Лариса Миллер - Накануне не знаю чего Страница 5

Книга третья

Поющий кустарник

2007—2008  

«При жизни разве умирают?..»

При жизни разве умирают?При жизни моются, стирают,Целуются, растят детей,Едят. Да мало ли затей?

При жизни разве умирают?Младенцем в кубики играют,Юнцом несут прекрасный бред.Покуда живы смерти нет.

«Девочка с высоким лбом…» 

Девочка с высоким лбомВ чём-то сером, голубомНа картине старой очень.Кто сказал, что мир непрочен,Если смотрит до сих порДевочка на нас в упорВзглядом светлым, безмятежнымВ платье, льющемся и нежном,Приглашая: «Не спеши.Поживи со мной в тиши.Отдохни со мною рядомПод моим недвижным взглядом».

«Я люблю эти долгие проводы дня…»

Я люблю эти долгие проводы дня,Что меняет цвета, покидая меня.Я его провожать начинаю с зари.«Что-нибудь мне на память, – прошу, – подари».Он мне дарит тепло в середине зимы,И на лужах узор ледяной бахромы,И оттаявший пруд с небесами в пруду,И подарок, который я после найду.

«Хоть верится слабо в счастливый конец…»

Хоть верится слабо в счастливый конец,Но каждый в душе – желторотый птенецИ ждёт не войны, не болезни, не шторма,А чьей-то опеки и сладкого корма.

И даже поживший, усталый, седой,Он верит, что он под счастливой звездойРодился, и дальше – не смертные муки,А чьи-то большие и тёплые руки.

«– Ещё далеко ли?..»

–  Ещё далеко ли?–  Докуда? Докуда?–  До звёздного часа, до счастья, до чуда,До лучших времён, до не знаю чего,До отдыха чаемого моего?–  Всё будет. Всё как-то должно разрешиться.Осталось немногое – жизни лишиться.

«Мы с тобой приземлились…»

Мы с тобой приземлились, сложивши крыла.День был белым, и ночь тоже белой былаИз-за снега, что свой совершал перелётВсе глухие ночные часы напролёт.

Мы глядели на снег, что летал и леталИ земные прорехи бесшумно латал,И, присев на земное блескучее дно,Из двух тел превратились мы в тело одно.

«Всё белое – и верх, и низ…»

Всё белое – и верх, и низ.Вопрос мой в воздухе повис.Ответом только снег скрипучий.Я повторю на всякий случай.А впрочем, надо ль повторять?Не лучше ль с радостью нырять,Нырять с головкой в море света,И от Творца не ждать ответа,И жить, не зная, почемуПонадобились мы ему.

«Так рано глаза начинают слипаться…»

Так рано глаза начинают слипаться.А утром мне так тяжело просыпаться.Так рамки земные для жизни тесны.Зато так воздушны и сладостны сны.И я в этих снах молода, легконога,И всё мне подвластно – любая дорога,Все близкие живы и рядом они.Будь милостив, ангел, и сон мой храни.Позволь со мной рядом побыть моей маме,Такой молодой с золотыми кудрями.

«Тебя помилуют, не бойся…»

Тебя помилуют, не бойся.Ложись и с головой укройся.Ложись и спи лицом к стене.Ночной покой всегда в цене.

Дыши всю ночь легко и ровно.Да будут те, с кем связан кровно,Хранимы ангелом самим.Да будет ангел сам храним.

«Осыпается небо родное…»

Осыпается небо родное.Серебрится пространство земное.Прямо с неба летит серебро.Поживём, коли дали добро.Поживём, коль пожить разрешили.Мы сегодня так счастливо жили,С небесами столь хрупкую связьСохраняли, весь день серебрясь.

«Так надо, чтоб легко дышалось…»

Так надо, чтоб легко дышалось,Но почему-то сердце сжалось,И улыбаться нету сил,И если бы Господь спросилЧто ранит, что дышать мешает,Желанной лёгкости лишает,Терзает душу, застит свет,Я разрыдалась бы в ответ.

«Таянье. Таянье…»

Таянье. Таянье. Всюду вода.Не расставаться бы нам никогда.Господи, и на путях своих талыхНе разлучи нас – детей Твоих малых.Не разведи нас и не разлучи.Нынче Твои ослепили лучи.В мартовских водах Твоих утопая,Рядом с любимым иду, как слепая.

«Воздух прозрачный…»

Воздух прозрачный, хрустальные трели.В марте легли, а проснулись в апреле.Травы пугливы, и дымчаты дали.Мы здесь когда-то уже побывали,Что-то шептали о листьях узорныхИ о надеждах своих иллюзорных.

