Анатолий Гребнев - Берег родины Страница 5

Родной электорат

Здравствуй, свет мой задушевный,Пристань счастья и утрат,Здравствуй, матушка-деревня,Мой родной электорат!

Как теплом твоим я кровнымВновь обласкан и согрет!Этим избам, этим кровлямБез недели тыща лет!

Тыщу лет в старинном стиле —Плуг, да вилы, да топор.Десять шкур с тебя спустили,Но жива ты до сих пор…

Здесь среди фамилий старых —Надо недругам учесть —Есть фамилия МакаровИ Калашниковы есть.

Власть не ждет сюрприза снизу —Я ж, судьбой твоей томим,С головы до ног пронизанЭлектричеством твоим.

Бог спасет угодья эти,Лихолетье отвратит.Ведь конец настанет света,Если вдруг «закоротит»!

Зарисовка с натуры

Самогонки залимоня —Чтоб всё пело и цвело! —По Ивановской с гармоньюРазвернись, мое село!

– Я не знаю, как у вас,А у нас в Котельниче —Если дома нет ребят —Сделают на мельниче!

Но не слышится частушкаУ гулянья на краю:Мужики – по кругу кружка —Обсуждают жизнь свою.

– Сверху давят, давят, давят, —Речь один ведет с колен, —А деревня доедаетБез соли девятый хрен!

Рвет другой рубаху с маху:– Мужики! Кто нас поймет?И в деревне жизнь не сахарДа и в городе не мед!

Зря ты, парень, рвешь рубаху —Понапрасну не ярись.Знаешь что – пошли всех на хрен,Только сам не матерись!

Будем дальше жить, ребята —Хватит плакать и стонать.Сроду жили небогато,Значит, нехрен начинать!

В деревне

В России царствует разруха,И, к ней привычная давно,Как Богородица, старухаГлядит в забытое окно.

В старинных стенах прокопченных,Уже давным-давно одна,Она детей своих ученыхПеребирает имена.

Ты встретишь взглядомЛик иконныйИ оправдаешься с тоской:Не прирастает старый кореньНа почве новой, городской.

Но ты приехал не за тем ли,Чтобы понять, как дальше жить?ХмельТак обвилТелеантенну,Как будто хочет задушить!

Письмо другу

Я душою покамест не вымер,Одного только хочется мне:Нам бы встретиться снова, Владимир,На отеческой нашей земле.В те края нам бы снова приехать,Обретая забытый покой,Где звенит наше детское эхоНад веселою Вяткой-рекой.Нет на свете людей задушевней!На прадедовских стоя корнях,Нас напоит-накормит деревня,Вся в заботе сама о кормах.Вся в работе, извечно творимой,Жизни-доли своей не корит,Слезы вышибет песней стариннойИ частушкой лихой одарит.Ты вглядишься в родимые лицаИ поймешь в озарении лиц:Настоящая наша столицаЗдесь, вдали от великих столиц.Здесь, едины душой и слезами,Мы сойдемся, довольны судьбой,Что родная земля нас связала,Словно братьев крестовых, с тобой.И, стаканы подняв не пустые,Слыша радость живую в крови,Будем вновь говорить о России —О единственной нашей любви.

«Сколько ж можно болтать и стограммить…»

Сколько ж можно болтать и    стограммитьПод хмельную чечетку колес?Я сумею    состав        застопкранить,Я успею    рвануть        под откос!

Вы за горло меня не возьмете,Мне на вас глубоко наплевать!Ах, какие на поле ометы!Я в ометы уйду ночевать.

Добреду я до теплой соломы,С головою зароюсь в лучи.И усну я спокойно, как дома,Как у мамы на русской печи.

Не забыт он,    не предан,        не запит —Родниковый отчизны исток…Мне на Вятку, на Вятку, на запад!А колеса стучат на восток.

«Видно, так все и будет тянуть…»

Видно, так все и будет тянутьв эти милые сердцу пределы.Будто можно    хоть что-то вернуть,что уже навсегда пролетело.

Будто можно вернуться тудаи зажить, как жилось,    без заботы.Время, время —    стучат поезда.Время, время —    свистят самолеты.

Как же, время, тебя обогнать?!И ревут,    и грохочут турбины,чтоб меня от земли    оторватьи умчать в голубые глубины.

Я поверить в свободу готов!Но ищу,    проплывая над бездной,средь галактик ночных городовдеревушки забытой созвездье.

Мне мерещится пламя костра.Ребятишки в ночном у загона.Тишина.Предрассветье.Роса.Ржут в поскотине сытые кони.

Я сейчас одного подзовуи за гриву —рывком незабытым.Догоняй меня, время, – ау! —Ахнув, кинется луг под копыта!

Только ветер в ушахзапоет,зазвенит над зеленым затишьем…Гаснет искоркой мой самолет.Как завидуют мне ребятишки!

