Лаэрт Добровольский - Долговременная огневая… Стихотворения Страница 5

«Учебники, прочитанные мной…»

Учебники, прочитанные мной.Усваивались поздно или рано.Но тот, что называется войной.Осмысливал я по отцовским ранам.

По надписям, кричавшим со стены.Меня и мать пугавшим ежечасно:«При артобстреле сторона опасна».Читали мы в учебнике войны.

Была ли где спокойной сторона.Когда на каждой раме – белый пластырь,А по проулкам бродит смерть, как пастырь,И новых жертв бормочет имена…

Учебники, прочитанные мной.Дышали созиданьем и свободой —Но варварству и смерти был в угодуУчебник, называемый войной…

Учебник, называемый войной…Я проходил последнюю страницуПо лицам тех – стремившихся в столицу.Мечтавших ниц повергнуть город мой;

Я помню их: вполроста над стеной —С линейкой, мастерком и ватерпасомПленённые герои «высшей расы»Стояли в пыльных френчах предо мной:

Они латали бреши пустырей —Песок с цементом был намешан густо..Пленённые потомки ЗаратустрыКовали возвращение на Рейн…

Учебники, прочитанные мной.Стареют, как и всё стареет в мире.Но сталью может зазвучать и лираИ прозвучать набатом над войной.

Оловянные солдатики

На полу – полей квадратики:Там – чужие, здесь – свои…Оловянные солдатики…Настоящие бои…

Залпы гаубиц победныеЧерез миг решат исход:Отлетают гильзы медныеПод кровать и под комод.

Отлетают гильзы медныеПод комод и под кровать…Ах, под возгласы победныеТак обидно умирать.

Знаменосец ранен в голову.Древко падает из рук,И понятно даже олову —Смерть незримая вокруг.

Сколько их, сложивших голову…Пересчитывать – не счесть…Разукрашенное оловоИ кладбищенская жесть…

За игрой воображенияМой отец следит, как бог.Подступив к полям сраженияКостылями на порог.

Сосны

Так быстро дни летят за днями,А всё забыть я не могу:Стихией вырванный с корнями.Лежал сосняк на берегу.

Горел закат над полем брани —Событий горестных причалВесь искорёжен, весь изранен.Неузнаваемый, молчал.

А там, за мёртвыми стволами.Не отводя от павших взор.Стоял, не сломленный ветрами.Спасённый бор.

Родные лица

Анатолию Вадимовичу Доливо-Добровольскому

Ещё мы здесь… Сквозь стёкла старыхрамПривычной жизни проникают звукиНачала дня арпеджио и гамм —Все эти лязги, скрежеты и стуки.

Мы здесь… Но те – глядят с высоких стен,с портретов охраняя дух жилища —В борьбе мировоззренческих системОни ушли, а мы всё так же ищем

Прямой Ответ на Основной Вопрос,Нам жизни нет без этого ответа —Двадцатый век, как видно, не дорос,А двадцать первый – как тоннель безсвета;

Но, чуть заметён, в нём мерцает светИ наша жизнь его мерцаньем длится:Из прошлого немеркнущий Завет —С высоких стен взыскующие лица.

Камни на дамбе

Упираясь лучами в щербатую ленту бетона.Солнце вставало над Волгой из-за Костромы;Юрьевецкая пристань изгибом дуги камертонаНад волнами дремала в оправе лесной бахромы.

Солнце взглядом по дамбе скользнулоневольно – и словноВзгляд его зацепился за острые кромки камней.Выдававших и видом, и сутью своей безусловно.Что взросли они, вспоены сокомвоенных корней.

И Светило припомнило: – Я уже видело этиОстроверхие камни; как чирья на коже земной.Прорастали они на цветущей и юной планете —На прекрасной планете, пока ещё лишь на одной.

Невозможно понять, что же там, на Земле,происходит:Я слежу за телами, летящими вместе со мной.Но чудовищ стальных, как на этой Земле,не находитРастревоженный взгляд, продираясь сквозькосмос немой.

Подозрение есть, но оно подтвердится не сразу.Что на этой планете, единственной в нашем краю.Не знакомый Вселенной воинственный действует разум.Как гадёныш, яйца оболочку прорвавший свою.

