Юрий Кузнецов - Стихотворения Страница 5

* * *

Звякнет лодка оборванной цепью,Вспыхнет яблоко в тихом саду,Вздрогнет сон мой, как старая цапляВ нелюдимо застывшем пруду.

Сколько можно молчать! Может, хватит?Я хотел бы туда повернуть,Где стоит твое белое платье,Как вода по высокую грудь.

Я хвачусь среди замершей ночиСтарой дружбы, сознанья и сил,И любви, раздувающей ноздри,У которой бессмертья просил.

С ненавидящей, тяжкой любовьюЯ гляжу, обернувшись назад.Защищаешься слабой ладонью:– Не целуй. Мои губы болят.

Что ж, прощай! Мы в толпе затерялись.Снилось мне, только сны не сбылись.Телефоны мои надорвались,Почтальоны вчистую спились.

Я вчера пил весь день за здоровье,За румяные щеки любви.На кого опустились в дорогеПерелетные руки твои?

Что за жизнь – не пойму и не знаю.И гадаю, что будет потом.Где ты, господи!.. Я погибаюНад ее пожелтевшим письмом.

* * *

Ниоткуда, как шорох мышиный,Я заскребся в родимом краю.Я счастливый, как пыль за машиной,И небритый, как русский в раю.

– Где ты был? – она тихо подсядет,Осторожную руку склоня.Но рука, перед тем как погладить,Задрожит, не узнает меня.

Кольцо

Вспомни старый трамвай! Среди лязга и пылиОн летел по кольцу – колесо в колесо.Ты сходил, он сходил, вы куда-то сходили,Вы трамвайной судьбы размыкали кольцо.

Вы клубились по жизни, теряя друг друга,Рты и души кривила вам ярость борьбы.Но остался один, не сорвавшийся с круга,Не постигший разогнутых линий судьбы.

Каждый день, каждый час вы сменяли друг                друга.Вот твоя остановка. Приехал, вставай!Показалось, что не было жизни вне круга,Человеку, водившему этот трамвай.

Показалось, что в мире всегда он пребудет,Этот замкнутый круг, этот бег без конца.Но трамвай изломался, стал пылью. А людиИ не знали о том человеке кольца.

Между тем говорили, что каждое утроГде-то в городе кружится некий старик.Остановится, пальцем поманит – как будтоЧто-то хочет сказать, изо рта только скрип.

И нелепым волчком он упал среди улиц,Притворился ли мертвым иль кончил свой век?Но его башмаки на ногах шевельнулись,Поднялись и продолжили прерванный бег.

Башмаки! В эту чушь ни один не поверил.Самый храбрый слегка изменился в лице.Башмаки? Подтащил башмаки и примерилИ пошел против воли метаться в кольце.

Ты кричала, любовь! Он тебя не услышал.Неизменному другу не подал руки.Растворился, исчез, но из круга не вышел.И продолжили дьявольский бег башмаки.

Очки Заксенгаузена

В бывшем лагере смерти лежит и понынеОблетевшая груда безлицых очков.Это память слепых, некрасивых, невинных,Сбитых в кучу людей, это зренье веков!

Где они, как миры в пустоте, с номерами,Пред сожжением снявшие молча пенсне?Говорят, что вернулся один за очками —Через годы!               Вам так повезет лишь во сне.       

Он нашел свою вещь в той слезящейся груде,Непохожий на всех – человек или миф.Вы встречали его, симпатичные люди?Он глядит не мигая, как будто сквозь мир.

Он на солнце глядит из провала ночного.– Ты ослепнешь, старик! —               Но ему все равно.Это солнце на небе – простое пятноДля души, столько горя вобравшей земного.

Дай вам бог, чтобы так никогда не пришлосьСумасшедшим бродить среди солнечных улиц.Буква? Женщина? Истина?..Смотрит не щурясь.То, что вас ослепляет, он видит насквозь.

Атомная сказка

Эту сказку счастливую слышалЯ уже на теперешний лад,Как Иванушка во поле вышелИ стрелу запустил наугад.

Он пошел в направленье полетаПо сребристому следу судьбы.И попал он к лягушке в болото,За три моря от отчей избы.

– Пригодится на правое дело! —Положил он лягушку в платок.Вскрыл ей белое царское телоИ пустил электрический ток.

В долгих муках она умирала,В каждой жилке стучали века.И улыбка познанья игралаНа счастливом лице дурака.

Грибы

Когда встает природа на дыбы,Чт€о цифры и железо человека!Ломают грозно сонные грибыАсфальт непроницаемого века.

