Демьян Бедный - Том 1. Стихотворения 1908-1917 Страница 41

1916 г.

Когда народ восстал, наш бывший царь, наверно,   Средь преданных ему персонС надеждою скулил: «Да так ли дело скверно?   Да, может, это – черный сон?»Чтоб царский черный сон стал нашей светлой явью,Друзья, нам должно всем идти – и мы пойдем –      Одним путем!    И этот путь – к народоправью!

1917 г.

Басни Эзопа*

Лев, лиса и олень

         У Льва      Болела голова   И кости старые ломило.   «Ох, ничего-то мне не мило,   И опротивели вы все! –   Сказал он кумушке Лисе,   Своей советнице сановной. –   Казнить вас казнью поголовной,   Чтоб понимали, значит… м-да!..Ох, как под ложечкой сдавило… Ох, беда!..И сердце: то замрет, то больно заколотит…На что ни погляжу, ото всего воротит.С чего бы это все?.. Аль помирать пора?..»«О царь! – Лиса в ответ. – Ты, помнится, вчера   Поужинать изволил очень плотно».   «Вчера? Я б и сейчас подзакусил охотно.Да чем? Тому назад не больше два денька      В лесу я видел оленька:Красавец этакий, с ветвистыми рогами.Что, ежели б его ты привела сюда?      Вот это – царская еда:Поесть – и закусить оленьими мозгами!»         Чрез полчаса         Неслась Лиса,   По высочайшему веленью,   Искать в лесу тропу оленью.   Нашла и двинулась по ней.К исходу двух иль трех (не помню точно) днейОлень разыскан. Вид принявши важно-строгий,         Лиса к нему:         «О дивнорогий!Тебе я в качестве смиренного послаИзвестье важности великой принесла,Веленье нашего священного владыки.Осиротеть должны мы скоро, горемыки:Лев – при смерти. И вот пред тем, как жертвой стать,   Беспомощной, печальной жертвой тленья,Царь – так милы ему олений ум, и стать,         И прыть оленья! –Царь, долго думая, размыслил передать      Тебе бразды правленья.   Волк, дескать, лют, медведь – ленив,   Свинья – глупа, а тигр – хвастлив…Лишь об одном тебе нет двух различных мнений.Пресекся львиный род, да здравствует олений!   Спеши же к дряхлому царю,Пока уста его злой смертью не сомкнуты.Пусть вместе с воющим народом я узрюЕго последние счастливые минуты.О благороднейший, иди к нему скорей!»      И новый царь зверей,Принявши льстивые слова Лисы на веру,   Ввалился в львиную пещеру, –Но в тот же миг, вконец испуганный и злой,Последней клятвою проклявши лисьи речи,Весь окровавленный от доброй львиной встречи,      Махнул назад стрелой.«Держи его!.. Лови!.. Да что же я?.. Да где я?.. –Ревел взбешенный Лез, собою не владея. –   Вы шутки шутите со мной?..Лиса! Верни его! Какой ни есть ценой,   Но притащи его, злодея!»   Лиса застыла: «Вот так раз!      Вот так задача!»   Но делать нечего: приказ!   Пустилась в лес, едва не плача,От свежего следа не отрывая глаз.По следу выбравшись на тихую полянку,   Лиса настигла беглеца.«Не подходи! – вскричал Олень. – Убью подлянку!»   «Ах, все равно я жду конца!   И без того уж я убита.   Мне не страшны твои копыта   И не страшны твои рога.На, бей! От жизни мне равно не ждать уж толка:Лев хочет посадить теперь на царство Волка,Да, Волка, моего презлейшего врага!Олень, ты – жалкий трус: к кому ты шел с опаской?К царю, который ждал – с отеческою лаской   Прижать тебя к своей груди,Кто, встав на радостях с постели без подмоги,Встречал тебя: „Мой сын, наследник мой, гряди!“А ты… Какой позор! Скорей давай бог ноги!Мне вспомнить совестно! Я от стыда горю!..»      Размяк Олень совсем:      «Утешься, друг мой верный!..   Я совершил поступок скверный!..Я… я покаюся… Веди меня к царю!..»Лев ждал дружка: «А ну, теперь задай-ка тягу!»Схватил и уписал до косточки беднягу.Покамест Лев глотал кишки да потроха,   Лиса… мозгами закусила.Хватился Лев мозгов: «Тьфу, дьявольская сила!         Да где ж мозги?»         «Мозги, ха-ха? –Осклабилась Лиса в приличном отдаленьи. –Что выдумал искать, ха-ха: мозги оленьи!Да разве ж могут быть мозги у дурака,Которому помял однажды Лев бока,А он, доверившись посулам, самоличноВ объятья львиные пожаловал вторично?!»

