Константин Кедров - Невеста лохматая светом Страница 6

Компьютер любви – 3

Я – дирижер тишиныОркестр – звуковая рамаНоты – запретные плоды на древе познанияВсе инструменты – варианты скрипичного ключа

Нотный стан – звуковая клетка для птицПтицы – ускользающие нотыСимфония – стая птицОпера – готика голосов

Пять горизонтов – линия нотного станаПартитура – пашня, засеянная проросшими нотамиРояль – простор тишиныАрфа – силок для звука

Скрипка – деревянный скрипичный ключСмычок – бродяга струнПальцы – бродяги клавишКлавиши – провалы молчания

Судьба – мелодия жизниДуша – пространство между двумя мембранамиБарабан – христианский инструмент:ударят в правую щеку – подставляет левую

Голос – сгусток воздушной ласкиПение – ласка звукомСтруны – радуга звуковЛитавры – летающие мембраны

Классика – музыка людей для людейАвангард – музыка ангелов для боговГармония – логика звукаНебо – партитура звездГалактики – скрипичные ключиЛуна и Солнце – литавры света

Земля – оркестровая ямаТишина – партитура, забитая нотами до отказаМлечный Путь – линия ладониСудьба – ладонь небесного дирижераНочное небо – приподнятая крышка роял

Компьютер любви – 4

музыка – это начало смысласмысл – это финал звучания

жизнь – это изнанка смертисмерть – это изнанка жизни

радость – это полет печалигрусть – это печаль полета

солнце – это возможность светасвет – это возможность солнца

радость – это игра собоюигры – это свобода счастья

праздник – это исход из скукискука – это забытый праздник

облако – это душа из влагидуши – это влага в полете

слезы – это соль человекасоль – это кристаллы чувства

страсть – это решетка на шкуре тигратигр в клетке – это страсть страсти

небо – это гнездышко для полетагнездышко – это небо для вдохновенья

люди – это смешные детидети – это смешные люди

маятник – это манометр страстистрасть – это маятник на излетемаятник – это любовь в полете

тайна – это начало смысласмысл – это начало тайны

космос – это вечное телотело – это невечный космос

бог – это туман в туманевлага – это душа тумана

страсть – это маятник на свободеамплитуда – это свобода страсти

Иерусалим – это время РимаРим – это пространство Иерусалима

Хлебников – это Пушкин ХХ векаНекто – это Хлебников ХХI века

ХХI век – это уже сегодняСегодня – это еще ХХI век

1983–2000

Бесконечная

ежедневно слышу тебякак-то странно звучат словазакрываю глазаи всюду передо мнойэти крики рожденные тишинойэти краски рожденные темнотойвот сижу оставленный всемив глубине понятий и словисчезает видимый мирно я могу говоритьи мир рождается снова

на обнаженный нерв нанизывая звукивсе глубже чувствую великий диссонанси радость возвышения над миром —Поэзия – вершина бытия

и вагоны стиснутые в железном рукопожатьеи деревья и станция и тишинаи ты в тишине уходящей ночии все что связывает с тобойи миллионы которые спят рабаминичего не понимая в такой любви

листопад ягуаровполусолнечный бред веснывыдыхание песнииз легких съеденных туберкулезоми бессмертье будущего конца

и синий день и красная волназеленый луч упал на попугая

и попугай заговорил стихамии синий день и красная волнаи я бегу бросаясь под трамваии синий день и красная волна

где голубой укрылся папоротники в пору рек века остановилисьмы были встречей ящериц на камне

около окон пролет полетаи этот стонсреди серых стенкакой-то прохожий шагнул в пространствои рухнул замертво сквозь столетьявода текла сквозь бетон и вечностьа дворник сметал с тротуара звездыи в мокром асфальте ломались люди

я вышел к себечерез-навстречу-оти ушел подвоздвигая над

двое нас – это очень многоэто больше чем можнобольше чем я могуникогда не приближусь к тебеближе чем цветок приближается к солнцуникогда не назову тебя именемкоторым хочу назватьвсюду где чувствуется несовершенствоты возникаешькак тоска по стройному миру

на черном озере белый лебедьна белом озере черный лебедь

белый лебедь плывети черный лебедь плыветно если взглянуть в отраженьевсе будет наоборот —на белом озере черный лебедьна черном белый плывет

человек оглянулсяи увидел себя в себеэто было давнов очень прошломбыло давночеловек был другойи другой был тоже другойтак они оглянулисьдопрашивая друг другаи никто не мог понятькто прошлыйкто настоящийкто-то спрашивално ему отвечал другойи слушал уже другойпотому в голове был хаоспрошлое перепуталось с настоящимчеловек оглянулсяи увидел себя в себе

одногорбый верблюди двугорбый верблюди двуногийидет одногорбый верблюдглотая пески и туманыидет одноногий верблюдвсе в память и в сон превращаяа в городе пляшет лунанад городом плачет луна

слезами домови людейочень маленькихи нереальныхно гордых собой до концаи молча идем мысквозь песчаную бурю дождянемного аистынемного верблюдыи молча бредут мне навстречуодногорбый верблюдодноногий верблюди двуногийидет одногорбый верблюдглотая пески и туманыидет одноногий верблюдвсе в память и в сон превращая

я кладбище погибших кораблейя сон ееее печаль и светя для нее туман и колокол в туманеа для себя я ничегоя знаюя кладбище погибших кораблей

