Демьян Бедный - Том 2. Стихотворения 1917-1920 Страница 40

Тройка*

Мчалась пара… генералов –«Уж Москва невдалеке».Шел Деникин на пристяжке,А Колчак – в кореннике.

Приступили к перепряжке,Головой Колчак поник:Он с Юденичем в пристяжке,А Деникин – коренник.

Мы… Юденича загналиИ загнали Колчака,Нынче, братцы, остаетсяНам свалить коренника.

Буржуазная элегия*

В вечернем сумраке   Кривая улица.Буржуй по улице   Идет, сутулится.Вперед посмотрит он,   Назад оглянется,К плакату каждому   Руками тянется.Движеньем яростным   В одно мгновениеТут он плакат сорвет,   Там – объявление.Утешен радостью,   Увы, минутною,Полна душа его   Тревогой смутною:«Ох, положеньице   Ты буржуазное,Что безысходное   Да невылазное!»Буржуй по улице   Идет, сутулится.В вечернем сумраке   Кривая улица.

Кандидаты на… фонари*

Фон-дер-Гольц в родном Берлине,Он в Стамбуле – Гольц-паша,Гетман Гольцев – в Украине.Что ни день, то антраша.

Сколько красок в этом Фоне:Все цвета на всякий вкус!Фон-дер-гетман-Гольц в вагонеТеребит «казацкий ус»!

«Мейне тапфере козакен –Едер герое, курц унд гут[12].Ошень смелий все воякен,Алле габен дейтшер мут![13]

Онэ орднунг…[14] бес паряткаШтэт[15] ди руссише… земля,Ми поим своя лошаткаНа московише Кремля!»

Шарлатану наши бареПомогают во всю мочь.Фон-дер-Гольц-пашу в бояреВозвести они не прочь.

Это что! Прохвосты радыВозвести его в цари:«Лишь верни нам наши кладыИ порядок водвори!»

Ждут «порядка» живоглоты.Погодите, дайте срок.С фон-дер-гетманской работыВам немалый будет прок:

Коль охоты нет расстатьсяВам с мечтою о царях,Не пришлось бы (может статься)С фон-дер-Гольцем вам болтатьсяНа московских фонарях!!

«Богомольный» буржуй*

Буржуй одет «под пролетария».   Безбожный прежде горожанин,Он у отца у Истукария   Теперь первейший прихожанин.

На голос звона колокольного   Он нынче мчит, как угорелый,И средь народа богомольного   Он разговор ведет умелый.

Волк, под овечьей скрытый шкурою,   Глаза молитвенно закатит,На разговор с иною дурою   По часу битому он тратит.

Попу, умильно руку чмокая,   Подносит воду и кропило.В глазах лукавых – скорбь глубокая   «Как-кое время наступило!»

В руках – с яичко воробьиное   Просфорка серая, сухая.«И вот за это – пять с полтиною!» –   Буржуй в толпе бубнит, вздыхая.

Толпа к просфоркам жадно тянется.   Поп всем дает – дает просфорки,Продаст просфорку и оглянется:   Бумажек стопочки и горки!

Буржуй на паперти старается,   Весь разрывается на части:«За что Расея-мать карается?   Дождемся ль мы законной власти?»

Всех взбудораживши вопросами,   Он мчит домой к своей шкатулкеИ… всю неделю папиросами   Торгует в Банном переулке.

Коммунары*

Ни достатка, ни порядка;Ходит сам не свой Касьян:У Касьяна есть лошадка,Нету плуга и семян.

У Емели дует в щели.С горя, бедный, будто пьян:Плуг есть старый у Емели,Нет лошадки и семян.

Злая грусть берет Нефеда,Дед клянет весь белый свет:Семена нашлись у деда,Нет лошадки, плуга нет.

Повстречал Касьян Нефеда,Подошел к ним Емельян.Слово за слово – беседаЗавязалась у крестьян.

«Ох-ти, брат, не жизнь, а горе».«Я вот стал совсем моща».Все на том сошлися вскоре:С горем биться сообща.

Что у всех имелось втуне,То теперь слилось в одно:Есть коммуна, а в коммуне –Плуг, лошадка и зерно.

Дед с Касьяном поле пашет, –С ними спаянный трудом,Молотком Емеля машет,Подновляя общий дом.

Труд не в труд, одна утеха,Стал милее белый свет.– Братцы, счастья и успеха!Коммунарам мой привет!

1920

О черте*

Среди поэтов – я политик,Среди политиков – поэт.Пусть ужасается эстетИ пусть меня подобный критикВ прах разнесет, мне горя нет.Я, братцы, знаю то, что знаю.Эстету древний мил Парнас,А для меня (верней для нас)Милее путь к горе Синаю:Парнас есть миф, Синай – закон,И непреложный и суровый.И на парнасский пустозвонЕсть у меня в ответ – готовыйСвой поэтический канон.Сам государственник Платон,Мудрец, безжалостный к поэтам(За то, что все поэты врут),Со мной бы не был очень крут.Там, где закон: «Вся власть – Советам»,Там не без пользы мой свисток,Там я – сверчок неугомонный,Усевшийся на свой законныйНеосуждаемый шесток.Пусть я лишь грубый слух пленяюПростых рабочих, мужиков,Я это в честь себе вменяю,Иных не надо мне венков.Вот я поэт какого сорта,И коль деревня видит чертаИ склонна верить чудесам,То черта вижу я и сам.С детьми язык мой тоже детский,И я, на черта сев верхом,Хлещу его своим стихом.Но: этот черт уже советский;На нем клеймо не адских сфер,А знак «Эс-Де» или «Эс-Эр»,И в этом нет большого дива,Про черта речь моя правдива.Где суеверная толпаПокорна голосу попа,Там черт пойдет в попы, в монахи,И я слыхал такие страхи,Как некий черт везде сновал,Вооружась крестом нагрудным,И, промышляя делом блудным,В лесу обитель основал,Вошел в великую известностьИ, соблазнивши всю окрестность,Потом (для виду) опочилИ чин святого получил;С мощами дьявольскими рака,По слухам, и до наших дней,Для душ, не вышедших из мрака,Святыней служит, и пред ней,Под звон призывно колокольный,Народ толпится богомольный.

Черт современный поумней.От показного благочестияЕго поступки далеки:Он от строки и до строкиПрочтет советские «Известия»,Все обмозгует, обсосетИ, случай выбравши удобный, –Советской власти критик злобный, –Иль меньшевистскую несет,Иль чушь эсеровскую порет,А черта черт ли переспорит?!Черт на вранье большой мастак,В речах он красочен и пылок.«Ну ж, дьявол, так его, растак!»Его наслушавшись, простакСкребет растерянно затылок.«Куда он только это гнет?Порядки царские клянет,Но и советских знать не хочет.Про всенародные права,Про учредиловку лопочет,А суть выходит такова,Что о буржуях он хлопочет.Кружится просто голова!»

И закружится поневоле.Черт – он учен в хорошей школеИ не скупится на слова.У черта правило такое:Слова – одно, дела – другое,Но речь про чертовы делаЯ отложу ужо на святки.Хоть вероятность и мала,Что речь продолжу я, ребятки,Бумага всех нас подвела:Большие с нею недохватки;В газетах нынче завелиТакие строгие порядки,Что я, как рыба на мели,Глотаю воздух и чумею,Теряю сотни острых темИ скоро, кажется, совсем,Чертям на радость, онемею.

Пишу сие не наобум.Не дай погибнуть мне, главбум,И заработай полным ходом, –На том кончаю. С Новым Годом!

Демьян Бедный.