Алексей Козлов - Супернестор. Том I Страница 5

10. Песнь десятая

О том, что автор услышал в раковине морской, о хитроумном конязе Ярославе, прозванном льстецами Мудрым и его косой жене, библиотеке и псарне и что вообще случилось ещё.

И вот России слава!Дожили наконецДо князя ЯрославаПо прозвищу Мудрец.Конязь родился новый(Чудес не вижу в том!)В корзине тростниковой,В кольчуге со щитом,С серебряною ложкой,В рубашке (Я не вру!),В сафьяновых сапожкахИ с трубкою во рту.Имел он голос звонкий,Сребро считать любилИ в Библию ручонкойПотыкать норовил.Не вопрошайте, друже,Откель известно мне,Как он ловил лягушекУдилищем в Днепре?Он светским быть старался,Неплохо басом пел,На моду покушался,Но в сём не преуспел.Сморкался громко в стяги —Донёс до нас Ротверг..(Языческие сагиНикто не опроверг!)

Картинка в духе Брэма:Великий князь любилГрудастых иноземокЗа их любовный пыл.Нет, это не по теме!И, радостью горя,Описывать в гаремеНе будем визиря!Отметим, не вникаяВ семейные дела,Что его дочка злаяГаральду не дала…

Он долго жил на светеИ всё добро творил,Но дети…Ох, вы, дети! —Он землю раздарил.А дети от испугаИ жадности тотчасПошли тузить друг другаНе в бровь, а прямо в глаз!Удел нам тяжкий сужен…О как произнесу?Брат брата жрёт!На ужинБрат Сарыч съел Лису!Мы так и не узналиВ чём смысл и цель борьбы,Ведь города взрасталиБыстрее, чем грибы.К нам влез, тесня довольство,Посланец диких ордИ деверь беспокойства-Гер Лёгкий Дискомфорт.Махнул он в Суздаль смело.Вопрос превыше сил:Какою частью телаВолхвов он задавил?Реченье Ромуальна:

– Ваш трубадур и скальдНе-про-фес-си-ональноС врага снимает скальп!

Как можно быть спокойным?Как за решеткой петь?Как в бесконечной бойнеСлучайно уцелеть?И это лишь началоБольших чуланных битв,Где Б. Матерь подкачалаС мешком своих молитв.Весёлая компаньяМеталась вдоль границ.От взлёта – до изгнаньяКарьера этих лиц.Творец не распознает,Настолько всё темно,Кто здесь кого кромсает,А кто с кем заодно.

Волхвы и звездочеиПришли в деревню Грязь,Но мы их всех на реиРазвесили, взмолясь.С невиданною силойПри виде божьих книгК Сивилле Тупорылой,Рыдая, он приник.Кудесник нёс с амвона…Послушать нам пришлосьПро зло Армагеддона,Засунув палец в нос.О благость в Веки Оны!Здесь более в честиВовсю кропать законы,Чем оные блюсти!Засранцы и засранкиПредпочитали теМосковские баранкиМосковской мокроте.И все – во имя, чтобыОтплыть с «Торой» в рукеИ близить час ПотопаИ качки в Ковчеге.Кресты,Поклоны,Хоры,Видения и сны,Как шишки с сикаморыИль финики с сосны!

– Прекрасно, скажем смело,Что наш Христос воскрес,Но все же ближе к телуНам шкурный интерес!Презрев молитвы, пени,Опять Христос воскрес…O! Mene…mene…mene…Mene tekel fares!(Вас ждут несчастья и возмездия!)

Мы сбились к аналою,Смотрели скорбно внизИ путали порою,Где Глеб,А где Борис…Об их печальной долиИ прочих чудесахТакого напоролиВ поповских ектиньях,Что ваш слуга покорный,Прочтя сие, брюзжитИ с площади соборнойОткланяться спешит…

Однажды на рассветеОтринулась соха.Мстислав схватился с РедейВ борьбе за потроха.И с воплем: «Не преемлюВоздыкаться с вором!» —Ударил Редю в землюИ тюкнул топором.Кровь с княжеского шлейфаВкруг брызнула струёй…

– Убейте Борислейфа!Злодей – мой брат родной!Эдмонт заплакал горько:

– Ой, братцы, не могу! —И смачно тяпнул БорькуКлинком по кадыку.Убиты, так убиты…Народ, смеясь, дрожал…Сын лейтенанта ШмидтаИз Любеча сбежал.На помощь Божьей Мамы,За благостный зарок,Он начал строить храмыИ всё крестил пупок.

