Николай Некрасов - Том 1. Стихотворения 1838-1855 Страница 6

«В неведомой глуши, в деревне полудикой…»*

В неведомой глуши, в деревне полудикойЯ рос средь буйных дикарей,И мне дала судьба, по милости великой,В руководители псарей.Вокруг меня кипел разврат волною грязной,Боролись страсти нищеты,И на душу мою той жизни безобразнойЛожились грубые черты.И прежде, чем понять рассудком неразвитым,Ребенок, мог я что-нибудь,Проник уже порок дыханьем ядовитымВ мою младенческую грудь.Застигнутый врасплох, стремительно и шумноЯ в мутный ринулся потокИ молодость мою постыдно и безумноВ разврате безобразном сжег…Шли годы. Оторвав привычные объятьяОт негодующих друзей,Напрасно посылал я грозные проклятьяБезумству юности моей.Не вспыхнули в груди растраченные силы —Мой ропот их не пробудил;Пустынной тишиной и холодом могилыСменился юношеский пыл,И в новый путь, с хандрой, болезненно развитой,Пошел без цели я тогдаИ думал, что душе, довременно убитой,Уж не воскреснуть никогда.Но я тебя узнал… Для жизни и волненийВ груди проснулось сердце вновь:Влиянье ранних бурь и мрачных впечатленийС души изгладила любовь…Во мне опять мечты, надежды и желанья…И пусть меня не любишь ты,Но мне избыток слез и жгучего страданьяОтрадней мертвой пустоты…

«Так, служба! сам ты в той войне…»*

— Так, служба! сам ты в той войнеДрался — тебе и книги в руки,Да дай сказать словцо и мне:Мы сами делывали штуки.

Как затесался к нам французДа увидал, что проку мало,Пришел он, помнишь ты, в конфузИ на попятный тотчас драло.Поймали мы одну семью,Отца да мать с тремя щенками.Тотчас ухлопали мусью,Не из фузеи — кулаками!Жена давай вопить, стонать,Рвет волоса, — глядим да тужим!Жаль стало: топорищем хвать —И протянулась рядом с мужем!Глядь: дети! Нет на них лица:Ломают руки, воют, скачут,Лепечут — не поймешь словца —И в голос, бедненькие, плачут.Слеза прошибла нас, ей-ей!Как быть? Мы долго толковали,Пришибли бедных поскорейДа вместе всех и закопали…

Так вот что, служба! верь же мне:Мы не сидели сложа руки,И хоть не бились на войне,А сами делывали штуки!

1847

Нравственный человек*

1

Живя согласно с строгой моралью,Я никому не сделал в жизни зла.Жена моя, закрыв лицо вуалью,Под вечерок к любовнику пошла.Я в дом к нему с полицией прокралсяИ уличил… Он вызвал — я не дрался!Она слегла в постель и умерла,Истерзана позором и печалью…Живя согласно с строгою моралью,Я никому не сделал в жизни зла.

2

Приятель в срок мне долга не представил.Я, намекнув по-дружески ему,Закону рассудить нас предоставил;Закон приговорил его в тюрьму.В ней умер он, не заплатив алтына,Но я не злюсь, хоть злиться есть причина!Я долг ему простил того ж числа,Почтив его слезами и печалью…Живя согласно с строгою моралью,Я никому не сделал в жизни зла.

3

Крестьянина я отдал в повара,Он удался; хороший повар — счастье!Но часто отлучался со двораИ званью неприличное пристрастьеИмел: любил читать и рассуждать.Я, утомясь грозить и распекать,Отечески посек его, каналью;Он взял да утопился, дурь нашла!Живя согласно с строгою моралью,Я никому не сделал в жизни зла.