«А далее, далее – с красной строки…»

А далее, далее – с красной строки,С дыхания свежего, с лёгкой руки,С рассветного блика, с дрожащей росинки,С замысленной, но не рождённой картинки,Со звука, что только что был тишиной,И с линии рвущейся, волосяной.

«И маленьких нас небеса окружали…»

И маленьких нас небеса окружали.И было нам страшно, и губы дрожали,Когда небесам задавали вопросО том, что нам день народившийся нёс.И губы дрожали, под ложечкой ныло,А солнце в глаза нам безжалостно било,И небо, которое было везде,Качалось в текучей и талой воде.

«Века самое начало…»

Века самое начало.Мать ребёнка укачала.Века нового дитя,Белым личиком светя,Спит, во сне своём летая.А над ним синичек стая.Он увидеть сможет их,Возвратясь из снов своих.

«Мне больно…»

Мне больно. Значит, я жива,И всё царапает – слова,Молчанье, смех, поступки, взгляды,Погоды здешней перепады.

Всё задевает. Больно мнеВ закатном догорать огне.Над головой листва и птица,И больше нечем защититься.

«Позволь дышать…»

Позволь дышать. Позволь глубокоДышать до гибельного срока.Позволь Твоей листвой шуршатьИ видеть небо и дышать.

Позволь, как позволял доселеБродить без умысла и целиПо тропам. И Тебя в тишиПросить об этом разреши.

«Я под утро сплю так чутко…» 

Малютка жизнь, дыши...

Я под утро сплю так чутко.Тихо дышит жизнь-малютка.Дышит, крылышки сложив.Я жива. Ты тоже жив.И смешались наши вздохи.Нет ни века, ни эпохи.Лишь в рассветном серебреДвое спящих на заре.

«Не лечу, не загораюсь…»

Не лечу, не загораюсь,Из последних сил стараюсьЖить, дышать, передвигаться,Поутру за дело браться.День воркует и щебечет,Но души моей не лечит.И до самого закатаУлыбаюсь виновато.

«А сирень – это очень давно…»

А сирень – это очень давно.Это май, и Полянка, и мама.Это ветки, что лезут упрямоВ приоткрытое наше окно.

А сирень – это вечность назад.Это грозди, султаны, соцветья,Это в горестном прошлом столетьеДом снесённый и срубленный сад.

«Так хорошо не делать ничего…»

Так хорошо не делать ничего,Глядеть, как ветер ветками играет,Как день живёт, а значит, умирает,И молчаливо провожать его.

Сирень увяла, но ещё цветётЕщё цветёт шиповник белый, алый,Так хорошо быть мира частью малой,К которой луч ласкается и льнёт.

«А живём мы всегда накануне…»

А живём мы всегда накануне.Накануне каникул в июне,Часа звёздного, чёрного дня,Золотого сухого огня.Накануне разлуки и встречи.Обними меня крепче за плечи.Мне не жить без тепла твоегоНакануне не знаю чего.

«Начало лета…»

Начало лета. День седьмой.Всё надо делать мне самой:Болеть душой за тех, кто дорог,В июньский полдень помнить морок,В подушку плакать по ночамИ подставлять лицо лучам,Намаявшись на этой тверди,Просить Творца о милосердье.

«Глаз отдыхает на зелёном…»

Глаз отдыхает на зелёномИ на небесно-голубом.Не прошибая стену лбом,Брожу под ясенем и клёном.

Живу лишь тем, что Бог послалИ что само плывёт мне в руки,И ухо мне ласкают звуки,Без коих мир бы диким стал.

И сроки больше не висят,День не идёт – стоит на месте,И если долетают вести —То те, что птицы огласят.

«День ангела, нежной заботы…»

Леночке Колат

День ангела, нежной заботы.Не бойся, доверься, ну что ты.Его безмятежно чело,Его белоснежно крыло,Как облако или как млеко.Забота, защита, опека.И слышит он каждый твой шагИ вздох твой. О, если бы так!

«Я здесь тоже обитаю…»

Я здесь тоже обитаю,Но хожу, а не летаю.А летают те и те,Отдыхая на кусте,Лепестках, тычинках, травах.Я люблю читать о нравахВсех имеющих крыла.Может, раньше я былаКем-то лёгким и крылатым,Светом солнечным объятым,Кто умеет жить вдалиОт неласковой земли.

«Я так долго ждала…»