Анатолий Жариков - Influenza. Лирика Страница 5

Улица

…Ему постоянно хочется

падать – вверх.

Фр. Ницше

***И день монотонен, и голос пропал от вина,и звук потерял через годы простуженный колокол,и тает по телу похмелья тепло, и винавыходит на улицу в тапочках старых и голая.

Она не кричит и не бьёт себя в грудь кулакоми только глядит, игнорируя ваши вопросы.Всё дело за светлым, сыпучим как звёзды, песком.И падает свет, как последний глагол дикоросса.

***От Валерия до Иосифадве войны да стихов россыпи.

В новом веке, после Иосифа,все поэзии несерьёзные.

Что поэзия? В зеркале трещины,красоту растерявшие, в сущности.

Плохо пишут красивые женщины,некрасивые пишут глупости.

Всё пройдёт (Соломон, Бруно…),что нам вытереть, если не плюнут?

***Говорил: не шуми, не дыши, притаись,притворись, что не знаешь ничем, ни землёю, ни деревом;не услышала, не поняла, и дворовая кистьобдирала по-чёрному небо, дороги по-белому.

Как лицом перед краем, листом стервеней на ветру,дуй на слабые, тонкие, нежные, славные пальцы.Научиться, как в бубен, башкой ударять в пустоту,уходить одному в темноту и её не бояться.

Продолжая наблюдения

Мясник тем и отличается от врача,что не оставляет в теле меч, а

дождь гораздо шустрее снега, верно,так как последний родитель первого.

А может как раз всё наоборот,хотя какая разница, что попадает за шиворот.

После дождя – лужи, после снега – лыжня,после жаркой любви – малышня.

В словаре слова, у грекачебуреки и лодка через реку.

У кавказца кинжал, жена и сакля,у немца война, футбол и пиво.

У запорожца оселедец и сало,у русского ни хрена, но всё равно красиво.

У прозы зубная боль, у стиха рифма,можно допрыгать до самого Рима.

***Я шёл по улице, там синтаксис упалдо подошвы, как в дни войны УПА,стиха, и языки пылилина в лужах расцветающие лилии.Поскольку день по курсу равен ночибыл, был сентября конец, и строчки,как листья, без стыда горелии шелестели, как бельё в постели.На рифму вся осмысленность легла,убогой, ей невыносимо былонести за слогом уличную силу,ломая два серебряных крыла.

***Врут, как и прежде, Басё,блудят и гадят,но поднимай чернозёмтуши в тетради.

Псы в ту эпоху ли,суки ль в эпоху Сталина,как далеко ушлитвои сандалии?

Ни хайку, ни танкахрам не разрушат,время нальёт в стаканычай ли, саке, и слушаем:

из твоего далекас бамбука на ивы веткупереливаются три стиха,привет нам.

***На покатых скамейках пустынного ожидания,под нависшей над вами электросетью;у ж/д платформы запах метанаи запах мазута в ж/д буфете.

Даже запах прощанья не перебьёт запаха пыли,запах грусти вокзальной – запах металла.Мы когда-то прощались, значит быливместе, потом растаяли

в дыре времени, в глазах пространства.

Конец ознакомительного фрагмента.