Сергей Есенин - Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений Страница 5

‹1914›

Кузнец*

Душно в кузнице угрюмой,И тяжел несносный жар,И от визга и от шумаВ голове стоит угар.К наковальне наклоняясь,Машут руки кузнеца,Сетью красной рассыпаясь,Вьются искры у лица.Взор отважный и суровыйБлещет радугой огней,Словно взмах орла, готовыйУнестись за даль морей…Куй, кузнец, рази ударом,Пусть с лица струится пот.Зажигай сердца пожаром,Прочь от горя и невзгод!Закали свои порывы,Преврати порывы в стальИ лети мечтой игривойТы в заоблачную даль.Там вдали, за черной тучей,За порогом хмурых дней,Реет солнца блеск могучийНад равнинами полей.Тонут пастбища и нивыВ голубом сиянье дня,И над пашнею счастливоСозревают зеленя.Взвейся к солнцу с новой силой,Загорись в его лучах.Прочь от робости постылой.Сбрось скорей постыдный страх.· · ·

‹1914›

С добрым утром!*

Задремали звезды золотые,Задрожало зеркало затона,Брезжит свет на заводи речныеИ румянит сетку небосклона.

Улыбнулись сонные березки,Растрепали шелковые косы.Шелестят зеленые сережки,И горят серебряные росы.

У плетня заросшая крапиваОбрядилась ярким перламутромИ, качаясь, шепчет шаловливо:«С добрым утром!»

‹1914›

Юность*

Мечты и слезы,Цветы и грезы         Тебе дарю.

От тихой ласкиИ нежной сказки         Я весь горю.

А сколько мукиСвятые звуки         Наносят мне!

Но силой тертойПошлю все к черту.         Иди ко мне.

‹1914›

Егорий*

В синих далях плоскогорий,В лентах облаковСобирал святой ЕгорийБелыих волков.

«Ой ли, светы, [ратобойцы],Слухайте мой сказ.У меня в лихом изгойцеЕсть поклон до вас.

Все волчицы строят гнездаВ муромских лесах.В их глазах застыли звездыНа ребячий страх.

И от тех ли серолобыхВаш могучий род,Как и вы, сгорает в злобахГрозовой оплот.

Долго злились, долго билисьВ пуще вы тайком,Но недавно помирилисьС русским мужиком.

Там с закатных поднебесийСкочет враг — силен,Как на эти ли полесьяЗатаил полон.

Чую, выйдет лохманида* —Не ужиться вам,Но уж черная планида*Машет по горам».

Громовень* подняли волки:«Мы ль тросовики!Когти остры, зубы колки —Разорвем в клоки!»

Собирались все огуломВырядить свой суд.Грозным криком, дальним гуломЗамирал их гуд.

Как почуяли облаву,Вышли на бугор.«Ты веди нас на расправу,Храбрый наш Егор!»

«Ладно, — молвил им Егорий, —Я вас поведуМеж далеких плоскогорий,Укрочу беду».

Скачет всадник с длинной пикой,Распугал всех сов.И дрожит земля от крикаВолчьих голосов.

‹1914›

Молитва матери*

На краю деревни старая избушка,Там перед иконой молится старушка.

Молится старушка, сына поминает,Сын в краю далеком родину спасает.

Молится старушка, утирает слезы,А в глазах усталых расцветают грезы.

Видит она поле, это поле боя,Сына видит в поле — павшего героя.

На груди широкой запеклася рана,Сжали руки знамя вражеского стана.

И от счастья с горем вся она застыла,Голову седую на руки склонила.

И закрыли брови редкие сединки,А из глаз, как бисер, сыплются слезинки.

‹1914›

Богатырский посвист*

Грянул гром. Чашка неба расколота.Разорвалися тучи тесные.На подвесках из легкого золотаЗакачались лампадки небесные.Отворили ангелы окно высокое,Видят — умирает тучка безглавая,А с запада, как лента широкая,Подымается заря кровавая.Догадалися слуги Божии,Что недаром земля просыпается,Видно, мол, немцы негожиеВойной на мужика подымаются.Сказали ангелы солнышку:«Разбуди поди мужика, красное,Потрепи его за головушку,Дескать, беда для тебя опасная».Встал мужик, из ковша умывается,Ласково беседует с домашней птицею,Умывшись, в лапти наряжаетсяИ достает сошники с палицею.Думает мужик дорогой в кузницу:«Проучу я харю поганую».И на ходу со злобы тужится,Скидает с плечей сермягу рваную.Сделал кузнец мужику пику вострую,И уселся мужик на клячу брыкучую.Едет он дорогой пестрою,Насвистывает песню могучую.Выбирает мужик дорожку приметнее,Едет, свистит, ухмыляется.Видят немцы — задрожали дубы столетние,На дубах от свиста листы валятся.Побросали немцы шапки медные,Испугались посвисту богатырского…Правит Русь праздники победные,Гудит земля от звона монастырского.

