Иннокентий Омулевский - Стихотворения Страница 5

<1883>

279. СИБИРСКАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ

Посвящается моему сыну

Спи, дитя! В стране изгнанья       Ты — ей сын родной;Все ее мечты, желанья       Пусть растут с тобой.

Закалит твой дух в отчизне       Северный мороз,Чтоб не мог изведать в жизни       Ты бессильных слез.

Разовьется ум твой бойко       Под родной простор,Чтоб в борьбе стоял ты стойко,       Как вершины гор.

Помни твердо, что народу       Призван ты слугой,Что беречь его свободу —       Слава за тобой.

Спи, дитя! В стране изгнанья       Ты — ей сын родной;Светлый ангел упованья       Дремлет над тобой:

Как цветет Сибирь родная       Вся цветами сплошь,Пусть и ты на радость края       Пышно расцветешь!

<1883>

280

«Я снам не верю, но порой…»

Я снам не верю, но порой,В тиши ночей, неотразимоПередо мной проходит мимоВ чудесных грезах край родной.

И то уже не край изгнанья,А край свободного труда,Где благоденствия годаДавно изгладили страданья.

Я снам не верю, но пускайМне чаще снятся грезы эти, —Пускай, как в матерь верят дети,Я тоже верую в мой край.

281

«На дальней родине моей…»

На дальней родине моейОбычный звук был звук цепей,Он рано в душу мне проникИ с детства в ней будить привыкТоску по участи людей.

Не помню я такого дня,Чтоб не звучал он для меня;Не знал ночей таких, чтоб мнеОн не пригрезился во сне,Всё так же явственно звеня.

Я ощущаю и поднесьВ ушах болезненную резь,Когда доходит звук такойДо них хоть издали порой, —И часто вздрагиваю весь.

И я молю, чтоб этот звук,Глухой, как в крышку гроба стук,Бесследно замер поскорейДля бедной родины моей —Страны изгнания и мук…

<1883>

282

«Пройдут года — и ты, страна родная…»

Пройдут года — и ты, страна родная,Во всей красе могучей расцветешь!Минует ночь — и, свет зари встречая,Отгонишь ты видений сонных ложь…Благословен для дремлющего краяПодобный миг, как страсти первой дрожь!

В тот чудный миг, в лучах того рассвета,Растает тьма, объявшая тебя;Ты миру дашь могучего поэта,Ты приютишь любовно у себяЧужих певцов и тех скитальцев света,Кому невмочь на родине борьба…

Со всех сторон сойдутся на работуТвои сыны — твои богатыри;Завет их грез свершится йота в йоту:Заменят торг — науки алтари…О, лишь одно томит меня до гнету:Мне не дожить до чудной той поры!

Но всё равно — исполнен обаяньяИ для меня грядущий твой удел:Ведь я с тобой переживал страданья,Я рос, как ты, под градом вражьих стрел…Да будет же хоть сладость упованьяНаградой мне за горечь темных дел!

Любовь к тебе и веру ту живуюЯ унесу в могилу за собой, —Пускай и там, в ночь вечности глухую,Они стоят на страже надо мной:Их талисман подобен поцелуюЛюбимых уст в час смерти роковой!

<1883>

283. СИБИРСКИЕ СВЯТКИ

Заплетися, плетень, заплетися…

О, кто вас не помнит в былые порядки,Не ценит, не любит, сибирские святки,С раскатистым смехом, с морозною пылью,С веселым напевом, с сердечною былью,С радушной хозяйкой, с красавицей дочкой,С трескучим морозом и лунною ночкой!

Бывало, нагрянешь веселой ватагой,Со скрипкой, с гитарой, а пуще с отвагой,В забавных костюмах, в причудливых масках,К знакомым, где нету отказа вам в ласках,Где знаешь, что шалость оценят со смыслом,И мигом подымешь там дым коромыслом.

А тут уж, увлекшись, хозяева самиЗаложат лошадок и едут все с вамиКуда-нибудь дальше, к своим уж знакомым —И катится снежным компания комом,Пока не наскучит искать новоселья.А смеху-то сколько! а сколько веселья!

Бывало, сберется как в горенке теснойЦветник сибирячек, живой и чудесный —Всё смуглые лица, всё алые губы,Всё карие очи, всё перлами зубы, —Да песни польются, да игры затеют,Так, кажется, стены — и те веселеют!

Уж что и за песни! — прямая услада,А игры какие! — блаженства не надо:Всё жарче и громче, живей и чудеснейЗа каждой игрою, за каждою песнейЗвучат поцелуи, и нет им запрета…Вот так бы и отдал всю душу за это!

Не то расшалятся и целой гурьбоюАйда все на стужу одна за другою; >,Кидаются снегом, ушки потирают,Толкают друг дружку, резвятся, гадают, —И зябко, и любо, и хохот нервозныйРазносится звонко по ночи морозной.

А к утру, как только средь песни подблюднойРаздастся к заутрени благовест гудный,Всё смолкнет в минуту, притихнет всё сразу,Лишь слышишь хозяев радушную фразу:«Гуляйте почаще!» — и станут прощаться,И дремлется сладко, и жалко расстаться.

О, где вы, те годы надежд и желаний?Унес вас, как вихорь, поток испытаний.О, где вы, те песни, те игры живые?Вы те, да не те же, что были впервые!Живешь и к могиле спешишь без оглядки,И мне уж не знать вас, сибирские святки!

<1883>

284

«По ком ты плачешь, ветер?..»

По ком ты плачешь, ветер?О чем твоя печаль?«Я ни о ком не плачу,Мне никого не жаль».

Зачем же ты наводишьТоску на душу мнеСвоим угрюмым воемВ полночной тишине?

«Зачем?.. И на могилеКогда-нибудь твоейЯ тоже буду плакатьИ выть среди ночей…»

1883 (?)

ПРИМЕЧАНИЯ

Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов.

В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках «Поэты „Искры“» (тт. 1–2, Л., 1955) и «И. З. Суриков и поэты-суриковцы» (М.-Л., 1966).

В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии- «Вольная русская поэзия второй половины XIX века» (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его — представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными (например, «Новая тюрьма» и «Сон», соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева); из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: «Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете „Вперед“» (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно («Новая тюрьма») атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу).