Демьян Бедный - Том 1. Стихотворения 1908-1917 Страница 44

1917

На заезжем дворе*

Калигула, твой конь в сенате.

«А, наше вам! Уже запарившись с утра? –   Среди заезжего двораХавронья подошла к извозчичьей лошадке. –   Ну как делишки? Все в порядке?»   «Куда уж там! – вздохнул одер. –   Всю холку сбил и спину стер…   С рассвету до ночи в закладке.Заездили совсем. Подохну. Пропаду.На что уж стал похож? Иной в мои-то годы…»   «Зато, пожалуй, по труду,   Большие и доходы?»«Доходы? – Полились тут слезы у коня. –   Ах, лучше б я на свете не жил.   Надысь один седок меня,   Считай, час битый проманежил, –   Гнал во всю прыть, шумел, грозил:„Смотри ты у меня“. А вылез у сената,      Полтинник сунул. Чем не плата?„На, – говорит, – подлец, да знай, кого возил“.      Должно, сенатора… Особа.За что ж меня ругать? С чего такая злоба?Конь? Ну так что же: конь. Пример, кажись, не нов:Мне слышать довелось от рысаков соседних,   Что кони тож не из последних.И случай был, что конь достиг больших чинов   И заседал в сенате тоже.Да, чушка. Хоть оно хвалиться и не гоже,      А все же…Да ты ведь не поймешь…. Сказать те не во гнев:Свинья – ну что свинья? Одна дорога – в хлев.А конь…»          «Ну, брат, свиней ты уж оставь в покое, –Хавронья хрюкнула, – всяк знает: в наши дни…Да наклонись ты, шут. Ведь мы тут не одни.Я на ухо тебе сейчас скажу такое…Слышь… не свинья, а вепрь… Он малость мне сродни…А вот еще… о ней газеты так шумели…Живет – не нам чета: расперло с отрубей…»Конь фыркал: «Что ты врешь? Да ты в своем уме ли?      Тьфу! Не поверю, хоть убей!..»

Не договаривать, конечно, неудобно,«Секреты» чушкины я б изложил подробно,Когда бы все слыхал, но – я не виноват –   Я на уши немного туговат.

Тофута Мудрый*

   В далеком-предалеком царстве,      В ненашем государстве,      За тридевять земель               Отсель,Средь подданных царя мудрейшего Тофуты   Случилось что-то вроде смуты.   «Разбой! – кричали все. – Грабеж!»   Шли всюду суды-пересуды:   Порядки, дескать, в царстве худы,   Насилья много от вельмож!                ОдначеХоть бунтовали все, но в общей суете      Верх брали те,   Кто посильней да побогаче:   «Чем лезть нам, братцы, напролом,Нарядимте послов – Тофуте бить челом;Проведавши от них о нашей злой обиде,   Царь нас рассудит в лучшем виде».Но – то ли сам дошел, то ль расхрабрясь от словВельможи главного, злодея Протоплута,   Не допустил к себе послов      Мудрейший царь Тофута.«Нелепо, – молвил он, – мне слушать их, занеВсе, что известно им, известно также мне.   А ежли что мне неизвестно,О том им толковать подавно неуместно!»Но черный люд не сдал: боролся до конца,Пока не выкурил Тофуту из дворца.И что же? Не прошло, поверите ль, минуты,Как власть, отбитую народом у Тофуты,Присвоили себе все те же богачи,Да так скрутили всех, хоть караул кричи,У бедных стали так выматывать все жилы,   Как «не запомнят старожилы».   Пошел в народе разговор:      «Попали мы впросак!»      «Того ль душа хотела?»   «Эх, не доделали мы дела!»«От богачей-то нам, гляди, какой разор!»         Потолковали,         Погоревали   И богачей смели, как сор.   Жизнь сразу вышла на простор!   Я в этом царстве жил недавно.   И до чего живут там славно,   На свой особенный манер!Как это все у них устроено на местеИ с применением каких геройских мер,Вы этого всего нагляднейший примерВ Коммунистическом найдете манифесте.

«Мест больше нет»[11]*

Что Николай «лишился места»,Мы знали все без манифеста,Но все ж, чтоб не было неясности,Предать необходимо гласностиДля «кандидатов» всех ответ,Что «места» тоже больше нет.

«„Власть“ тосковала по „твердыне“…»*

«Твердыня власти роковой».

«Власть» тосковала по «твердыне»,«Твердыня» плакала по «власти».К довольству общему, – отнынеВ одно слилися обе части.Всяк справедливостью утешен:«Власть» в подходящей обстановке.Какое зрелище: повешенПалач на собственной веревке!

Сваха*

«Раскрасавица ты, моя райская птаха! –Улещала молодку Лукерьюшку сваха. –И откуда набралась ты вольного духу?      Вот послушай старуху!   Все добра вить тебе я желаю:   Воротись к своему Миколаю!   Повинися: „Сошла, мол, с ума, –   И невесть, мол, с чего колобродила!“   Где же видано, а? чтобы баба сама      Вдруг собой верховодила? –Заскрипела старуха опять, в угол глядя: –Миколаев не люб тебе Дядя?Али братец его Михаил      Молодаечке мил?   Не? Не вышел, пожалуй, он рылом.   Ну, сойдися с Кириллом!   Не? Постой, что я, старая, тут надурила!   Нету краше на свете, чем брат у Кирилла,Сущий мед, мармелад, барбарис,Как? Не люб и Борис?Вот изволь на тебя угадай-ка.Разыскалась, гляди ты, какая княжна.Да какого ж тебе еще надо рожна,      Молодайка?»   Молодайка старухе ответила,   Что ответила – сваха не сметила.   Но, очухавшись кой-как за дверью,   Баба долго бранила Лукерью:   «Угостила… А я ей желала добра!..      Как еще не сломала ребра!»

Господам клеветникам из буржуазных газет*

Лишась последнего стыда,Старайтесь, господа! Старайтесь, господа!Вы, дескать, хороши, а мы куда как худы.Пытайтесь нас разить предательской рукой.Пусть позавидуют умелости такойНас предававшие – еще до вас – Иуды.Те предавали нас за мелочь, за гроши,Ведя на нас со всех сторон охоту.Но вы… вы опытней! Большие барышиВас ждут за гнусную работу!

Свое*

«Земляк!.. Слышь? А земляк! –Кричал Сурку Хомяк. –С чего ты мечешься день целый,   Как ошалелый:Туда-сюда, туда-сюда…Как будто за тобой погоня?»«Ой, – засвистал Сурок, – тут верная беда.Ведь мужики-то…»              «Ну?»      «Вот нукнешь, чертов соня,Когда кругом начнут помещиков палить!»«Помещиков? И пусть! Тебе ж чего скулить?»      «Окстись! Начнут панами,      А кончат нами!»   «Постой. У бар и мужиков,      Я чай, война спокон веков.      Отцы их грызлися и деды.      А нам за что терпеть-то беды?»   «За что? Видали дурака?! –   Накинулся Сурок на Хомяка. –      Да мы-то что ж для мужика?Друзья-приятели?.. Чай, те же дармоеды!»

Всю речь я собственно, друзья, к чему веду?Сурок предчувствовал помещичью беду   И бил не попусту тревогу:   Кой-что случилось, слава богу!   Но дни теперь уже не те,Чтоб снова прибегать к разгрому и поджогу   Пришлося сельской бедноте.Слов нет, помещики – зловреднейшее племя.Однакож гнезда их палить – прошло уж времяВсем ясно: кончено их барское житье.И мужикам не грех план изменить бы малость   Чтоб не брала их после жалость.   Что изничтожили… свое!

«Петельки»*