Мораль Эзопову боюсь переводить,      Хоть перевод вполне возможен.Стал ныне и Эзоп не очень-то надежен,      С моралью надо погодить.

«Врач»

   На клетку с птичками не разМурлыка-Кот глядел, не отрывая глаз:   «Ну что за миленькие пташки».Но пташки знали уж мурлыкины замашки.   Прослышав как-то стороной,Что нездоровится затворнице одной,   Наш Кот на хитрости пустился:   Надел очки, принарядился,Стал перед клеткою и, лапкой в дверь стуча,Мурлычит ласково: «Не надо ли врача?Как чувствовать себя изволите вы, детки?»«Спасибо, хорошо, – ответили из клетки, –   Так хорошо, вообрази,Как будто бы тебя совсем и нет вблизи».

Мальчик и прохожий

   «Спа…си…те!.. Ай!.. То…ну!»«Вот видишь! – стал корить несчастного прохожий. –   Зачем же ты, малец пригожий,      Полез на глубину?      Ай-ай! Ну, разве можно   Купаться так неосторожно?   Ужо, дружок, вперед смотри…»Прохожий говорил с великим увлеченьем,А мальчик, втянутый в водоворот теченьем,   Давно пускал уж пузыри!

   Есть тьма людей: нравоученьемОни готовы вам помочь в беде любой,   Отнюдь не жертвуя собой!

Пескарь

        Бог весть из-за какой               Такой               Причины,            Среди морской               ПучиныВели с Китами бой               Дельфины.То увидал Пескарь: «Ой, братцы! Что я зрю?            Голубчики, да что вы?!            Давайте я вас помирю!»«Вон! – гаркнули бойцы. – Да мы скорей готовыВсе лечь костьми, чем дать мирить нас –                    Пескарю».

Слепой

   Какой-то бойкий паренек   На людях в праздничный денек,Для смеха всякие откалывая штуки,Слепому старику волчонка сунул в руки:      «Вот, распознай-ка, что за зверь?»   «Да что ж, он мал еще… Узнай его теперь!Одно могу сказать, – старик ответил парню, –Что этого зверька не след пускать в овчарню!»

Плакальщицы

Лишившись дочери любимой, Антигоны,   Богач Филон, как должно богачу   (Не скареду, я то сказать хочу),Устроил пышные на редкость похороны.«О матушка, скажи, как это понимать? –В смущенье молвила сквозь слезы дочь вторая. –Сестре-покойнице ужели не сестра я      И ты – не мать,Что убиваться так по ней мы не умеем,Как эти женщины, чужие нам обеим?      Их скорбь так велика      И горе – очевидно,   Что мне становится обидно:Зачем они сюда пришли издалекаПри нас оплакивать им чуждую утрату?»«Никак, – вздохнула мать, – ты, дочь моя, слепа?Ведь это – плакальщиц наемная толпа,Чьи слезы куплены за дорогую плату!»

В годину тяжких бед умейте отличатьСкорбь тех, кто иль привык, иль вынужден молчать,От диких выкриков и воплей неуемныхКликуш озлобленных и плакальщиц наемных!

Ответ