Валерий Брюсов - Том 1. Стихотворения 1892-1909 Страница 5

Февраль 1895

Опять сон

Мне опять приснились дебри,Глушь пустынь, заката тишь.Желтый лев крадется к зебреЧерез травы и камыш.

Предо мной стволы упрямоВ небо ветви вознесли.Слышу шаг гиппопотама,Заросль мнущего вдали.

На утесе безопасен,Весь я — зренье, весь я — слух.Но виденья старых басенВозмущают слабый дух.

Из камней не выйдет вдруг лиПлемя карликов ко мне?Обращая ветки в угли,Лес не встанет ли в огне?

Месяц вышел. Громче шорох.Зебра мчится вдалеке.Лев, метнув шуршащий ворохЛистьев, тянется к реке.

Дали сумрачны и глухи.Хруст слышнее. Страшно. ВедьКто же знает: ото ль духиИль пещеры царь — медведь!

Ожидание

Душен воздух вольных прерий,Жгучи отблески лазури,И в палящей атмосфереЧуют птицы, чуют звериПриближенье дальней бури.

Но не я поддамся страху,Но не он нарушит слово!И рука, сдавив наваху,Приготовлена ко взмаху,На смертельный бой готова.

Чу! как будто смутный топот!Что нам бури! что нам грозы!Сердце! прочь безумный ропот,Вспомни ночь и вспомни шепот…Гей! сюда! я здесь, дон Хозе!

15 августа 1895

На журчащей Годавери

Лист широкий, лист банана,На журчащей Годавери,Тихим утром — рано, рано —Помоги любви и вере!

Орхидеи и мимозыУнося по сонным волнам,Осуши надеждой слезы,Сохрани венок мой полным.

И когда, в дали тумана,Потеряю я из видуЛист широкий, лист банана,Я молиться в поле выйду;В честь твою, богиня Счастья,

В часть твою, суровый Кама,Серьги, кольца и запястьяПоложу пред входом храма.Лист широкий, лист банана,

Если ж ты обронишь ношу,Тихим утром — рано, рано —Амулеты все я сброшу.

По журчащей ГодавериЯ пойду, верна печали,И к безумной баядереСнизойдет богиня Кали!

15 ноября 1804

На острове Пасхи

Раздумье знахаря-заклинателя

Лишь только закат над волнамиПогаснет огнем запоздалым,Блуждаю один я меж вами,Брожу по рассеченным скалам.

И вы, в стороне от дороги,Застывши на каменной груде,Стоите, недвижны и строги,Немые, громадные люди.

Лица мне не видно в тумане,По знаю, что страшно и строго.Шепчу я слова заклинаний,Молю неизвестного бога.

И много тревожит вопросов:Кто создал семью великанов?Кто высек людей из утесов,Поставил их стражей туманов?

Мы кто? — Жалкий род без названья!Добыча нам — малые рыбы!Не нам превращать в изваяньяКамней твердогрудые глыбы!

Иное — могучее племяЗдесь грозно когда-то царило,Но скрыло бегучее времяВсе то, что свершилось, что было.

О прошлом никто не споет нам.Но грозно, на каменной груде,Стоите, в молчаньи дремотном,Вы, страшные, древние люди!

Храня океан и утесы,Вы немы навек, исполины!..О, если б на наши вопросыВы дали ответ хоть единый!

И только, когда над волнамиДаль гаснет огнем запоздалым,Блуждаю один я меж вами,По древним, рассеченным скалам.

15 ноября 1895

Прокаженный

Рисунок тушью

Прокаженный молился. ДорогаИзвивалась по сдвинутым скалам;Недалеко чернела берлога;Были тучи стремительны; строгоВетер выл по кустам одичалым.

Диссонанс величавых мелодий —Дальний топот врывался нежданно.Конь спешил, конь летел на свободе,Был ездок неподвижен и странноУлыбался земной непогоде.

Вылетая к угрюмой берлоге,Шевельнулся мертвец, как в тревоге.Конь всхрапел, на дыбы приподнялся:В двух шагах перед ним на дорогеПрокаженного труп улыбался.

23 ноября 1894

С кометы

Помнишь эту пурпурную ночь?Серебрилась на небе ЗемляИ Луна, ее старшая дочь.Были явственно видны во мглеОкеаны на светлой Земле,Цепи гор, и леса, и поля.

И в тоске мы мечтали с тобой:Есть ли там и мечта и любовь?Этот мир серебристо-немойНочь за ночью осветит; потомБудет гаснуть на небе ночном,И одни мы останемся вновь.

Много есть у пурпурных небес, —О мой друг, о моя красота, —И загадок, и тайн, и чудес.Много мимо проходит миров,Но напрасны вопросы веков:Есть ли там и любовь и мечта?

16 января 1895

Холм покинутых святынь

Но, встретив Холм Покинутых Святынь…

Моя мечта

Моей мечте люб кругозор пустынь,Она в степях блуждает вольной серной.Ей чужд покой окованных рабынь,Ей скучен путь проложенный и мерный.Но, встретив Холм Покинутых Святынь,Она дрожит, в тревоге суеверной,Стоит, глядит, не шелохнет травой,И прочь идет с поникшей головой.

23 июня 1895

Львица среди развалин

Гравюра

Холодная луна стоит над Насаргадой,Прозрачным сумраком подернуты пески.Выходит дочь царя в мечтах ночной тоскиНа каменный помост — дышать ночной прохладой.

Пред ней знакомый мир: аркада за аркадой;И башни и столпы, прозрачны и легки;Мосты, повисшие над серебром реки;Дома, и Бэлахрам торжественной громадой…

Царевна вся дрожит… блестят ее глаза…Рука сжимается мучительно и гневно…О будущих веках задумалась царевна!

И вот ей видится: ночные небеса,Разрушенных колони немая вереницаИ посреди руин — как тень пустыни — львица.

24 июня 1895

Жрец

Бронзовая статуэтка

Далекий Сириус, холодный и немой!Из ночи в ночь надменноСверкаешь ты над сумрачной землей,Царишь над бедственной вселенной.

Владыка Сириус, не внемлющий мольбам,Непобедимый мститель!Пред алтарем ненужный фимиамТебе затеплил твой служитель.

Ты чужд нам, Сириус! но твой холодный лучСжигает наши жатвы.Губи меня! и отравляй! и мучь!И отвергай с презреньем клятвы!

Тебе, о Сириус, не знающий людей,Я возношу моленьяСреди толпы, и в хижине своей,И в миг последний упоенья!

16 октября 1894

К монахине

В средние века

Ты — монахиня! лилия бога!Ты навеки невеста Христа!Это я постучал в ворота,Это я у порога!

Я измучен, я весь истомлен,Я бессилен, я мертв от желаний.Все вокруг — как в багряном тумане,Все вокруг — точно звон.

Выходи же! иди мне навстречу!Я последней любви не таю!Я безумно тебя обовью,Дикой лаской отвечу!

И мы вздрогнем, и мы упадем,И, рыдая, сплетемся, как змеи,На холодном полу галереиВ полумраке ночном.

Но, под тем же таинственным звоном,Я нащупаю горло твое,Я сдавлю его страстно — и всеБудет кончено стоном.

26 июля 1895

В старом Париже