Роман Масленников - Пиарщики пишут Страница 5

А еще мы с моим соседом обмениваемся новостями. Люди мы обычные, поэтому и новости у нас невыдающиеся. Кто сколько заработал, кто какой фильм увидел, какую книжку прочитал, кто куда ездил и что там видел. Неудивительно, что очередному событию из жизни Бори я поначалу не придал никакого значения, хотя и оценил это событие как сугубо положительное. Он пошел на курсы вождения. Я, кстати, ему уже давно советовал научиться водить автомобиль. Работает Борис служащим банка, в офис ходит в костюмчике и при галстуке – так зачем ему ездить на трамвае или в переполненной маршрутке. Так и костюмчик испачкаешь, и настроение испортишь.

Так вот, начал мой сосед с девятого этажа ходить на эти самые курсы и стал понемногу меняться. В худшую сторону или лучшую – сказать сложно. Ну вот, к примеру, мясо есть перестал. Категорически причем. Что же это за мужик, который мяса не ест? «Вам что, в банке запретили? Чтобы оголодавших должников своим цветущим упитанным видом не смущать?», – иронизировал я над Борисом. Тот в ответ улыбался, махал рукой и отвечал, что давно уже хотел сесть на диету, сбросить пару килограммов.

Потом Борис стал в свободное от работы время ходить по улице в ядовито зеленой футболке, пурпурных штанах и оранжевых туфлях. Попугай какаду, да и только. На все мои расспросы отвечал, что хочет добавить в свою жизнь красок. Тоже мне способ, возразил я ему. Хочешь новых красок – поезжай на выходные на природу, на дворе как-никак июнь месяц. В лес – там вокруг очень много зеленого, или на побережье – где изобилует синий цвет, а когда в море зацветают водоросли, опять же зеленый. Да и вообще, мало ли на свете способов разнообразить свою жизнь, зачем же сразу выбирать самый идиотский из всех возможных.

Затем Боря начал учить язык суахили. Выяснился этот удивительный факт совершенно случайно – мы с ним спорили о правилах пересечения перекрестков (мне хотелось проверить, чему он там на своих курсах вождения научился) и вдруг мой сосед, увлекшись нашей дискуссией, заговорил на каком-то совершенно незнакомом языке. Опомнился он не сразу – полемический задор помешал ему сразу же обратить внимание на полный паралич моей мимики и сконцентрированное в глазах недоумение. Заметив, наконец, мое удивление, Боря крайне смутился и пробормотал что-то насчет одноклассника, который уехал по контракту в Африку, строит там мосты и дороги, стал среди аборигенов большим человеком и зовет к себе погостить. Ну про одноклассника он на самом деле не врал, это наш общий знакомый. Но тратить свои силы и время ради того, чтобы пообщаться с коренными африканцами – затея, недоступная моему пониманию. Да и о чем он с ними будет беседовать – об особенностях ловли крокодилов и способах борьбы с мухой цеце, что ли? Нет, что-то здесь не так. Темнит мой сосед, ох темнит.

Через месяц после того, как Боря пошел на курсы вождения, я вообще перестал понимать хоть что-либо в мотивах его поступков. Будущий автомобилист Борис уволился из банка «Центральный международный», которому он на протяжении последних десяти лет отдавал свои понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы, а порой даже и субботы, в который он пришел сразу же после институтской скамьи, и где прошел несколько ступеней карьерного роста – от помощника менеджера до главного менеджера. Или главного эксперта, все время путаюсь в этих должностях. Как бы там ни было, Боря распрощался с банковской сферой и устроился в городской парк – тележки с мусором развозить и клумбы от сорняков расчищать. Видать, решил заново пройти несколько ступенек карьерной лестницы, только в другой области – от разнорабочего до главного разнорабочего. Я, конечно, знаю, что психологи советуют менять вид деятельности, если работа тебя уже не мотивирует к профессиональному росту, и даже называют такие ситуацию как-то особенно умно – горизонтальным перемещением, что ли. Однако, одно дело – уйти из банка куда-нибудь в параллельную сферу, ну скажем, в сектор ритейла, с повышением по должности и в зарплате, и совершенно другое – бросить насиженное место в самый разгар экономических неурядиц, в ситуации, когда полстраны сидит без работы. И ради чего? Ради неквалифицированного труда на свежем воздухе? Нет уж, увольте. То есть простите (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не накаркать).

