Павел Антокольский - Стихи Страница 5

НЬЮТОН

Гроза прошла. Пылали георгиныПод семицветной радужной дугой.Он вышел в сад и в мокрых комьях глиныТо яблоко пошевелил ногой.

В его глазах, как некое виденье,Не падал, но пылал и плыл ранет,И только траектория паденьяВычерчивалась ярче всех планет.

Так вот она, разгадка! Вот что значитПредвечная механика светил!Так первый день творения был начат.И он звезду летящую схватил.

И в ту же ночь, когда все в мире спалоИ стихли голоса церквей и школ,Не яблоко, а формула упалаС ветвей вселенной на рабочий стол.

Да! Так он и доложит, не заботясьО предрассудках каменных голов.Он не допустит сказок и гипотез,Все кривды жерновами размолов.

И день пришел. Латынь его сухаяО гравитации небесных телРаскатывалась, грубо громыхая.Он людям досказал все, что хотел.

И высоченный лоб и губы вытерТяжеловесной космой парика.Меж тем на кафедру взошел пресвитерИ начал речь как бы издалека.

О всеблагом зиждителе вселенной,Чей замысел нам испокон отверст…Столетний, серый, лысый как колено,Он в Ньютона уставил длинный перст.

И вдруг, осклабясь сморщенным и дряблымЛицом скопца, участливо спросил:— Итак, плоды осенних ваших яблоньСуть беглые рабы магнитных сил?

Но, боже милосердный, что за ветерУмчал вас дальше межпланетных сфер?— Я думал, — Ньютон коротко ответил.Я к этому привык. Я думал, сэр.

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

В МОЕЙ КОМНАТЕ

Геннадию Фишу

В моей комнате, краской и лаком блестя,Школьный глобус гостит, как чужое дитя.Он стоит, на косую насаженный ось,И летит сквозь пространство и время и сквозьНеоглядную даль, непроглядную тьму,Почему я смотрю на него — не пойму.

Школьный глобус, — нехитрая, кажется, вещь.Почему же он так одинок и зловещ?Чтобы это понять, я широко раскрылМои окна, как шесть серафических крыл.

Еще сини моря, и пустыни желты,И коричневых гор различимы хребты.Различима еще и сверкает огнемВся Европа, бессонная ночью, как днем,Вся вмещенная в миг, воплощенная в миф,Красотою своей мудрецов истомив,Финикийская девочка дышит покаИ целует могучую морду быка,Средиземным седым омываемая,Обожаемая, не чужая — моя!Школьный глобус! Он школьным пособием был,Но прямое свое назначенье забыл.И завыл, зарыдал на короткой волне,Телеграфным столбом загудел в вышине:

— Люди! Два с половиной мильярда людей,Самый добрый чудак, самый черный злодей,Рудокопы, министры, бойцы, скрипачи,Гончары, космонавты, поэты, врачи,Повелители волн, властелины огня,Мастера скоростей, пощадите меня!

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

МЫ

Пусть падают на пол стаканыХмельные и жуток оскалКривых балаганных зеркал.Пусть бронзовые истуканыС гранитных срываются скал!

Все сделано до половины.Мы в смерти своей не вольны.В рожденье своем неповинны,Мы — волны растущей лавины,Солдаты последней войны.

Да, мы!И сейчас же и тут же,Где шел сотни раз Ревизор,Равнину обходит дозор!На узкий просцениум стужиБьют факелы завтрашних зорь.

Кто этого пойла пригубил,Тот призван в бессмертную рать.Мы живы. Нам рано на убыль.Мы — Хлебников, Скрябин и Врубель,И мы не хотим умирать!

А все, что росло, распираяГроба человеческих лбов,Что вышибло доски гробов,Что шло из губернского краяВ разбеге шлагбаумных столбов,

Что жгло нескончаемым горемПространство метельной зимы,Что жгло молодые умыЕвангельем, и алкоголем,И Гоголем, — все это мы!

Да, мы!Что же выше и краше,Чем мчащееся сквозь года,Чем наше сегодня, чем нашеСтуденческое, и монашье,И воинское навсегда!

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

ЖАРА

Был жаркий день, как первый день творенья.В осколках жидких солнечных зеркал,Куда ни глянь, по водяной аренеПузырился нарзан и зной сверкал.

Нагое солнце, как дикарь оскалясь,Ныряло и в воде пьянело вдрызг.Лиловые дельфины кувыркалисьВ пороховом шипенье жгучих брызг.

И в этом газированном сиянье,Какую-то тетрадку теребя,Еще всему чужой, как марсианин,Я был до ужаса влюблен в тебя.

Тогда мне не хватило бы вселенной,Пяти материков и всех морей,Чтоб выразить бесстрашно и смиренноСвою любовь к единственной моей.

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

«Поэзия! Я лгать тебе не вправе…»

Поэзия! Я лгать тебе не вправеИ не хочу. Ты это знаешь?— Да.

Пускай же в прочно кованной оправеНичто, ничто не сгинет без следа,Ни действенный глагол, ни междометье,Ни беглый стих, ни карандашный штрих,Едва заметный в явственной примете,Ни скрытый отклик, ни открытый крик.

Все, как умел, я рассказал про Зою.И, в зеркалах твоих отражена,Она сроднится с ветром и грозою —Всегда невеста, никогда жена.

И если я так бедственно тоскую,Поверь всему и милосердна будь,Такую Зою — в точности такую —Веди сквозь время в бесконечный путь.

И за руку возьми ее…И где-то,Когда заглохнет жалкий мой мятеж,Хоть песенку сложи о ней, одетойВ ярчайшую из мыслимых одежд.

Поэзия! Ты не страна.Ты странникИз века в век — и вот опять в пути.Но двух сестер, своих союзниц ранних —Смерть и Любовь — со мною отпусти.

Январь-март 1969 г.

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.

ЗАСТОЛЬНАЯ

Друзья! Мы живем на зеленой земле,Пируем в ночах, истлеваем в золе.Неситесь, планеты, неситесь, неситесь!Ничем не насытясь,Мы сгинем во мгле.

Но будем легки на подъем и честны,Увидим, как дети, тревожные сны,Чтоб снова далече,Целуя, калеча,Знобила нам речиПогода весны.

Скрежещет железо. И хлещет вода.Блещет звезда. И гудят провода.И снова нам кажетсяМир великаном,И снова легка намЛюбая беда.

Да здравствует время! Да здравствует путь!Рискуй. Не робей. Нерасчетливым будь.А если умрешь,Берегись, не воскресни!А песня?А песню споет кто-нибудь!

1935

Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982. 

НА РОЖДЕНИЕ МЛАДЕНЦА