Иван Крылов - Басни Страница 5

Бумажный Змей

     Запущенный под облака,Бумажный Змей, приметя свысока     В долине мотылька,«Поверишь ли! – кричит, – чуть-чуть тебя мне видно;     Признайся, что тебе завидноСмотреть на мой высокий столь полёт». —     «Завидно? Право, нет!Напрасно о себе ты много так мечтаешь!Хоть высоко, но ты на привязи летаешь.          Такая жизнь, мой свет,     От счастия весьма далёко;     А я, хоть, правда, невысоко,          Зато лечу          Куда хочу;Да я же так, как ты, в забаву для другого,          Пустого     Век целый не трещу».

Волк на псарне

Волк ночью, думая залезть в овчарню,          Попал на псарню.     Поднялся вдруг весь псарный двор.Почуя серого так близко забияку,Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;     Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!» —     И вмиг ворота на запор;     В минуту псарня стала адом.          Бегут: иной с дубьём,               Иной с ружьём.«Огня! – кричат; – огня!» Пришли с огнём.Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом,     Зубами щёлкая и ощетиня шерсть,Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;     Но, видя то, что тут не перед стадом,          И что приходит, наконец,          Ему расчесться за овец,—               Пустился мой хитрец                    В переговорыИ начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?          Я, ваш старинный сват и кум,Пришёл мириться к вам, совсем не ради ссоры;Забудем прошлое, уставим общий лад!А я не только впредь не трону здешних стад,Но сам за них с другими грызться рад          И волчьей клятвой утверждаю,     Что я…» – «Послушай-ка, сосед,—          Тут ловчий перервал в ответ,—          Ты сер, а я, приятель, сед,     И волчью вашу я давно натуру знаю;          А потому обычай мой:     С волками и́наче не делать мировой,          Как снявши шкуру с них долой».И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

Обезьяна

          Как хочешь ты трудись;          Но приобресть не льстись     Ни благодарности, ни славы,Коль нет в твоих трудах ни пользы, ни забавы.

          Крестьянин на заре с сохой          Над полосой своей трудился;          Трудился так крестьянин мой,          Что градом пот с него катился:          Мужик работник был прямой.          Зато, кто мимо ни проходит,     От всех ему: спасибо, исполать![11]          Мартышку это в зависть вводит.Хвалы приманчивы, – как их не пожелать!          Мартышка вздумала трудиться:     Нашла чурбан, и ну над ним возиться!                    Хлопот          Мартышке полон рот:     Чурбан она то понесёт,     То так, то сяк его обхватит,     То поволо́чет, то покатит;          Рекой с бедняжки льётся пот;     И, наконец, она, пыхтя, насилу дышит:     А всё ни от кого похвал себе не слышит.          И не диковинка, мой свет!Т     рудишься много ты, да пользы в этом нет.

Пчела и Мухи

Две Мухи собрались лететь в чужие крайИ стали подзывать с собой туда Пчелу:          Им насказали попугаиО дальних сторонах большую похвалу.Притом же им самим казалося обидно,          Что их, на родине своей,          Везде гоняют из гостей;И даже до чего (ка́к людям то не стыдно,          И что они за чудаки!):Чтоб поживиться им не дать сластями          За пышными столами,Придумали от них стеклянны колпаки;А в хижинах на них злодеи пауки.«Путь добрый вам, – Пчела на это отвечала, —               А мне     И на моей приятно стороне.От всех за соты я любовь себе сыскала —     От поселян и до вельмож.          Но вы летите,          Куда хотите!     Везде вам будет счастье то ж:Не будете, друзья, нигде, не быв полезны,     Вы ни почтенны, ни любезны.     А рады пауки лишь будут вам          И там».

Кто с пользою отечеству труди́тся,     Тот с ним легко не разлучится;А кто полезным быть способности лишён,Чужая сторона тому всегда приятна:Не бывши гражданин, там мене презрен он,И никому его там праздность не досадна.

Волк и Лисица

          Охотно мы дари́м,     Что нам не надобно самим.     Мы это басней поясним,Затем, что истина сноснее вполоткрыта.

