Флаги - Борис Юлианович Поплавский Страница 4

Друг мой. Ты верен жестокой? Я верен!

В вере в нее Ты обрящещь покой.

Розовый ветер зари запоздалой

Ласково гладит меня по руке.

Мир мой последний, вечер мой алый,

Чувствую твой поцелуй на щеке.

Тихо иду, одеянный цветами,

С самого детства готов умереть.

Не занимайтесь моими следами —

Ветру я их поручаю стереть.

«Розовый час проплывал над светающим миром…»

Розовый час проплывал над светающим миром.

Души из рая назад возвращались в тела.

Ты отходила в Твоем сверхъестественном мире.

Солнце вставало, и гасла свеча у стола.

Розовый снег опадал в высоте безмятежной.

Вдруг Ты проснулась еще раз; но Ты никого не узнала,

Странный Твой взгляд проскользил, удивленный и нежный

И утонул в полумраке высокого зала.

А за окном, незабвенно блистая росою,

Лето цвело и сады опускались к реке.

А по дороге, на солнце блистая косою,

Смерть уходила и черт убегал налегке.

Мир незабвенно сиял, очарованный летом.

Белыми клубами в небо всходили пары.

И, поднимая античные руки, атлеты

Камень ломали и спали в объятьях жары.

Солнце сияло в бессмертном своем обаянье.

Флаги всходили, толпа начинала кричать.

Что-то ужасное пряталось в этом сиянье.

Броситься наземь хотелось, забыть, замолчать.

1928

«Пылал закат над сумасшедшим домом…»

А. Минчину

Пылал закат над сумасшедшим домом,

Там на деревьях спали души нищих,

За солнцем ночи, тлением влекомы,

Мы шли вослед, ища свое жилище.

Была судьба, как белый дом отвесный,

Вся заперта, и стража у дверей,

Где страшным голосом на ветке лист древесный

Кричал о близкой гибели своей.

Была зима во мне, и я в зиме.

Кто может спорить с этим морем алым,

Когда душа повесилась в тюрьме

И черный мир родился над вокзалом?..

А под землей играл оркестр смертей,

Высовывались звуки из отдушин,

Там вверх ногами на балу чертей

Без остановки танцевали души.

Цветы бежали вниз по коридорам,

Их ждал огонь, за ними гнался свет.

Но вздох шагов казался птичьим вздором.

Все засыпали. Сзади крался снег.

Он город затоплял зарею алой

И пел прекрасно на трубе зимы,

И был неслышен страшный крик фиалок,

Которым вдруг являлся черный мир.

1928

Роза смерти

Г. Иванову

В черном парке мы весну встречали,

Тихо врал копеечный смычок,

Смерть спускалась на воздушном шаре,

Трогала влюбленных за плечо.

Розов вечер, розы носит ветер.

На полях поэт рисунок чертит.

Розов вечер, розы пахнут смертью,

И зеленый снег идет на ветви.

Темный воздух осыпает звезды,

Соловьи поют, моторам вторя,

И в киоске над зеленым морем

Полыхает газ туберкулезный.

Корабли отходят в небе звездном,

На мосту платками машут духи,

И, сверкая через темный воздух,

Паровоз поет на виадуке.

Темный город убегает в горы,

Ночь шумит у танцевальной залы,

И солдаты, покидая город

Пьют густое пиво у вокзала.

Низко-низко, задевая души,

Лунный шар плывет над балаганом,

А с бульвара под орган тщедушный,

Машет карусель руками дамам.

И весна, бездонно розовея,

Улыбаясь, отступая в твердь,

Раскрывает темно-синий веер

С надписью отчетливою: смерть.

«Смейся, паяц, над разбитой любовью…»

Смейся, паяц, над разбитой любовью.

День голубой застрелился в окне.

Умер, истекший розовой кровью.

На катафалке уехал к весне.

А над землей на стеклянном экране

Кинематограф огромный пылал.

Сон целовался в ночном ресторане

В красном мундире прекрасного зла.

Озеро тихо смеялось над крышей,

Духов встречая над сферой луны.

Было прохладно, а выше и выше

Реяло чёрное знамя весны.

Тихо склоняясь к облаков изголовью,

Мальчик истекший розовой кровью,

Плыл, опрокинувшись вниз головой,

И граммофон над разбитой любовью

Сонно вздыхал золотою трубой.

1931

«Восхитительный вечер был полон улыбок и звуков…»

Восхитительный вечер был полон улыбок и звуков,

Голубая луна проплывала, высоко звуча,

В полутьме Ты ко мне протянула бессмертную руку,

Незабвенную руку, что сонно спадала с плеча.

Этот вечер был чудно тяжел и таинственно душен,

Отступая, заря оставляла огни в вышине,

И большие цветы, разлагаясь на грядках, как души,

Умирая, светились и тяжко дышали во сне.

Ты меня обвела восхитительно-медленным взглядом

И заснула, откинувшись навзничь, вернулась во сны.

Видел я, как в таинственной позе любуется адом

Путешественник ангел в измятом костюме весны.

И весна умерла, и луна возвратилась на солнце.

Солнце встало, и темный румянец взошел.

Над загаженным парком святое виденье пропало.

Мир воскрес и заплакал и розовым снегом отцвел.

1928

Лунный дирижабль

Я хочу Тебя погубить,

Я хочу погибающим быть.

О прекрасной гибели душ

Я Тебе расскажу в аду.

Строит ангел дворец на луне,

Дирижабль отходит во сне.

Запевают кресты винтов,

Опадают листы цветов.

Синий звук рассекает эфир,

Приближается мертвый мир.

Открывается лунный порт,

Улыбается юный черт.

И огромная в темноте

Колоннада сходит к воде.

В синих-синих луны