Иоганн Гёте - Фауст Страница 57

(Поникает без чувств на руки хоретад.)

Замолчи, клеветница,Отродье зловещее!

Что хорошегоМожет высказатьЭта пасть однозубаяИ язык ядовитый?

Напускное сочувствиеВолка в шкуре овечьейСтрашней и опаснееПса трехголового.

Боязливо мы ждем,Где, когда, каким образомСквозь личину участьяКоварство проявится?

Вместо слов утешительных,Дарящих забвение,Ты ей в жизни напомнилаСамое худшее.

Омрачив настоящее,Ты порочишь грядущее,Отнимая надеждуНа судьбы улучшение.

Замолчи, клеветница,Чтоб душа государыни,Нас покинуть хотевшая,Удержалась, помедлилаВ этом лучшем из образов,Когда-либо виданных.

Елена приходит в себя и снова становится в середине хора.

Выглянь, солнышко ты наше, улыбнись нам, госпожа!Как ни хороша ты в горе, в счастье много ты милей.Мир перед тобой открылся, и расцвел твой чудный взор.Пусть слыву я безобразной, знаю толк я в красоте.

Из беспамятства, шатаясь, я в сознанье прихожу.Я усталостью разбита и забыться вновь не прочь.Но царице подобает, как и прочим смертным всем,Пред опасностью грозящей силы духа не терять.

Ты стоишь во всем величье и во всей своей красе.Повелителен твой облик. Что же ты прикажешь мне?

Зря потраченное время с запозданьем наверстай,Все для жертвоприношенья приготовь, как царь велел.

В сборе все: треножник, чаши и отточенный топор,И кадило, и кропило, только жертву назови.

Царь не указал предмета.

О, несчастье! О, беда!

Что тебя так огорчает?

Он тебя имел в виду.

Как? Меня?

И этих.

Горе!

Ты умрешь под топором.

Я предчувствовала это!

Этого не избежать.

Ах! А мы? Что с нами будет?

С честью госпожа умрет,Вы же — смертию позорной: я под кровельным венцомНа стропиле вас повешу, словно пойманных дроздов.[209]

Елена и хор, расступившись, стоят, пораженные ужасом.

Вы, словно статуи, застыли, призраки,Дрожа за жизнь, вам не принадлежащую.Так люди, тоже призраки не меньшие,Расстаться не хотят со светом солнечным.Но нет от рока никому спасения.Все это знают, редко кто смиряется.Но к делу! Вы пропали. Эй, подручные!

(Хлопает в ладоши.)

В дверях показываются карлики в масках, быстро исполняющие приказания.

Сюда скорее, сил недобрых скопища!Делами злыми вволю вы натешитесь.Алтарь поставьте с золотыми крыльями,С подставкою для топора серебряной.Наполните кувшины, чтобы было чемСмыть брызги черной крови на треножнике.Ковер роскошный постелите под ногиКоленопреклоненной жертвы царственной,В который тело после обезглавленьяМы с честью завернем для погребения.

Царица в стороне стоит задумавшись,Поникли девушки, как злак подкошенный.Мне, пожилой, священным долгом кажетсяПообсудить дела с тобой, старейшею.Ты опытна, умна, доброжелательна,Хоть дуры эти на тебя накинулись.Итак, скажи, спасти нас нет ли способа?

Легко сказать! Спасти себя со свитоюЗависит от царицы. Это требуетРешимости и быстроты немедленной.

Достославнейшая парка, чтимейшая из сивилл!Жизни нить не обрывай нам и спасенье объяви.Мысленно, в воображенье, мы уже непоправимоЧувствуем, как холод смерти сковывает наше тело,Созданное для любви.

Их страх простителен, а я расстроена,Но не страшусь. Я выходом воспользуюсь.Кто мудр, для тех возможно невозможное.Итак, скажи, что ты нам посоветуешь.

Не скрывай, скажи скорее, как избавиться нам, бедным,От петли, от удушенья, мысленно уже сдавившихНаши шеи холодящим, тесным ожерельем смерти,Если только милость Реи, матери богов великой,Нас в беде не защитит.

