Валерий Брюсов - Том 2. Стихотворения 1909-1917 Страница 6

На заре

Бледнеет ночь. Свой труд окончив,С улыбкой думаю о ней,О той, чей детский взор уклончив,Чей голос — дрожь весенних дней.

Все это видел я когда-то,И этот взор, и эту дрожь…Но всё земное вечно свято,И в жизни каждый миг хорош!

Я снова, с радостным мученьем,Готов, как в годы первых встреч,Следить покорно за движеньемЕе стыдливо-робких плеч.

И все, что мне казалось мертвым,В моей душе живет опять,И краскам выцветшим и стертымДано гореть, дано блистать!

Как неизменны, как всесильны,Вы, звуки нежные: люблю!Пускай умру, как стебель пыльный, —В час смерти жизнь благословлю!

Склонясь к окну, о ней мечтаю —Мечтами тысячи веков,И, как врата к земному раю,Горят завесы облаков.

<1911>

Покорность

Не надо спора. Буду мудрым.Склонюсь покорно головойПред тем ребенком златокудрым,Что люди назвали Судьбой.

Пусть он моей играет долей,Как пестрым, маленьким мячом.Взлетая, буду видеть поле,Упав, к земле прильну лицом.

Есть радость в блещущем простореИ в нежной свежести росы,Люблю восторг, и славлю горе,Чту все виденья, все часы.

Хочу всего: стихам певучимТомленья чувства передать;Над пропастью, по горным кручам,Закрыв глаза, идти опять;

Хочу: в твоем спокойном взореУвидеть искры новых слез;Хочу, чтоб ввысь, где сладко горе,Двоих — один порыв вознес!

Но буду мудр. Не надо спора.Бесцелен ропот, тщетен плач.Пусть вверх и вниз, легко и скоро,Мелькает жизнь, как пестрый мяч!

Ночь 10/11 ноября 1911

Милый сон

Продлись, продлись, очарованье!

Друг моих былых мечтаний, милый сон,Ты чредой чьих заклинаний воскрешен?

Кто отвеял безнадежность от мечты?Та же нега, та же нежность, прежний — ты!

На тебе венок весенний васильков,Над твоей улыбкой тени сладких слов.

Ты стоишь в кругу священном тишины;Ты творишь волшебно-пленным луч луны,

Развеваешь все тревоги, словно дым;Возвращаешь, нежно-строгий, мир — двоим.

Давний призрак, друг былого, милый сон,Ты шепнул ли, что я снова воскрешен?

Что из мглы встают вершины, даль зовет,Что до цели лишь единый переход?

Что сияют вновь надежды лучших лет?..Иль опять откроет вежды мертвый свет?

Давний друг, мой сон, помедли! Я — готов.Чу! унылый звон. Не медь ли злых часов?

1912

Жизни мгновения

Так, в жизни есть мгновения,

Их трудно передать.

Вечеровая песня

Я тебе посвятил умиленные песни,Вечерний час!Эта тихая радость воскресни, воскресниЕще хоть раз!

Разливается сумрак, — голубоватый, —Меж стен домов.Дали синие неба миром объяты,Без звезд, без слов…

Электричество вспыхнуло, — полны и пеныЛуны дрожат.Трамваев огни, там зеленый, здесь красный,Потянулись в ряд.

Предвесеннею свежестью дышится вольно,Стерлись года,И кажется сердцу, невольно, безбольно:Всё — как тогда!

Я снова в толпе, молодой, одинокий…И, как во сне,Идет меж прохожих мой призрак далекийНавстречу мне…

<1911>

Ночное одиночество

Возвысила ночь свою черную голову,Созвездьями смотрит на море и сушу,И, в волны пролитому, яркому оловуВверяю ночную, бездомную душу.

Мечта моя! челн в беспредельности кинутый!Качают тебя огне-синие дали,Заброшены весла, уключины вынуты,Со скрипом ненужные реи упали.

Не надо руля и косматого паруса!Прочь, прежние гавани, берег знакомый!А волны вздымают за ярусом ярусы,И водные шире и шире объемы.

Мечта моя! челн в роковой беспредельности!Ты дышишь соленым дыханием влаги,Ты счастлив бродячим восторгом бесцельности,В часы, когда дремлют у пристаней флаги.

Душа моя вверена зыбкому олову, —До утра той связи святой не нарушу!А ночь подняла свою черную голову,Созвездьями смотрит на море и сушу.

1911

На берегу

Закрыв измученные веки,Миг отошедший берегу.О если б так стоять вовекиНа этом тихом берегу!

Мгновенья двигались и стали,Лишь ты царишь, свой свет струя.Меж тем в реке — из сизой сталиВлачится за струёй струя.

Проходишь ты аллеей паркаИ помнишь краткий поцелуй…Рви нить мою, седая Парка!Смерть, прямо в губы поцелуй!

Глаза открою. Снова далиРазверзнут огненную пасть.О если б Судьбы тут же далиМне мертвым и счастливым пасть!

1911

Случайная стрела

Стоял я в этот час, незрящийПред будущей судьбой Эдип,И видел лишь ее дрожащейРуки пленительный изгиб.

Но знал, что спорить бесполезноС порывом, вдруг увлекшим нас,И чувствовал: тесьмой железнойОбъединил нас поздний час.

Она беспомощно клониласьК подушке алой, в глубь и в тень…И мне казалось, что вонзиласьСтрела случайная в мишень.

И, жестом медленным, безвинныйУбийца, я припал к устам…И миг продлился, длинный, длинный,Врата к мучительным часам.

1911

Утром

Стонет старая шарманкаВальс знакомый под окном.Ты глядишь, как иностранкаГде-то в городе чужом.

Не пойму твоих улыбок,Страха мне не превозмочь.Иль что было — ряд ошибок,Это счастье, эта ночь?

Ты смеешься, отошла ты,У окна стоишь в тени…Иль, скажи, не нами смятыНа постели простыни?

Изменив своей привычке,Ты, как римлянка рабу,Пятачок бросаешь птичке,Предвещающей судьбу.

Знаю, что за предсказаньеПтичка вытащит тебе:«Исполнение желанья,Изменение в судьбе».

Нет! былое не ошибка!Ты смеешься не над ним!Счастлив тот, чье сердце зыбко,Кто способен стать иным!

Счастлив тот, кто утром встанет,Позабыв про ночь и тень.Счастлив цвет, что быстро вянет,Что цветет единый день.

Будь же в мире — иностранка,Каждый день в краю другом!Стонет старая шарманкаВальс знакомый под окном.

<1910>

В наемной комнате

В наемной комнате все ранит сердце:И рама зеркала, и стульев стиль,Зачем-то со стены глядящий Герцен,И не сметенная с комода пыль.

Нежней прильни ко мне; глаза закроем;И будем слушать шаг печальных дум,Как будто мы сошли на дно морское,Где бледен солнца свет и смутен шум.

Твое дыхание мне рядом слышно,Замедленный твой пульс слежу рукой…Подводные цветы надменно пышны,И разноцветных рыб мелькает рой.

Ах, только об одном могу жалеть я,Что в той же комнате — очнуться мне!Акула проплыла, другая, третья…Закатный рдяный луч скользит на дне.

Как эти миги дум со счастьем схожи,Как к этой нежности близка любовь!Но я открыл глаза, и Герцен тот жеПытливый взор в меня вперяет вновь.

В наемной комнате все сердце ранит.В ней миг мечты — обман, в ней счастье — ложь,Нет, не клонись ко мне! Боюсь желаний!Не надо губ твоих: они язвят, как нож.

<1912>