Эдуард Лимонов - К Фифи Страница 5

Ведь все ушли в конце концов

По-деловому ездят «кары»Туда-сюда, сюда-тудаСквозь затрудненные бульварыСквозь пережитые года

Еще «полуторки» я помнюОни в резине молодойА в них стояли, словно кони,Солдаты потною толпой,

Голов ежи, на них пилоткиПослевоенные улыбкиТех женщин ботики и «лодки»Да, были среди них красотки,Хотя вокруг не пели скрипки…

Рычали краны и прицепыСобою стройки бороздилиЭфир? «Хованщины», «Мазепы»…А вдалеке кирпич носили…

Отец мой, в гимнастерке новойЖурнал он «Радио» читаетА мать стоит на все готовой,Но для чего, сама не знает…

По-деловому ездят «кары»По набережной, где рекаЛежит пустая… За бульвары.А ну-ка выпьем коньяка!

За тех, кто жил, их больше нетуЗа женщин в ботиках, отцов,Тех, чей сапог топтал планетуЗа этих русских храбрецовВедь все ушли в конце концов…

Фифи (вид из спальни)

Она на чертика похожа!Промежность кремом натираетВидна мне, как, согнув в прихожейКолени, в туалет шагает…

Она — моя большая драмаОна — последняя быть можетМоя возлюбленная дама.Ведь жизни путь-то мною прожит?!

А я в постели пребываю,Я жду ее, сейчас вернетсяИз темноты я наблюдаю,Как на свету ей все неймется.

В век маньеризма эту девуЖивописали бы охотно.Тонка, изящна, бедра, чрево, —Все хорошо бесповоротно.

На грациозных и высокихНогах несется груша-попаТам, в недрах жарких и глубокихДля каждого быка — Европа

Черноволосое отродье!Еврейка Древнего ЕгиптаТобой любим я даже вроде,О, дочка Сциллы и Харибта!

Из окна

Заходит солнце. Дом восточныйДом генеральский, сильный, прочныйНа набережной освещенСтал бледно-желтым, сильный он.

А я, которого квартираВ юго-восток обращенаСлежу с вниманьем командираНа небеса, на времена

Там неба синяя туникаТам пара пятен облаковТам происходит зло и дикоОбщенье бесов и богов

Вниз падает незримый демонПрирода в рев! Природа в вой!И мы не знаем точно, где онНо был визгливый и живой…

Там лапок точки и тиреТам бог клюющий падишахаИ обнаженная, как МахаУ Гойи, стрижена каре

Плывет Фифи на небосклонеЛежит, обрублен ее хвост,Бледны ее глаза, ладониИссечены кнутом корост…

Заходит солнце. Дом восточныйДом, помещенный над рекой —Москвой и желтый и порочный,Покрытый солнечной корой.

Послужит местом, где девицаФифи опустится, вздохнетЧерноволоса, бледнолицаЧерез чердак ко мне войдет…

От императорского РимаВ Москве нет ничего, пойми!Здесь женственность неоспоримаЛишь громко хлопают дверьми,Но мужественности ноль здесь, Дима!

В Москве как будто бы в улусеПриземистых сараев рядВ метро Коляны и Маруси,Сомкнувшись бедрами, стоят.Тот, кто не самка, тот кастрат.

Бездарный город! МонументыЗдесь редкость, если б не СталинТо изучали бы студентыСплошную степь, а Кремль — один.

От императорского РимаВ Москве ну разве что есть МИДКак храм Змеи, смотри-ка, Дима,Он над Смоленкою висит.

Степей московских мерзлый глянецМороза неживая гладьВ Москву приедет иностранецНу разве только умиратьА не средства свои влагать…

Прекрасны наших женщин глубиА вот земля у нас плохаШесть месяцев мы ходим в шубеИ нету лоз для коньяка…

Красотки наши безотказны,Однако, как они глупы!Мужчины русские бессвязны.За Геркулесовы столпы,

Глянь внутрь свободных ПортугалийДругая жизнь, цветет лимонА здесь ни пляжа, ни сандалийИ не танцуют вальс-бостон.

Фифи в Хельсинки

Фифи лежит, во сне я вижу,С мужчиною большим и рыжимПод потным этим простакомИ стонет от него тайком…

Фифи раскрыта как тетрадка,Она забыла обо мнеТам в Хельсинки, под финном сладкоЯзык плывет в его слюне…

Его бесстыдный член в ней шарит!Ее в волнение привел!Сейчас еще разок ударит,Фифи слаба, ведь женский пол

Настроен на экстаз насилий,Вот финн ушел, она одна,Стук в дверь. Открыла без усилий,Шеф входит. К шефу, как жена…

Она, нагая, приникает,А он ее меж ног ласкаетИ как собачку ставит в позу…И членом мнет, мерзавец, розу.