Лиса, курятинки накушавшись досы́таИ добрый ворошок припрятавши в запас,Под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час.Глядит, а в гости к ней голодный Волк тащится.     «Что, кумушка, беды! – он говорит. —Ни косточкой не мог нигде я поживиться;     Меня так голод и морит;     Собаки злы, пастух не спит,          Пришло хоть удавиться!» —     «Неужли?» – «Право так». – «Бедняжка куманёк!Да не изволишь ли сенца? Вот целый стог:          Я куму услужить готова».А куму не сенца, хотелось бы мяснова —          Да про запас Лиса ни слова.               И серый рыцарь мой,          Обласкан по уши кумой,          Пошёл без ужина домой.

Обоз

          С горшками шёл Обоз,     И надобно с крутой горы спускаться.Вот, на горе других оставя дожидаться,Хозяин стал сводить легонько первый воз.Конь добрый на крестце почти его понёс,     Катиться возу не давая;          А лошадь сверху, молодая,     Ругает бедного коня за каждый шаг:          «Ай, конь хвалёный, то-то диво!          Смотрите: лепится, как рак;Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво!          Смелее! Вот толчок опять.     А тут бы влево лишь принять.          Какой осёл! Добро бы было в гору               Или в ночную пору, —          А то и по́д гору, и днём!          Смотреть, так выйдешь из терпенья!Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!          Гляди-тко нас, как мы махнём!          Не бойсь, минуты не потратим,     И возик свой мы не свезём, а скатим!»Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,     Тронулася лошадка с возом в путь;     Но только по́д гору она перевалилась,Воз начал напирать, телега раскатилась;Коня толкает взад, коня кидает вбок;          Пустился конь со всех четырёх ног               На славу;     По ка́мням, рытвинам пошли толчки,               Скачки,Левей, левей, и с возом – бух в канаву!          Прощай, хозяйские горшки!

Как в людях многие имеют слабость ту же:     Всё кажется в другом ошибкой нам;          А примешься за дело сам,          Так напроказишь вдвое хуже.

Слон на воеводстве

     Кто знатен и силён,          Да не умён,Так худо, ежели и с добрым сердцем он.

На воеводство был в лесу посажен Слон.Хоть, кажется, слонов и умная порода,     Однако же в семье не без урода:               Наш Воевода          В родню был толст,          Да не в родню был прост;     А с умыслу он мухи не обидит.          Вот добрый Воевода видит —     Вступило от овец прошение в Приказ[12]:«Что волки-де совсем сдирают кожу с нас». —«О плу́ты! – Слон кричит, – какое преступленье!     Кто грабить дал вам позволенье?»А волки говорят: «Помилуй, наш отец!     Не ты ль нам к зи́ме на тулупыПозволил лёгонький оброк собрать с овец?     А что они кричат, так овцы глупы:Всего-то при́дет с них с сестры по шкурке снять;          Да и того им жаль отдать». —«Ну, то-то ж, – говорит им Слон, – смотрите!     Неправды я не потерплю ни в ком:          По шкурке, так и быть, возьмите;     А больше их не троньте волоском».

Синица

     Синица на море пустилась:          Она хвалилась,     Что хочет море сжечь.Расславилась тотчас о том по свету речь.Страх обнял жителей Нептуновой столицы[13];          Летят стадами птицы;А звери из лесов сбегаются смотреть,Как будет Океан и жарко ли гореть.И даже, говорят, на слух молвы крылатой,     Охотники таскаться по пирамИз первых с ложками явились к берегам,     Чтоб похлебать ухи такой богатой,Какой-де откупщи́к и самый тороватый     Не давывал секретарям.Толпятся: чуду всяк заранее дивится,Молчит и, на море глаза уставя, ждёт;     Лишь изредка иной шепнёт:«Вот закипит, вот тотчас загорится!»     Не тут-то: море не горит.     Кипит ли хоть? – и не кипит.И чем же кончились затеи величавы?Синица со стыдом всвояси уплыла;     Наделала Синица славы,          А море не зажгла.

     Примолвить к речи здесь годится,Но ничьего не трогая лица:     Что делом, не сведя конца,     Не надобно хвалиться.

Свинья