУ вечно запертых дверей.Гудели нервы проводов,Машины мчались по шоссе,Везли плоды своих трудовВ дома, где все живут как все.А он плевал на мир с трудом —Возни на жизнь, а толку чуть.Он нес любимой в нежный домЕще горящую свечу.Пускай на день, пускай на час,С тоски, со зла, от фонаря,Но раз зажженная свечаНе смеет выгореть зазря!Что толку тлеть покой храня,Забыв грехи идти на суд?И нет прекраснее огня,Чем тот, что даром в дом несут.…А ты сидела в сторонеОт оснований и причинИ наблюдала, как в окнеИграет свет чужой свечи…

«Из бумаги лодочка – как рука…»

Из бумаги лодочка – как рука…Бренность гардеробного номерка,Телефонный шепот, звонок в окно —Так у нас, газетных, заведено,Так у нас, придуманных, повелось —Разговоры вместе, а ночи врозь.И вперед – по стоптанной мостовойВ город всемятежный, беспутный, твой.Что ему гранит, что чугун и медь —Ведь старуха жизнь и девчонка смертьВместе бродят в сумерках по дворам,Тополиным кланяясь веерам,Собирают судьбы и дарят дань.А в колодцах звезды – поди достань!И – чужим уставом в родной обряд —Станция метро «Неохотный ряд»…Где найти того, кто тебя поймет?Чувствуешь на пальцах кирпичный мед?Видишь – на носочках сквозняк сыройПобежал по лестнице на второй…Да, к тебе в квартиру. Открой, не трусь!Забери себе невесомый груз,Сохрани, таясь в четырех стенах,Мертвое, как бабочка, «Гуте нахт».Ночь добра к юродивым и ворам,Рассыпает счастье по всем ветрам.На седой асфальт, на холодный наст,Но по счастью, кажется, мимо нас.Полежи без просыпу, не зевай,Даром за окошком звенит трамвай,Даром завалялось с дурных временСморщенное яблоко «Гуте йорн».Подожди – спешит, о часы стучась,Наш двадцать пятый час.

«Золото звонко стучится о край стола…»

К.Ш.

Золото звонко стучится о край стола,Никнет бумага под гнетом постылой записи…Рваное небо, седая река, скала,Лисьи тропинки в тени виноградной заросли.Теплая булочка с кофе и коньяком,Верные двери – защита от зимней пакости…Тонкая вишня на абрисе катакомб,Падают ягоды в рот пересохшей пропасти.Чем не живётся – степенно считай доход,Сидя спиной к камину, ругай метелицу…Зябко чихая, простуженный Дон КихотВ сумерках ищет свою ветряную мельницу.Сладко уснул усталый герой труда,Капая свечкой, слуга прибирает поприще…В кляксах сомнений рисуется иногдаКонтур вопроса – «Если не ты, то кто ещёБудет спасать этот трижды ненужный мир?»

Баллада о дали

…Ночь сдала документы на первом посту.Часовой записал, примеряясь к листу,«Клички – Нюкта, Геката, Астарта, Ассоль;Возраст – черт его знает…». Он срезал мозольОт дубинки на пальце корявой рукиИ отправился спать, наплевав на гудкиС трассы – мимо ползли грузовые гробыИ водитель, стряхнув папиросу с губы,Матерился – какая вокруг красота.В кольцевой деревушке с макушки крестаНадрывалась ворона с разбитым гнездом.Лаял пес, охраняя непроданный дом.На продажу старуха пекла пирожки,Её сын спал в подвале, зарывшись в мешки,С-под картошки, забытые прошлой зимой.Её внук из Чечни возвращался домой,Но застрял в Ленинграде у бляди, дурак.Брысь-котенок забрался в рабочий барак,И мурчал безмятежно, угревшись в ногахУ девчонки-ткачихи под сонное «вах»Кобеля-инвалида подпольной войны.Медсестра улыбнулась обрезку луны,Разобрав инструменты под первый абортЗа сегодня. Подлодка покинула порт,Обещая вернуться в грядущем аду.Запоздалый троллейбус ушел в Катманду.Ночь взглянула на свет, ночь открыла глаза —Время мерно качалось вперед и назад.Ночь укрылась истрепанным серым платком,И… исчезла, как лед под чужим каблуком.Злое утро, зевая, глотнуло пивка,Осмотрелось и тоже рвануло в бега.Время вышло в кусты, день встряхнулся, как песИ навстречу чему-то понесся, понесСумасшедших, цивилов, святых и воров,Безнадежных свиней и кошерных коров,Крыши крашеных башен, вокзальное дноВсех на свете живых и тебя заодно.И газетным клочком на неверном ветру,Ты кружишься, шурша, между «жив» и «умру»,С неумытых небес на асфальт голубой,И обратно туда, из отбоя в прибой.Почтальоном печали, чудным голубкомТы паришь над страной непечатных икон.Так вперед, моя радость, врезайся в рассвет,Засыпая в Крыму – просыпайся в Москве!Не считая швыряй, ошибайся, спешиНе страшась – притаилась у края душиНочь.

«Милая, следуй вокзальным законам…»

Венди и Артину

Милая, следуй вокзальным законам,Не выходи на пути.Ведомы только ворам и влюбленнымШлюзы небесных плотин.Слышишь, колеса стучат беспечально,Видишь в проеме окна —Старая сказка и страшная тайнаПьют наше лето до дна.В форме фонарной суть лунной сонаты,В хлебе зарыто зерно.Спят на посту сетевые солдаты,Море укрыло руно.Мы аргонавты, родная Медея,Мы покорители строк.Если ты ночью подумаешь, где я —Утром нажмешь на курок.Пропасть понятий «правдиво» и «честно»,Соло на медной трубе.Каин и Кай поселились совместноВ городе с Гердой в гербе,Марта и Май заблудились в июле,Съел Ланселота дракон,Питер и Венди попали под пули —Это вокзальный закон.Только не верь ему, милая, слышишь,Смейся в пустые глаза!Тронулся поезд в далеком Париже —Минск-Аваллон и назад.Мы успеваем к подножке вагона,Мы никого не убьем.Верь мне по праву иного закона —Счастья проснуться вдвоем.

Шоссе Экклезиастов