На малютке-Земле вновь я вижу камней нагноенья.Чует сердце моё – неспроста это, ох, неспроста…Дочь – Земля! Если ты не найдёшь исцеленья —Нам для связи с мирами другого не видеть моста…

Поднимаясь над Волгой, заметило Солнце: на дамбе.Рядом с местом, где волны весной проточили проран.Очень буднично, просто, не так, как актёры на рампе.Пацану о камнях говорил фронтовик – ветеран…

И в глазах пацана – кинолент замелькавшие кадры:Тотчас ожили камни – и вновь на свои рубежиПротянулись от дамбы, и надолбы в схемах и картахПрочертили страну многоточием острых вершин…

– Пролетели года, времена миновали лихие…Эти камни, что видишь сегодня ты перед собой.Устояли в борьбе с необузданной силой стихии.Как на фронте бойцы, они первыми приняли бой.

Их корить не спеши, что они безобразною грудойВ плавном росчерке дамбы – немыслимо злой диссонанс:Ведь таким, как они – неотёсанным, острым и грубымМы обязаны жизнью… Они постояли за нас…

ЖЗЛ

Жизни есть и наши, и чужие.Наших и прекрасней, и лютей.Временем замечены – Большие ЖизниЗамечательных Людей.

Человек, характером – старатель.Так решил у смерти на краю:Подвести под общий знаменательЖизни – и чужие, и – свою.

Числился в числителе на полкеСлавных биографий книгоряд:Человек за годы жизни долгойСобирал на крохи из зарплат.

В стеллажах с бездонностью копилки —Отпечатки судеб и времён:Прошлых жизней тёплые затылки.Вздохи неба в шелесте знамён.

Вечной жизни тайны первородстваТак и не разгаданный секрет…Человек искал с другими сходства.На века оставившими след.

Высшей пробы общности нетленной —Жертвенностью правой и святой.Держится Земля – цветок ВселеннойСтебельком под каменной пятой.

Жертвенность во славу и во имяЛожных или истинных идей…Каждого с деяньями своимиЖдёт Голгофа неба и людей.

Человек, расставшись с жизнью этой.Всё увидев с новой стороны.Упадёт истёршейся монетойВ необъятный жертвенник страны.

Дот в окружении

Давно развеян дым сраженья.Давно умолк сраженья гром…По всем законам окруженьяЦепь замыкает новый дом:

Красивый дом… Многоэтажный.,Дай знак – и ринется вперёд…Такой нахраписто отважный.Что только оторопь берёт…

В его чертах смешались стили.Эпохи, нравы, времена…Стоянку к ДОТу примостилиС вершин сошедши, племена…

Да, карта мира устарелаИ ветер с Запада – не тот.Но ДОТ без сектора обстрела —Уже давно не тот Федот…

Что горше может быть позораСтать окружённым без борьбы…Ушли из сектора обзораХолмов покатые горбы.

Ушли поля, ушли опушки.Ушли Славянки берега.Где каждый камушек – на мушкеВ предощущении врага.

Ушли кустарник с перелескомИ осыпающийся склон…Вслед за послышавшимся всплескамНе льнёт к прицелам гарнизон.

Кольцо домов всё уже, уже…Под мирным небом взят в полон.Встал в охранение снаружиСтеклобетонный Вавилон.

А ДОТ – ветшает неторопкоВ крушенье мелочных забот…Но на макушке – водки стопкаВо дни родительских суббот.

Оборонная улица в Колпино

Оборонной улицейМы с тобой идём,С Оборонной улицейРазговор ведём.

Вспоминает улицаГрозные годаИ нередко хмурится,Хоть и молода.

Мы глядим вдоль улицы:Видимый едва,Старый  ДОТ горюнитсяВозле дома 2.

МалоразговорчиваУлица моя,Но была разборчиваВ выборе огня:

Пулемёты с пушкоюБили по врагуЗа лесной опушкоюТам, на берегу…

Солнце в окнах жмуритсяДалеко окрест,Шествует по улицеПолковой оркестр.

ДОТу  мы поклонимся,Возложив цветы,До него дотронемся,Я и ты.

На открытие памятника Ольге Берггольц

Когда и я бывал за гранью светаИ замерзал в полярной полумгле,Стихи Берггольц накладывали ветоНа тень минутной слабости во мне.

И снова голос музы ЛенинградаЗвучал во мне как строгий метрономИ строк Берггольц щемящая отрадаВновь согревала искристым вином.

Проходит всё…  И слово горькой тризныВ небытиё уйдёт в урочный час:Вновь муза Ленинграда – муза ЖизниПобедным словом осеняет нас!

Здравствуй, Победа!