Алексей Константинович Толстой - Душистые ветки акации белой Страница 5

1858

Минула страсть, и пыл ее тревожныйУже не мучит сердца моего,Но разлюбить тебя мне невозможно,Все, что не ты, – так суетно и ложно,Все, что не ты, – бесцветно и мертво.

Без повода и права негодуя,Уж не кипит бунтующая кровь,Но с пошлой жизнью слиться не могу я,Моя любовь, о друг, и не ревнуя,Осталась та же прежняя любовь.

Так от высот нахмуренной природы,С нависших скал сорвавшийся потокИз царства туч, грозы и непогодыВ простор степей выносит те же водыИ вдаль течет, спокоен и глубок.

1858

Когда природа вся трепещет и сияет,Когда ее цвета ярки и горячи,Душа бездейственно в пространстве утопаетИ в неге врозь ее расходятся лучи.

Но в скромный, тихий день, осеннею погодой,Когда и воздух сер, и тесен кругозор,Не развлекаюсь я смиренною природой,И немощен ее на жизнь мою напор.

Мой трезвый ум открыт для сильных вдохновений,Сосредоточен я живу в себе самом,И сжатая мечта зовет толпы видений,Как зажигательным рождая их стеклом.

Винтовку сняв с гвоздя, я оставляю дом,Иду меж озимей чернеющей дорогой;Смотрю на кучу скирд, на сломанный забор,На пруд и мельницу, на дикий косогор,

На берег ручейка болотисто-отлогий,И в ближний лес вхожу. Там покрасневший клен,Еще зеленый дуб и желтые березыПечально на меня свои стряхают слезы;

Но дале я иду, в мечтанья погружен,И виснут надо мной полунагие сучья,А мысли между тем слагаются в созвучья,Свободные слова теснятся в мерный строй,И на душе легко, и сладостно, и странно,И тихо все кругом, и под моей ногойТак мягко мокрый лист шумит благоуханный.

1858

Ты знаешь, я люблю там, за лазурным сводом,Ряд жизней мысленно отыскивать иныхИ, путь свершая мой, с улыбкой мимоходомСмотрю на прах забот и горестей земных.

Зачем же сердце так сжимается невольно,Когда твой встречу взор, и так тебя мне жаль,И каждая твоя мгновенная печальВ душе моей звучит так долго и так больно?

1858

Замолкнул гром, шуметь гроза устала,Светлеют небеса;Меж черных туч приветно засиялаЛазури полоса.

Еще дрожат цветы, полны водоюИ пылью золотой,О не топчи их с новою враждоюПрезрительной пятой.

1858

Змея, что по скалам влечешь свои извивыИ между трав скользишь, обманывая взор,Помедли, дай списать чешуйчатый узор:Хочу для девы я холодной и красивойСчеканить по тебе причудливый убор.

Пускай, когда она, скользя зарей вечерней,К сопернику тайком счастливому пойдет,Пускай блестит, как ты, и в золоте и в черни,И пестрый твой в траве напоминает ход!

1858

Ты жертва жизненных тревог,И нет в тебе сопротивленья,Ты, как оторванный листок,Плывешь без воли по теченью;

Ты как на жниве сизый дым:Откуда ветер ни повеет,Он только стелется пред нимИ к облакам бежать не смеет;

Ты словно яблони цветы,Когда их снег покрыл тяжелый:Стряхнуть тоску не можешь ты,И жизнь тебя погнула долу;

Ты как лощинка в вешний день:Когда весь мир благоухает,Соседних гор ложится теньИ ей одной цвести мешает;

И как с вершин бежит в нееСнегов растаявшая груда,Так в сердце бедное твоеСтекает горе отовсюду!

1858

Бывают дни, когда злой дух меня тревожитИ шепчет на ухо неясные слова,И к небу вознестись душа моя не может,И отягченная склоняется глава.

И он, не ведая ни радости, ни веры,В меня вдыхает злость – к кому, не знаю сам —И лживым зеркалом могучие размерыЛукаво придает ничтожным мелочам.

В кругу моих друзей со мной сидит он рядом,Веселость им у нас надолго отнята,И сердце он мое напитывает ядомИ речи горькие влагает мне в уста.