Идет качание, долбеж…Фифи, ты и ему даешь?

Фифи с итальянцами

Вижу я международно(в злые губки не целуй!)Что в тебя вошел свободноИтальянский красный уй.

Что, его не вынимая,В задик вдруг вошел другой,Что пипи твоя ночнаяВдруг подернулась слезой

Что и в ротик твой шершавыйЗасадили третий, злой.Издевались всей оравойИтальянцы над тобой

Чтоб, униженная, тихоТы сидела бы потомС писькой красной, как гвоздика,Пахнув спермой и котом.

И тебя по бледной кожеПо шарам тяжелых векОблизал бы вдруг похожийНа меня вдруг человек…

Ты любишь твой желтый берет,Ты любишь твой желтый берет,В кафе никого больше нетНам танго играет квартет.

В кафе не пришел никтоСегодня. Где Жан Кокто?Где друг его Жан Марэ?Здесь дело не в ноябре…

Ты любишь твой желтый беретОн лихо, берет надетЗа ним, за окном ParisСмотри на меня, умри…

Какой же я был молодой…Сидел там в кафе с тобойВеселый и пьяный был,Твой желтый берет хвалил…

На площадь!

На площадь! Родина! На площадь!Где стяги северный полощетТревожный ветер колесомМы их ряды собой сомнемИ будет жить гораздо проще…

Мы будем Родину беречьС ее горящими глазамиИ берега ее стеречьИ расширять родную речьНад казахстанскими степями…

Мы Русь, уверен, заберем,Поэтому беги на площадь!Под проливным беги дождемГде стяги северный полощет.

Россия хочет перемен!Беги, хватай друзей за руки,Не будет больше серых стенИ серых лиц, режима скуки.

Полковников пинком под задДа здравствует живая площадь!Ты рад? И я безмерно рад!И мы стоим единой рощей.

Собою ветер шевеляПрекрасны и разнообразныСтраны печали утоляИ все места отмывши грязны…

«Подвиньтесь! Мы, народ, тут встанем!»И из-под наших хмурых векВсю площадь огненно оглянемНарод-хозяин. Человек…

Эх, из чайничка-кофейничка,Я тебя бы поливалЧтобы ты росла бы веничком,Ну а я бы ликовал…

Ты, Фифи, Фифи моя цыганочка,Ты жидовочка моя,Есть в тебе, подружка, раночка,Что люблю тревожить я.

Я люблю, люблю ее растягиватьЧасть себя в нее влагать,А ты любишь, девка, вздрагивать,Когти в спину мне вонзать…

Эх из чайничка-кофейничкаПоливал тебя бандит,Ты расти, расти мое растеньичко,Мой подружек Афродит…

День Победы

Я полон гулов детства моегоНарода бесшабашного и злого,Орущего прекрасно бестолково,О, пьяного народа торжество!

Безногие мордатые орлыНа пьедесталах бюстов вдруг ансамбли!Летящие за водкой (им до баб ли?!)Подшипники визжат как кандалы…

Теперь вас нет. Смирились под землей,Но я, ваш младший современник дикий,Вам подношу кровавые гвоздикиС упавшими: слезинкой и соплей…

Пейзаж желтеет. НабухаютНа деревах московских почкиУже в колясочках катаютМладенцев, самки-одиночки…

А я корплю над текстом «Мозес»Над египтянином тружусьИ в запах горных алых roses,То погружусь, то окунусь…

Поеду что ли, в Вавилон,А то бои идут в Багдаде,Греми, обшарпанный вагон,Сидят вокруг арабы-дяди.

Рябит от фесок и бейсболокИ в полотенцах на плечах,Мужчины свешивались с полок…Поеду в Вавилон на днях.

Там по тропинкам Вавилона,Где овцы протоптали путьХодили же во время оно,Пророки же, чтоб словом дуть.

Чтоб обличать царей, и овцыСмотрели мирно из-под векАдепты Ганди и толстовцыЗачем безумен человек

Исайя, что кричишь, Исайя?!Ведь все равно придет ХристосИ по волнам ступня босая…Дорога свяжет, не бросаяНас с Вавилон, под стук колес.

Ветер. Вечер. Свет линейныйПерспектива нулеваяОн сидит ввиду бассейнаСилуэт сидит у края.

На плече его блик солнца,Он сидит ко мне спиноюМолодого вавилонцаСветлый нимб над головою…

Молодой мессопотамец,Арамеец ли, шумерец?Плеск воды и света танецЭто мой единоверец, —

Мне не нужно поворотаИ лица его не надо,Я-то знаю, что он кто-тоНе из Рая, не из Ада…

Фифи в виде француженки бреет п