«У костра вкусна уха…»

У костра вкусна уха.Речь красна у пастуха.За пастушеской сторожкойНочь сиятельно-тиха.Этой ночью сон не в сон,Хоть как будто снится он —Из коровьей загородыКолокольцев перезвон.И в наплывах тишина,Словно землю – свет луны,Вновь меня переполняетЧувство отчей стороны.Как весенняя трава,Корневым чутьем жива, —Снова я, воспрянув, слышуРодниковые слова!А пастух ведет с подходом,Словно песню, что берег:«Рыба посуху не ходит.Ты, милок, поди, продрог?Ну-ка разом, разом, разом,Чтоб не грызла грусть-тоска,От коровки белоглазойМолочка отведай-ка!»Засыпаю в свежем сене.Все еще костер горит.Все еще пастух АрсеняНад стаканом говорит!

В лугах

На стоге сена ночью южнойЛицом ко тверди я лежал…

Я вздрогну спросонок,    открою глаза,От инея в сене хрустят волоса,Сентябрьским туманом луга    затопило,И, кажется, наземь сошли небеса —Так близко и страшно    пылают светила!Лежу на стогу у небес на виду.Любуюсь-гляжу на большую звезду,Которою трону рукой,    если встану.Под утро    к загону на ощупь бреду.В загоне мычит потревоженно стадо.Костер у избушки остыл и потух.Косится ворчливо Арсеня-пастух:«Ну как не ругаться,    скажи ты на милость,Пойди, соследи-ка ты этих пеструх —Телушка-шалава взяла – отелилась!Но будет, по видам,    коровка добра…»Туманом стекая по стенкам ведра,Густое молозиво чиркает тонко.Я грею теленка, обняв, у костраИ звездочку глажу на лбу у теленка.Курчавым сияньем исходит она —Не в недрах Вселенной,    а здесь рождена —Мне звездочка эта дороже небесной.Она и потом,    в суете городской,Приснится с улыбкой,    а может, с тоской,До боли напомнив родимую местность.

Забытое кладбище

Печальные кущи забвенья.Упавшие навзничь кресты.Невольное духа томленьеЗдесь горестно чувствуешь ты.

Ты здесь понимаешь впервые —Но как это, как понимать? —Что мертвыми стали живыеИ некому их поминать.

Весь век на пределе пластались,Судьбу земледельцев несли.И вот – деревень не осталось,И лесом поля заросли.

С округи родимой раздольной,Где весело песни вились,Как будто на праздник престольный,Всем миром сюда собрались.

И я, им ничуть не мешая,На празднике мертвом притих —Их в сердце своем воскрешаяИ грустно любя, как живых.

А души кладбищенской рощиПод шум поднебесных ветвейИ реют, и радостно ропщут,С душой обнимаясь моей.

На берегу пустом…

Виталию Богомолову

Болит моя душа в постылом    отдаленьиОт материнских мест —Уж столько лет подряд!И вот хожу-брожуВ забытых снах деревни,Шатаюсь по лугам куда    глаза глядят.

Стою, смотрю до слезНа синь озерных плесов,И упаду в траву,И памятью душиУслышу перезвон веселых сенокосов —Вот здесь, на берегу,Стояли шалаши!

Вот здесь, на берегу,Я костерок затеплю,Глаза свои смежу,И в отблесках зариУвижу, как идут,Идут косою цепью,По грудь в траве идут    враскачку косари.

А ведренный денекВстает, дымясь в росинках.И далеко видать —Цветасты и легки,пестреют на лугу    платочки и косынки,А впереди – в отрыв —Идут фронтовики.

…Вот здесь, на берегу,В подлунном свете тонком,В кругу встречались мы,    забыв-избыв дела.И краше всех в кругу    была моя девчонка,Гармонь моя в кругуЗвончей других была!

…Как отзвук жизни той,Которой нет успенья,Доносит до меня, не ведая препон,Под шелест камыша и волн    озерных пенье,Молитвенный распевИ колокольный звон.

И сердцем этот звонВдруг радостно восхитишь,Воочью разглядишь —    до камушка на дне —Звонит в колокола    невидимый град-КитежИ главами церквей сияет в глубине!

Там все родное мне!Вон мать идет с причастья.Вон сверстники в лапту играютПод крыльцом.А ближе подойди —    расслышал бы сейчас я,О чем на пашне дед беседует с отцом.

Он только что с войны.Он был убит под Ржевом.И на шинели след    от пули разрывной.Он с дедом говорит —Дед озабочен севом.И вот сейчас отец    обнимется со мной!

И вся деревня здесь,И вся родня – живая!И вот уже поетИ плачет отчий дом!..На берегу пустом,    лица не открывая,Сижу и плачу яНа берегу пустом…

Русская песня