И все, что есть во мне порочного и злого,Клубится и растет все гуще и мрачнейИ застилает тьмой сиянье дня родного,И неба синеву, и золото полей,В пустыню грустную и в ночь преобразуяВсе то, что я люблю, чем верю и живу я.

1858

С тех пор как я один, с тех пор как ты далёко,В тревожном полусне когда забудусь я,Светлей моей души недремлющее окоИ близость явственней духовная твоя.

Сестра моей души! С улыбкою участьяТвой тихий кроткий лик склоняется ко мне,И я, исполненный мучительного счастья,Любящий чую взор в тревожном полусне.

О, если в этот час ты также им объята,Мы думою, скажи, проникнуты ль одной?И видится ль тебе туманный образ брата,С улыбкой грустною склоненный над тобой?

1858

Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре,О, не грусти, ты все мне дорога,Но я любить могу лишь на просторе,Мою любовь, широкую как море,

Вместить не могут жизни берега.Когда Глагола творческая силаТолпы миров воззвала из ночи,Любовь их все, как солнце, озарила,

И лишь на землю к нам ее светилаНисходят порознь редкие лучи.И порознь их отыскивая жадно,Мы ловим отблеск вечной красоты;

Нам вестью лес о ней шумит отрадной,О ней поток гремит струею хладнойИ говорят, качаяся, цветы.И любим мы любовью раздробленной

И тихий шепот вербы над ручьем,И милой девы взор, на нас склоненный,И звездный блеск, и все красы вселенной,И ничего мы вместе не сольем.

Но не грусти, земное минет горе,Пожди еще, неволя недолга —В одну любовь мы все сольемся вскоре,В одну любовь, широкую как море,Что не вместят земные берега!

1858

Я вас узнал, святые убежденья,Вы спутники моих минувших дней,Когда, за беглой не гоняясь тенью,И думал я и чувствовал верней,И юною душою ясно виделВсё, что любил, и всё, что ненавидел!

Средь мира лжи, средь мира мне чужого,Не навсегда моя остыла кровь;Пришла пора, и вы воскресли снова,Мой прежний гнев и прежняя любовь!Рассеялся туман и, слава богу,Я выхожу на старую дорогу!

По-прежнему сияет правды сила,Ее сомненья боле не затмят;Неровный круг планета совершилаИ к солнцу снова катится назад,Зима прошла, природа зеленеет,Луга цветут, весной душистой веет!

1858

О, не спеши туда, где жизнь светлей и чищеСреди миров иных;Помедли здесь со мной, на этом пепелищеТвоих надежд земных!От праха отрешась, не удержать полетаВ неведомую даль!Кто будет в той стране, о друг, твоя заботаИ кто твоя печаль?В тревоге бытия, в безбрежном колыханьеБез цели и следа,Кто в жизни будет мне и радость, и дыханье,И яркая звезда?Слиясь в одну любовь, мы цепи бесконечнойЕдиное звено,И выше восходить в сиянье правды вечнойНам врозь не суждено!

1858

Склоняся к юному Христу,Его Мария осенила;Любовь небесная затмилаЕе земною красоту.

А он, в прозрении глубоком,Уже вступая с миром в бой,Глядит вперед – и ясным окомГолгофу видит пред собой.

1858

Дробится, и плещет, и брызжет волнаМне в очи соленою влагой;Недвижно на камне сижу я – полнаДуша безотчетной отвагой.

Валы за валами, прибой и отбой,И пена их гребни покрыла;О море, кого же мне вызвать на бой,Изведать воскресшие силы?

Почуяло сердце, что жизнь хороша,Вы, волны, размыкали горе,От грома и плеска проснулась душа,Сродни ей шумящее море!

1858

Не пенится море, не плещет волна,Деревья листами не двинут,На глади прозрачной царит тишина,Как в зеркале мир опрокинут.

Сижу я на камне, висят облакаНедвижные в синем просторе;Душа безмятежна, душа глубока,Сродни ей спокойное море.

1858

Не брани меня, мой друг,Гнев твой выразится худо,Он мне только нежит слух,Я слова ловить лишь буду,Как они польются вдруг,Так посыпятся, что чудо, —Точно падает жемчугНа серебряное блюдо!

1858