Михаил Армалинский - Чтоб знали! Избранное (сборник) Страница 44

У Барби сфинктер был свежим, без геморроя и сильно сжимался. Я припомнил, как на одной из оргий я вошёл в комнату и увидел женщину на четвереньках, сосущую мужчину. Из ануса у неё торчал геморроидальный желвак, и мне захотелось именно туда. Я смочил член и осторожно вставил так, чтобы не впихнуть желвак в анус, а оставить его снаружи. Когда я погрузился, женщина обернулась ко мне, сказала: «Good job!» и вернулась к «прерванному» члену.

Отдышавшись, Барби стала вслух мечтать о пизде, куда бы ей хотелось зарыться лицом. А ведь я помнил времена, когда она с таким отвращением шарахалась от лесбиянки, которая стояла у двери в дом, где проходила оргия под девизом «Мы с вами где-то случались», и приставала ко всем входящим женщинам, зазывая их с собой в отдельную комнату.

Джим предложил Барби пригласить какую-то женщину, видно, не в первый раз. Он назвал её имя, а я, естественно, не зная, кто это, переспросил. И он ответил, глядя на Барби:

– Это моя первая жена. Барби не может мне простить до сих пор, что я трахнул её разок, когда пришёл проведать моих дочерей.

– Ты у меня не просил прощения за это, – сказала Барби задето.

– Просил, и не раз, – спокойно возразил муж.

Барби посмотрела ему в глаза долгим выразительным взглядом, в котором было столько семейной истории, давних разговоров и стычек, раздоров и примирений.

– Врёшь, никогда ты у меня по-настоящему прощения не просил.

– Ну, вот, я прошу сейчас, – сказал Джим вяло.

– Это ты так, чтобы от меня отвязаться.

– Ты что, хочешь, чтобы я перед тобой на колени встал?

– Нет, просто мне нужно искреннее раскаяние.

– Раскаяние в чём? Что я переспал разок с матерью моих детей?

– Вот видишь?! Значит, если представится возможность, ты с ней опять ебаться будешь?

– Ты же ебёшься с ним, – и Джим ткнул пальцем в меня.

– Да, но при тебе и с твоего согласия.

Я пошёл в душ, оставив супругов препираться. Когда я вышел, они уже были одеты, но продолжали свой разговор. Я попрощался и поехал к своей постоянной любовнице.

Я был рад, что не взял её с собой. Не много удовольствий она получила бы от этой парочки. Да и золотой век уже закончился.

Захоронение

Мы ждали этой поездки на курорт, будто она могла спасти наши отношения. Фраза «последнее средство» по-английски получается каламбуром last resort, означающим также «последний курорт».

«Три дня вместе!» – с жарким предвосхищением и с тайным опасением восклицали мы. Два дня до сих пор были максимальным сроком, который мы проводили вместе, но совместные поездки в близлежащие городки неизменно освежали наши чувства, хотя к концу мы всегда расставались с облегчением и без сожалений.

Мы встречались три раза в неделю: во вторник, в пятницу и в субботу. В субботу я оставался на ночь. Утром мы вдохновлялись последним за неделю оргазмом и ехали в кафе завтракать. Потом я сбрасывал её у дома и с лёгким сердцем уезжал. До следующего вторника.

Мы познакомились три года назад. Я гулял вокруг озера в поисках женщин. На берегу, на летней сцене, ежевечерне проходили концерты. Там скоплялось огромное количество людей, в том числе много одиноких женщин, набегавшихся, находившихся или накатавшихся на велосипедах или роликовых коньках и решивших отдохнуть, слушая музыку. В тот вечер самодеятельный оркестр играл Сметану, и корявая женщина-дирижёр, не ведающая об элегантности движений, пыталась заставить оркестр играть дружно.

Начать разговор с привлекательной слушательницей было просто: «Знаете, что означает Сметана на английском? – Cream», да ещё вспомнить, что русское слово «сметана» выведено английскими буквами на баночках с кошерной сметаной. А после этого до телефона женщины – рукой подать.

И вот я увидел золотоволосую юную женщину, сидящую на траве рядом со своим велосипедом, бессильно лежащим плашмя. Я замечал её и раньше, проезжающую по велосипедной дорожке, когда гулял вокруг озера. Это был не мой тип, но всё-таки что-то зазывающее было в её лице: маленький прямой нос, полные губы красивых очертаний, небольшие ярко-голубые глаза, тяжеловатый подбородок, но не настолько тяжёлый, чтобы указывать на неправильный прикус. У неё была весомая грудь и крупные бёдра славных пропорций. К тому же она почувствовала мой взгляд и смело посмотрела на меня, без кокетства, серьёзно, принимая мой интерес. В её взгляде не было ни деланного возмущения, ни удивления, а лишь покой само собой разумеющегося. Я обошёл её сзади и подошёл с другого бока, где освободилось место от велосипедиста, слушавшего музыку и пресытившегося ею. Женщина повернула голову в мою сторону и взглянула на меня опять. Это уничтожило мои последние сомнения. Я опустился на землю рядом с нею, но не стал говорить «сметанную» дрянь, а сказал:

– Я хотел бы слушать музыку рядом с вами.