Не будем в нашем станеУстраивать совет,Где место Таракани?Сие большой секрет.Гадая по просфоре,Святые кирпичиИщите на Босфоре,Иль где-нибудь в Керчи!Идите и найдитеПрародину гробов,Где сосланный ОвидийСкрывался от жлобов.Настроенные колко,Мы повалились ницПред злобой Святополка,Не ведавшей границ.Делец, имея видыНа соль,ТабакИ мёд,Любил менял с ТавридыКидать за годом год.Невинных было мало…На голые поляГлухая тень упалаСо стен монастыря.Монашенки (ПриемлюСие, но не пойму!)Закапывались в землюИ множились в гробу.С утра до самой нощиСочтя колами дни,Облизывали мощи,Не зная, чьи они.На переплёты (Боже!Вот только бы не зря!)Дьячки снимали кожуС мошонки упыря.Попы в скитах запели,Во дрожь вогнав Бову:

«Запрись в холодной к-е-льеИ сядь на жердь в углу-у-у!Расслабься осторо-о-ожно,Почу-у-увствуй жар от ногИ глаз скоси сколь мо-о-ожноНа трепетный пупо-о-о-о-о-к!Почувствовав благое,Остри Господний нюх,И ноздри сжав рукою,Ищи, где бродит дух!Томись, томись изустно!Глотай одни хвощи,А то, что очень вкусно,Отбрось!.. И не взыщи!»

Да, парни были ярыТопить пчелиный воск…Творит одни кошмарыНевыспавшийся мозг.Восставший люд со страху,Чтоб тот нас возлюбилПапаху МономахуНа Святки подарил.Владимир знал, с кем знался,Один монах – братанЗа это так и звалсяСциписпис Мокроштан.Божественная птаха,Презрев сие лицо,На шляпу МономахуПодкинула яйцо.Владимировы позыПравдивы, но бледны:Он лил все время слёзыИ пысался в штаны.О ярь деяний втуне!Отчаянный бунтарьЗавёл среди петунийПокаянный «Тропарь».Что это? Холодея,Вторгаются извнеЭпоха ВодолеяИ потный Марс в Овне.К древлянам и варягамВ хоромы и домаВошла степенным шагомВсевластная Чума…Мы, видя, как он тужит,Заплакали вослед.Плещеевская Лужа —Свидетельство тех лет.

Когда столкнулись обаВ овраге, Ваша Честь,Он половца РусобаЗаставил кактус съесть!В дыму свирепой драки,Толкаясь от земли,Серебряные ракиПо храмам поползли.Он не считался с намиИ Киева холмыТак забросал церквами,Что были в шоке мы.К войне от тихой дремыСлободку понесло:Свирепые погромыСмутили нам чело.Крестьяне были хмуры,Вердикт их был суров:Не надо рвать три шкурыСо смердов и рабов!Какая страсть и сила!Его во сне благомЖена перепилилаМогучим языком.Так Божий соглядатайИ грешный человекНагорною колядойЗакончил долгий век.Летописец Ананья,Перо засунув в рот,Приводит завещанье,Где плакса вопиёт:

«Живите, братья в мире,Не ведая вражды!Давайте ход секиреЛишь в случае нужды!Сажайте всюду тую!Пеките кирпичи!И сапоги вкрутуюТачайте на печи!Работайте на ниве!Не тем Христос воскрес,Кто чувствует к наживеГлубокий интерес!Где тот злодей, которыйХриста, Злодей, не чтитИ булки от просфорыВовек не отличит!»

Святейший на обеднеВниманье занималИ нёс такие бредни,Что Фокий подвывал…Залился небожительПро стогны и гробы…Кошёлка – вот учительБесштанной голытьбы!

Там, где лисица рыщет,Где множится дрофа,Возрос невидный прыщик…Ба-а!То была Москва!«Москва – твердили внуки, —Златой престол, балда!»

Для нас же в этом звукеПечаль и пустота.Спешу заметить с болью:Молчали чёрти, Бог,Увы, торговля сольюЧревата для пройдох!

То было время Оно:С сапог счищая грязь,Нытье ИлларионаМы слушали склонясь!Илларион Пилатов,Живя среди могил,Двенадцать постулатовДотошно свокупил.Придворных служек ворохТвердил нам год подрядЧто выдумал он порох…Но это уж навряд!Ему рабы внимали:

– Он хлеб и пиво спас!Его удеи пяли!Быть может, и не раз!Христос был человеком,Таков иль не таков,Питался женским млекомДо сорока годов!Довольно гадки свеи!Весьма поган Варлаф!Неправы иудеи!(А кто пред Богом прав?)

Читатель будет первым,Узрев из-за стола,Куда Сова МинервыПрострёт свои крыла!

11. Песнь одиннадцатая

О том, куда отлил конь князя Андрея и об основании приснопамятной Мошквы, до коей у нас нет никакого дела, но у которой, как оказалось, есть масса дел до Нас.