‹1914›

Бельгия*

Побеждена, но не рабыня,Стоишь ты гордо без доспех,Осквернена твоя святыня,Зато душа чиста, как снег.Кровавый пир в дыму пожараУстроил грозный сатана,И под мечом его удараРазбита храбрая страна.Но дух свободный, дух могучийВеликих сил не угасил,Он, как орел, парит за тучейНад цепью доблестных могил.И жребий правды совершится:Падет твой враг к твоим ногамИ будет с горестью молитьсяТвоим разбитым алтарям.

‹1914›

Сиротка*

Маша — круглая сиротка.Плохо, плохо Маше жить,Злая мачеха сердитоБез вины ее бранит.

Неродимая сестрицаМаше места не дает.Плачет Маша втихомолкуИ украдкой слезы льет.

Не перечит Маша брани,Не теряет дерзких слов,А коварная сестрицаОтбивает женихов.

Злая мачеха у МашиОтняла ее наряд,Ходит Маша без наряда,И ребята не глядят.

Ходит Маша в сарафане,Сарафан весь из заплат,А на мачехиной дочкеБусы с серьгами гремят.

Сшила Маша на подачкиСарафан себе другойИ на голову наделаПолушалок голубой.

Хочет Маша понаряднейВ церковь Божию ходитьИ у мачехи сердитойПросит бусы ей купить.

Злая мачеха на МашуЗасучила рукава,На устах у бедной МашиТак и замерли слова.

Вышла Маша, зарыдала,Только некуда идти,Побежала б на кладбище,Да могилки не найти.

Замела седая вьюгаПоле снежным полотном,По дороженькам ухабы,И сугробы под окном.

Вышла Маша на крылечко,Стало больно ей невмочь.А кругом лишь воет ветер,А кругом лишь только ночь.

Плачет Маша у крылечка,Притаившись за углом,И заплаканные глазкиУтирает рукавом.

Плачет Маша, крепнет стужа,Злится Дедушка Мороз,А из глаз ее, как жемчуг,Вытекают капли слез.

Вышел месяц из-за тучек,Ярким светом заиграл.Видит Маша — на приступкеКто-то бисер разметал.

От нечаянного счастьяМаша глазки поднялаИ застывшими рукамиКрупный жемчуг собрала.

Только Маша за колечкоОтворяет дверь рукой, —А с высокого сугробаК ней бежит старик седой:

«Эй, красавица, постой-ка,Замела совсем пурга!Где-то здесь вот на крылечкеПозабыл я жемчуга».

Маша с тайною тревогойРобко глазки повелаИ сказала, запинаясь:«Я их в фартук собрала»

И из фартука стыдливо,Заслонив рукой лицо,Маша высыпала жемчугНа обмерзшее крыльцо.

«Стой, дитя, не сыпь, не надо,—Говорит старик седой,—Это бисер ведь на бусы,Это жемчуг, Маша, твой».

Маша с радости смеется,Закраснелася, стоит,А старик, склонясь над нею,Так ей нежно говорит:

«О дитя, я видел, видел,Сколько слез ты пролилаИ как мачеха лихаяИз избы тебя гнала.

А в избе твоя сестрицаЛюбовалася собойИ, расчесывая косы,Хохотала над тобой.

Ты рыдала у крылечка,А кругом мела пурга,Я в награду твои слезыЗаморозил в жемчуга.

За тебя, моя родная,Стало больно мне невмочьИ озлобленным дыханьемЗастудил я мать и дочь.

Вот и вся моя наградаЗа твои потоки слез…Я ведь, Маша, очень добрый,Я ведь Дедушка Мороз».

И исчез мороз трескучий…Маша жемчуг собралаИ, прислушиваясь к вьюге,Постояла и ушла.

Утром Маша рано-раноШла могилушку копать.В это время царедворцыШли красавицу искать.

Приказал король им строгоОбойти свою странуИ красавицу собоюОтыскать себе жену.

Увидали они Машу,Стали Маше говорить,Только Маша порешилаПрежде мертвых схоронить.

Тихо справили поминки,На душе утихла боль,И на Маше, на сиротке,Повенчался сам король.

‹1914›