А ты спешишь, навеки невозможныйДля мирной осмотрительной судьбы.Остановись – и сквозь твои подошвыНачнут буграми рвать тебя грибы.

Но ты не остановишься уже!Лишь иногда в какую-то минутуТы поразишься – тяжести в душе,Как та сопротивляется чему-то.

Снег

Зимний час. Приглушенные гулы.Снег идет сквозь людей и сквозь снег.Облепляет ночные фигуры,Замедляет наш яростный бег.

Друг у друга не просим участьяВ этой жизни опасной, земной.Для старинного смертного счастьяМилый друг возвратится домой.

Долго пальцы его ледяныеБудут ключ запропавший искать.Дверь откроют навстречу родные,Молча снег он начнет отряхать.

Будет долго топтаться пред светом.Будут ждать терпеливо его.Обнажится под тающим снегомПустота – никого! Ничего!

Змеиные травы

Мчался поезд обычного класса,Вез мечты и проклятья земли.Между тем впереди через насыпьСеребристые змеи ползли.

Людям снилась их жизнь неуклонно,Снился город, бумаги в пыли.Но колеса всего эшелонаНа змеиные спины сошли.

Все сильней пассажиров шатало,Только змеи со свистом ползли.Незнакомая местность предстала,И змеиные травы пошли.

Канул поезд в пустое пространство,И из вас никому невдомек,Если вдруг среди мысли раздастсяНеизвестно откуда – гудок.

* * *

Закрой себя руками: ненавижу!Вот Бог, а вот Россия. Уходи!Три дня прошло. Я ничего не слышуИ ничего не вижу впереди.

Зачем? Кого пытался удержать?Как будто душу прищемило дверью.Прислала почту – ничему не верю!Собакам брошу письма – растерзать!

Я кину дом и молодость сгублю,Пойду один по родине шататься.Я вырву губы, чтоб всю жизнь смеятьсяНад тем, что говорил тебе: люблю.

Три дня, три года, тридцать лет судьбыКогда-нибудь сотрут чужое имя.Дыханий наших встретятся клубы —И молния ударит между ними!

Урод

Женщина, о чем мы говорили!Заказали скверное вино.И прижались в этом зимнем миреТак, что место заняли одно.

Только шли минуты год за годом,Каждый душу сохранить хотел.И с одра морщинистым уродомВстал, как лишний, след от наших тел.

Нацепил пальто и хлопнул дверью,И открылся перед ним простор.Род людской, наверно, будет верить,Что его количество растет.

Ветер

Кого ты ждешь?.. За окнами темно,Любить случайно женщине дано.Ты первому, кто в дом войдет к тебе,Принадлежать решила, как судьбе.

Который день душа ждала ответа.Но дверь открылась от порыва ветра.

Ты женщина – а это ветер вольности…Рассеянный в печали и любви,Одной рукой он гладил твои волосы,Другой – топил на море корабли.

Любовь

Он вошел – старый дом словно ожил.Ты сидела – рванулась не ты:Проступили такие черты,Что лицо на лицо не похоже.

Он еще не забрал, но ужеТы его поняла по движенью.То душа прикоснулась к душе,То звезда зацепилась о землю.

Мужчина и женщина

Ни тонким платком, ни лицом не заметна,Жила она. (Души такие просты.)Но слезы текли, как от сильного ветра…Мужчина ей встретился – ты!

«Не плачь!» Покорилась тебе. Вы стояли:Ты гладил, она до концаПрижалась к рукам, что так нежно стирали…О, если бы слезы с лица!

Ты выдержал верно упорный характер,Всю стер – только платья висят.И хочешь лицо дорогое погладить —По воздуху руки скользят.

Осенний космос

Старинная осень, твой стих изжит,Твоя сторона пуста.Ночами под деревом воздух визжитОт падающего листа.

И ветер, донесший раскат зимы,Все стекла задул в селе.Деревья тряхнуло вон из земли,А листья – назад, к земле.

Не воздух, не поле, не голый лес,А бездны меж нас прошли.Горит под ногами лазурь небес —Так мы далеки от земли.

Но тише, подруга моя! Жена!Минута раздумья есть.То дождь пошел, то почти тишина…Такого не перенесть.

Шел дождь прямой, шел дождь прямой,Все было прямым, прямым.Шел дождь прямой, шел дождь прямой,Внезапно он стал косым.

Все стало косым под косым дождем:Забор, горизонт, холмы,И дом, потемневший мгновенно дом,И мы перед ним, и мы!

Ночь