4

Имел я дочь; в учителя влюбиласьИ с ним бежать хотела сгоряча.Я погрозил проклятьем ей: смириласьИ вышла за седого богача.И дом блестящ и полон был как чаша;Но стала вдруг бледнеть и гаснуть МашаИ через год в чахотке умерла,Сразив весь дом глубокою печалью…Живя согласно с строгою моралью,Я никому не сделал в жизни зла…

«В один трактир они оба ходили прилежно…»*

В один трактир они оба ходили прилежноИ пили с отвагой и страстью безумно мятежной,Враждебно кончалися их биллиардные встречи,И были дики и буйны их пьяные речи.Сражались они меж собой, как враги и злодеи,И даже во сне всё друг с другом играли.И вдруг подралися… Хозяин прогнал их в три шеи,Но в новом трактире друг друга они не узнали…

«Если, мучимый страстью мятежной…»*

Если, мучимый страстью мятежной,Позабылся ревнивый твой другИ в душе твоей, кроткой и нежной,Злое чувство проснулося вдруг —

Всё, что вызвано словом ревнивым,Всё, что подняло бурю в груди,Переполнена гневом правдивым,Беспощадно ему возврати.

Отвечай негодующим взором,Оправданья и слезы осмей,Порази его жгучим укором —Всю до капли досаду излей!

Но когда, отдохнув от волненья,Ты поймешь его грустный недугИ дождется минуты прощеньяТвой безумный, но любящий друг —

Позабудь ненавистное словоИ упреком своим не будиУгрызений мучительных сноваУ воскресшего друга в груди!

Верь: постыдный порыв подозреньяБез того ему много принесПолных муки тревог сожаленьяИ раскаянья позднего слез…

«Еду ли ночью по улице темной…»*

Еду ли ночью по улице темной,Бури заслушаюсь в пасмурный день —Друг беззащитный, больной и бездомный,Вдруг предо мной промелькнет твоя тень!Сердце сожмется мучительной думой.С детства судьба невзлюбила тебя:Беден и зол был отец твой угрюмый,Замуж пошла ты — другого любя.Муж тебе выпал недобрый на долю:С бешеным нравом, с тяжелой рукой;Не покорилась — ушла ты на волю,Да не на радость сошлась и со мной…

Помнишь ли день, как, больной и голодный,Я унывал, выбивался из сил?В комнате нашей, пустой и холодной,Пар от дыханья волнами ходил.Помнишь ли труб заунывные звуки,Брызги дождя, полусвет, полутьму?Плакал твой сын, и холодные руки,Ты согревала дыханьем ему.Он не смолкал — и пронзительно звонокБыл его крик… Становилось темней;Вдоволь поплакал и умер ребенок…Бедная, слез безрассудных не лей!С горя да с голоду завтра мы обаТак же глубоко и сладко заснем;Купит хозяин, с проклятьем, три гроба —Вместе свезут и положат рядком…

В разных углах мы сидели угрюмо.Помню, была ты бледна и слаба,Зрела в тебе сокровенная дума,В сердце твоем совершалась борьба.Я задремал. Ты ушла молчаливо,Принарядившись, как будто к венцу,И через час принесла торопливоГробик ребенку и ужин отцу.Голод мучительный мы утолили,В комнате темной зажгли огонек,Сына одели и в гроб положили…Случай нас выручил? Бог ли с помог?Ты не спешила печальным признаньем,Я ничего не спросил,Только мы оба глядели с рыданьем,Только угрюм и озлоблен я был…

Где ты теперь? С нищетой горемычнойЗлая тебя сокрушила борьба?Или пошла ты дорогой обычнойИ роковая свершится судьба?Кто ж защитит тебя? Все без изъятьяИменем страшным тебе назовут,Только во мне шевельнутся проклятья —И бесполезно замрут!..

Август 1847

«Ты всегда хороша несравненно…»*

Ты всегда хороша несравненно,Но когда я уныл и угрюм,Оживляется так вдохновенноТвой веселый, насмешливый ум;

Ты хохочешь так бойко и мило,Так врагов моих глупых бранишь,То, понурив головку уныло,Так лукаво меня ты смешишь;

Так добра ты, скупая на ласки,Поцелуй твой так полон огня,И твои ненаглядные глазкиТак голубят и гладят меня, —

Что с тобой настоящее гореЯ разумно и кротко сношуИ вперед — в это темное море —Без обычного страха гляжу…

1848