Терпенья хватит ли у вас, чтоб выслушатьМое повествование пространное?

Продли нам жизнь растянутою повестью.

Кто бережет добро и домоседствует,Кто в доме подновляет стены старые,Кто крышу от ненастья чинит вовремя,Протянет долго под родимой кровлею.Но кто через порог свой легкомысленноВ чужую землю прочь уходит из дому,Тот, возвратясь, находит место староеПеременившимся или разрушенным.

Уместны ль замечанья в миг решающий?Рассказывай без вставок неприязненных.

То не в укор тебе, а только к сведенью.По островам чужим и побережиямШатался Менелай морским разбойником.С набегов возвращался он с добычею,Которая внутри дворца наставлена.Он десять с лишним лет провел под Троею,А сколько лет он плыл домой — не ведаю.Меж тем, что сталось с домом Тиндареевым,Что сталось с целым царством этим временем?

Придирчивость срослась с твоей природою.Не можешь слова ты сказать без горечи.

Была долина столько лет покинутаМеж Спартой с юга и Тайгетом с севера,Откуда ручейком Эврот спускаетсяИ, в камышах разлившись, лебедей ютит,Что там обосновалось племя смелое,Горсть северян, страны полночной выходцы.[210]Построив замок, в нем они запряталисьИ правят краем всем из этой крепости.

Им это удалось? Почти не верится.

За двадцать лет осели и обстроились.

У них начальник есть? Они разбойники?

Нисколько. Но один из них начальствует.Хоть он не обошел меня поборами,Я не браню его. Он из имуществаВзял малое, назвавши дань дарением.

Каков собою он?

Он мне понравился.Живой, бесстрашный, вежливый, понятливый.Такой понятливости нет меж греками.Хотя их племя варварским считается,Они до людоедства не опустятся,Как греческие воины под Троею.Я верю в благородство их начальника.А замок их на круче! Поглядела бы!Он не чета твердыням ваших прадедов,Которые и впрямь циклопы строили,Так глыбы друг на друга наворочены.А этот замок весь по нитке выверен.Взглянула бы! Весь к небу устремляется,Прямой, лощеный весь, как сталь, как зеркало.Взлезть на него? Уже само намеренье,Со стен соскальзывая, обрывается.Внутри — дворы, пристройки, службы разные,Балконы, галереи, ходы крытые,Гербы.

Что это?

У Аякса, помните,Был на щите представлен змей свернувшийся,И семеро у Фив таким же образомЩиты снабдили знаками особыми.[211]Там можно было видеть звезды с месяцемИли мечи и факелы и лестницы,Угрозу городов во время приступа,В резьбе или в изображенье выпуклом.Такие же значки в роду наследуютОт прадедов мои вояки храбрые.Чего-чего у них в гербы не вставлено:Орлы и львы, рога козлов и буйволов,Цветы, хвосты павлиньи, крылья, полосыСеребряные, золотые, черныеИ синие. Щиты с гербами этимиВисят вдоль зал, просторных, как вселенная, —Вот где для танцев место подходящее.

Там есть танцоры?

Есть! Золотокудрые!Красавцы, так и пышущие юностью,Как юностью дышал Парис единственноВ те дни, когда с царицей близко встретился..

Держись границ, не уклоняйся в сторонуИ слово мне свое скажи последнее.

Нет, ты его скажи мне, и немедленноОчутишься в том замке по желанию.

Скажи то слово, дай свое согласиеИ нас спаси.

С такой жестокой низостьюО Менелае мысль моя не вяжется.Меня он не погубит так безжалостно.

А как он Деифоба изуродовал,[212]Убитого Париса брата младшего,Который был с тобой, вдовой, в сожительстве?Отрезал уши, нос перекалечивши.Смотреть ужасно было на несчастного!

Из-за меня он с бедным так разделался.

Из-за него с тобой он так расправится.Красы не делят. Кто владел ей полностью,Всю истребит сполна, а не поделится.

Трубы вдали. Хор содрогается.