Конечно же, все эти чудачества меня озадачивали и даже тревожили. Но по-настоящему я испугался за него только тогда, когда он пришел ко мне в гости с рукой в гипсе. На мои вопросы Борис ответил, что повредил правую лопатку, потому что попал в аварию в один из учебных выездов на дорогу вместе с инструктором по вождению. Рассказывать подробности наотрез отказался – тяжело, мол, вспоминать, не хочу переживать эту ситуацию заново. С загипсованной рукой Боря проходил еще недели две. А потом, наконец, ему сняли гипс и он, чтобы продемонстрировать всю незначительность своей травмы, в тот же вечер сыграл мне на гитаре «Мне бы в небо» из репертуара группы «Ленинград» – произведение незамысловатое, но, тем не менее, требующее определенной гибкости пальцев при переборе струн.

Вскоре после этого Боря сдал, наконец, свой экзамен в ГИБДД, получил заслуженные права категории «Б» – и продал свою «девятку», которая досталась ему по наследству от деда и вот уже год стояла у подъезда, что называется, на приколе. Из всех его поступков этот, на мой взгляд, был самым нелогичным – зачем тогда было зубрить правила дорожного движения? Поэтому я твердо решил, что в этот раз сосед точно не отвертится и объяснит мне, что с ним происходит. Допрос я проводил долго и упорно – тем более, что Боря – мы сидели у него на кухне – отказался пить пиво и налил нам зеленый чай, который, как известно, не принадлежит к числу напитков, развязывающих язык и снимающих барьеры в общении. Но все-таки сосед мне все рассказал.

«Ты мне, конечно, не поверишь», – вздохнул он, отхлебнув очередной глоток чая «сен-ча». – «Но мы знаем друг друга с детства, и мне кажется, ты небезнадежен и способен на большое. Поэтому слушай, и в скорую постарайся не звонить, пока я все не объясню. Дело в том, что в мире уже несколько сотен лет действует глубоко секретная организация по обучению искусству полёта. Не с помощью технических средств типа воздушного шара или авиации, конечно же, а самостоятельного. Новых членов организации находят Учителя, внедренные в преподавательский состав самых разных учебных курсов – от вождения до кулинарных. Они раздают потенциальным претендентам на членство в организации специальные тесты, после чего успешные кандидаты проходят интенсивный тренинг и сдают экзамен на право самостоятельного полета. Я сдал экзамен – правда, на «хорошо», а не на «отлично» – пару недель назад, и машина мне теперь в принципе не нужна. Летать намного комфортнее».

Моя реакция была предсказуема. Я смеялся, крутил пальцем у виска, порывался набрать «03» на телефонном аппарате, упрекал соседа в издевательстве над старым товарищем, А он ничего не говорил в ответ, и продолжил свой рассказ только тогда, когда в кухне воцарилось неловкое молчание.

«Сам посуди – я могу объяснить все, что тебе казалось нелогичным в моих действиях. Дело в том, что самое главное в обучении искусству полета – избавиться от невидимой гири, которую носит каждый из нас. У кого-то она больше, у кого-то меньше. Появляется она в силу разных причин, но самая главная причина – неправильное обращение со психоэнергией, то есть когда люди идут на поводу у обстоятельств, не осознавая своих истинных потребностей. Чем меньше ты соответствуешь самому себе, тем тяжелее невидимая гиря – у некоторых моих сокурсников она весила больше тонны.

С таким весом не взлетишь. Поэтому со всеми учениками, которые обучаются полету, Учителя работают по индивидуальной методике, которая позволяет в оптимальном варианте избавиться от гири насовсем, или хотя бы добиться того, чтобы она весила не больше десяти килограмм – иначе даже от земли не оторвешься. Потребности у всех разные, поэтому и методы уменьшения гири отличаются. Мне, например, пришлось бросить работу в банке, изменить свои привычки в еде и одежде, учить суахили – тот язык, который больше всего соответствует моему истинному «я».

«Надоело мне слушать твой бред», – сухо сказал я Борису, поднимаясь из-за стола и направляясь в прихожую – «Ты там случайно на скрытую камеру меня не снимаешь, шутник хренов».

Уже в дверях я обернулся и спросил его: «А с рукой у тебя что было? На землю грохнулся, когда через облако пролетал?».

Боря криво улыбнулся. «Нет, все проще. Примерно через месяц обучения начинают расти складные крылья. Где-то в районе лопаток в спине для них образуется полость. У всех этот процесс протекает по-разному, иногда вот кости смещаются, как у меня. Через пару недель все приходит в норму». Оставаться наедине с сумасшедшим – сомнительное удовольствие.

Особенно, когда безумец искренне уверен в своей правоте. Я спустился на лифте вниз, вышел во двор – домой идти не хотелось, надо было привести мысли в порядок. Где-то рядом трещали цикады, в окнах окрестных домов давно уже погас свет, светила полная луна. Фонари не горели – опять какая-то неисправность у электриков. Я отошел от дома, сел на скамейку, закурил и задумался над тем, почему люди вдруг сходят с ума. Был вроде нормальный человек – и вдруг стал психом. Где-то и я, наверное, виноват – недоглядел, недосоветовал.