– Хорошо, – сказала она просто, по-прежнему без улыбки, прямо смотря мне в глаза, будто и ожидала этого от меня.

– Я видел вас несколько раз, несущуюся на велосипеде, но так как я был пешком, то мне было за вами не угнаться, и поэтому я только провожал вас глазами. Так что теперь я не мог позволить себе не подойти к вам.

Пара слушателей, лежащая на траве впереди нас, повернула на мою речь головы, удостоверилась, кто это пытается спариться, и снова обратила свои очи к сцене.

– А вы не катаетесь на велосипеде? – спросила Лори.

– Нет, я предпочитаю ходить. Велосипед обрекает на одиночество, если он не тандем.

От неё легко пахло потом, и мне хотелось вылизать её. Наш разговор свободно заструился. Когда мы умолкали и слушали музыку, молчание было лишь счастливым перевариванием удавшегося этапа разговора.

Лори заканчивала художественный колледж – победный результат долгой борьбы с собой и вражеским окружением общества. Она заговорила о своей сестре, которая мечтала стать врачом, но которая вышла замуж за мормона и рожает ребёнка за ребёнком, число которых уже пять, и с каждым ребёнком её мечта становится всё более неосуществимой. Муж сестры честно признаётся, что у него никогда не было никаких честолюбивых желаний, что единственное, к чему он стремился, – это иметь жену, детей, зарабатывать на хлеб насущный и наслаждаться выходными и отпусками.

Ни Лори, ни я не разделяли такой приземлённой точки зрения. Во всяком случае, вслух.

Я был несколько удивлён, что она при первом знакомстве сообщает мне такие семейные подробности, но я радостно объяснял это тем, что она таким образом отдаётся мне вместе с даруемой интимной информацией.

Лори говорила медленно, раздумчиво, со значением.

Я тоже что-то говорил в лад.

Начало темнеть. Лори встала с земли и подняла велосипед – чтобы добраться до дома, ей предстояло крутить педали полчаса. Я с трепетом попросил её телефон, и она без колебаний продиктовала его.

Когда я приехал домой, уже стемнело, и я решил позвонить Лори, не откладывая. Я чувствовал в ней желание ко мне и, подавно, в себе – к ней.

Она сняла трубку, и я заговорил:

– Здравствуйте, Лори. Это ваш новый знакомый.

– Здравствуйте, – в её голосе звучала радость, но я так боялся ошибиться, лестно для себя истолковать обычную вежливость.

– Я бы мог вам позвонить через неделю или через три дня. Но потом я подумал: а зачем ждать, я позвоню сегодня.

– Я очень рада, что вы решили не ждать.

– Какие у вас планы на выходные?

– Никаких.

– Давайте встретимся в субботу часа в три, погуляем – я знаю интересные места, потом перекусим и в кино сходим.

– С удовольствием. Запишите мой адрес.

Сердце у меня взыграло, и я записал адрес дрожащей от предвкушения рукой.

Прощаясь, она сказала, что будет очень ждать нашей встречи. И будь я проклят, если я не почувствовал во всём её разговоре готовность броситься ко мне в объятия. Желание сквозило во всякой её интонации.

Когда я положил трубку, сердце билось от предвосхищения близкого совокупления. Но я пытался, хоть и безуспешно, подавить в себе эту преждевременную уверенность, поскольку я всегда считал, что нельзя праздновать победу, пока не ввёл член. Введение – вот безошибочное счастье.

Суббота наступала через день, и всю пятницу я провёл, отгоняя наглую уверенность, что я с ней пересплю. Но я так явственно слышал желание, исходящее от неё!

В ночь на субботу я плохо спал, и хотя Лори мне не снилась, но во сне меня преследовало отчётливое ощущение близящейся близости. Я видел перед глазами её весомую грудь и хотел высосать всю Лори через сосок: сначала молоко, потом кровь, а затем и остальные жидкости.

В субботу я не мог найти себе места, дожидаясь половины третьего, когда я должен был выехать из дома. От каждого телефонного звонка я холодел, представляя, что это звонит Лори, чтобы отменить нашу встречу. Но наконец наступила половина третьего, и я ринулся к машине. Я подъехал к её дому без десяти три и решил не дожидаться трёх.