Владимир Набоков - Poems and Problems. Poems Страница 5

1944

Кембридж, Массачусетс

К КН. С. М. КАЧУРИНУ

Качурин, твой совет я приняли вот уж третий день живув музейной обстановке, в синейгостиной с видом на Неву.

Священником американскимтвой бедный друг переодет,и всем долинам дагестанскимя шлю завистливый привет.

От холода, от перебоевв подложном паспорте, не сплю:исследователям обоевлилеи и лианы шлю.

Но спит, на канапе устроясь,коленки приложив к стенеи завернувшись в плед по пояс,толмач, приставленный ко мне.

Когда я в это воскресенье,по истечении почтитридцатилетнего затменья,мог встать и до окна дойти;

когда увидел я в туманевесны, и молодого дня,и заглушенных очертанийто, что хранилось у меня

так долго, вроде слишком яркойцветной открытки без угла(отрезанного ради марки,которая в углу была);

когда все это появилосьтак близко от моей души,она, вздохнув, остановилась,как поезд в полевой тиши.

И за город мне захотелось:в истоме юности опятьмечтательно заныло тело,и начал я соображать,

как буду я сидеть в вагоне,как я его уговорю,но тут зачмокал он спросоньяи потянулся к словарю.

На этом я не успокоюсь,тут объясненье жизни всей,остановившейся, как поездв шершавой тишине полей.

Воображаю щебетаньев шестидесяти девятиверстах от города, от зданья,где запинаюсь взаперти,

и станцию, и дождь наклонный,на темном видный, и потомзахлест сирени станционной,уж огрубевшей под дождем,

и дальше: фартук тарантасныйв дрожащих ручейках, и всеподробности берез, и красныйамбар налево от шоссе.

Да, все подробности, Качурин,все бедненькие, каковыкрай сизой тучи, ромб лазурии крап ствола сквозь рябь листвы.

Но как я сяду в поезд дачныйв таком пальто, в таких очках(и, в сущности, совсем прозрачный,с романом Сирина в руках)?

Мне страшно. Ни столбом ростральным,ни ступенями при луне,ведущими к огням спиральным,ко ртутной и тугой волне,

не заслоняется… при встречея, впрочем, все скажу тебео новом, о широкоплечемпровинциале и рабе.

Мне хочется домой. Довольно.Качурин, можно мне домой?В пампасы молодости вольной,в техасы, найденные мной.

Я спрашиваю, не пора ливернуться к теме тетивы,к чарующему чапаралюиз “Всадника без головы”,

чтобы в Матагордовом Ущельезаснуть на огненных камняхс лицом, сухим от акварели,с пером вороньим в волосах?

1947

Кембридж, Массачусетс

NEURALGIA INTERCOSTALIS[4]

О, нет, то не ребра— эта боль, этот ад —это русские струныв старой лире болят.

(во время болезни)

Март-апрель 1950

БЫЛ ДЕНЬ КАК ДЕНЬ

Был день как день. Дремала память. Длиласьхолодная и скучная весна.Внезапно тень на дне зашевелилась —и поднялась с рыданием со дна.

О чем рыдать? Утешить не умею.Но как затопала, как затряслась,как горячо цепляется за шею,в ужасном мраке на руки просясь.

1951

Итака

НЕПРАВИЛЬНЫЕ ЯМБЫ

В последний раз лиясь листамимежду воздушными перстамии проходя перед грозойот зелени уже настойчивой

до серебристости простой,олива бедная, листваискусства, плещет, и словалелеять бы уже не стоило,

если б не зоркие глазаи одобрение бродяги,если б не лилия в овраге,если б не близкая гроза.

1953

Итака

КАКОЕ СДЕЛАЛ Я ДУРНОЕ ДЕЛО

Какое сделал я дурное дело,и я ли развратитель и злодей.я, заставляющий мечтать мир целый     о бедной девочке моей.

О, знаю я, меня боятся люди,и жгут таких, как я, за волшебство,и, как от яда в полом изумруде,     мрут от искусства моего.

Но как забавно, что в конце абзаца,корректору и веку вопреки,тень русской ветки будет колебаться     на мраморе моей руки.

27 декабря 1959

Сан-Ремо

С СЕРОГО СЕВЕРА

С серого северавот пришли эти снимки.

Жизнь успела на всепогасить недоимки.Знакомое деревовырастает из дымки.

Вот на Лугу шоссе.Дом с колоннами. Оредежь.Отовсюду почтимне к себе до сих пор ещеудалось бы пройти.

Так, бывало, купальщикамна приморском пескеприносится мальчикомкое-что в кулачке.

Все, от камушка этогос каймой фиолетовойдо стеклышка матово —зеленоватого,он приносит торжественно.

Вот это Батово.Вот это Рожествено.

20 декабря 1967

Монтре

1

Незнакомка из Сены (франц.).

2

Они когда-то были ангелы, как вы (франц.).

3

Песни, стихи (лат.).

4

невралгия межреберная