нуль миров вращается звездэто взгляд возвращается к своему истоку

Заинька и Настасья

Растерянно стрела летелане задевая телалетела вдаль стрела ночнаядробя осколки дня.Я ни о чем не думал дольшечем веер четырех сторонрастягивалось вдаль пространствотам я летел

Кому принадлежит сей островсия странаКорабль распахнутый как полеиз ничегоон втиснут в кромку голубуюиз этих фейнавеянных прохладой горькойлугов стогов

Дарован бабочке небеснойдревесный плотона распахивает двери своих двух крыли вовлекая все пространство в свои слоиплывет та теневая фея из сдобных сот

Как голубь начинал воркливдробить свой звонна самом дне всего пространствамой сонный сынНегеют голуби из громадревеснас обнимают тамариски и ломотахолодного движеньяподрагивания листана грани вод

Тот праздник сановных взоровгде я из огня водыиз космоса шлют тарелочкив заоблачные садыТам синеворотворота открыла вот заарканив плотьвыныривает из гласных нотвсемирный зеленый конь

Не опрометчивым будь ты какне затемняйся гдеВидимо окои зарев верхв неотраженной водеТы из волны добывай волнуа из струны струнуСлишком родной тебе этот доми громогласный садтрижды вычеркнутый из книгно напечатанный по слогамв поминальник или в букварь.В конечном итоге ты только шрифтрассыпанный по лугамвсе состоит из себя во всембудет луг твойкак голубок

Улетая за облакагде нет твоих глазне надейся что улетишьВ каждом облаке расширен зрачокдостигающий двух криниц

Лесосплав или лесоповал полусловтак уплыл этот плотгде не тонет ногано зачем мне дана наготаБыл я лирником и мурлыкойорамураотнынея в тесном не-сне живупостоянно воспламеняемлюблюДва волкодава Заинька и Настасьяпосуху плывут из грозы

Как королевич твой Сигизмундтак и мой кротокоролевич Речьгремя турнирамивходит в розовый будуара я нечаянно опрокинул коняогибая твою линиюи еще один интимный изгибчик сзадиЯ надеюсь что оба конникаблагополучно доскачут вдаль,но даже если не доскачутим гарантирован самострелтарани уже совсем ненадежная центрифугаотделяющая небо-маслоот земли-молокаТак думал явходя в трухлявый пеньза что меня возненавидел муравьиный родобросший крыльями на времяпока тонул в трухе железный рыцарьтеряя латы, саблю и коня

Девчурочка-полотнянкапрочирикай и прославьмои пламенные речипро твои нагие грудкиот которых я усталНе теряй свой мокрый лифчикчтобы он не улетелдальше близлежащихдеревень и селполей лесов лугов.Так думал я,сравнивая павую и левую сторонубелой девочкиподсыхающей вокруг небаЯ решил, что справавсегда немножко больше чем слеваи вспомнил жалобычто правому всегда достается большеДаже от собственного телаприходится иногда таиться

Сколько бы ни было лет вселеннойу человека времени большеПереполняют меня облакаа на заутрене звонких зорьсиний журавлик и золотойдарят мне искренность и постоянствоСколько бы я ни прожил в этом мирея проживу дольше чем этот мирВылепил телом я звездную глыбугде шестеренки лучейтело мое высотой щекочутиз голубого огняОбтекаю галактику селезенкойя улиткой звездной вполз в себямедленно волоча за собойвихревую галактикукак ракушкуЗвездный мой дом опустел без меня

Ты будешь больше солнца больше светана волоске громадного себяТы не похож на гром луныты гололед вчерашних рамлуч громкого пространствавчерашнее ничтосегодняшнее окостенениелюбоцветвосточная отроковицагнездышко бурьНе надейся на светотеньна тень пролетевшей птицыВ водовороте огня-водысонный вол гладиолустот вертоградгде луны вытекающий глази взглядслепо обводит горизонтникогда вчераНе проморгай троянскую плотьне саблезубь в три горла коняэто заря овса утеклаи захрустела свежая мгла

Неужели вписали в криницыкостенеющий взгляд и зрачокВ полдень неба толчкови родыБожеобагриРазве не плывет незабудка в златотканьиз нутра нутраОткрой мне дверьведь я колдун залетныйне тральщикНеужели из нутряного ткачестване выткать небосердечное солнцезолотую звезду Настасью

Тихое дыхание ажурных хоровиз незатихающих листьевПрощай отраженьеникогда еще не было ты так прозрачноЗа день распадается время

На границе меж взлетом и взлетомзлаторогая птица плыветтанцевальная плоть стрекозыпереливчата как стрекозаНет ни телани даже того что вне телакроме грозных стрекозускользающих в насоставляющих наспод настилом из талаледенящего звездного жуткого нежного вихряиз туманаи полновоздушного ада любвиОт обилия праха настил оседаети над бездонным затономтонны неги туманнойнагойогнедышащейплотнойТронным листным настиломи лопнувшим солнцемот недавнего гнета оторванных плечв лунной Сызрании прошлогоднем опалеТочильщик-точильщикверстальщик и веретенщикатман и атаман из резни лазуривыпестовал нянюнадзирающую за прахомохотницу на стрекозверетеницу зорьточильщицу огневицуластоногую конницууносящую все-всена себе себяв огнелицей буреиз платяного шкафанаших и ненаших широтТак мама моя велелаНе стынь на морозеесли облако впадает в невмоготуЛадить надо кораблик ладитьВедь эта ладьяот того тудав лад уплывшая ладаНа разных оградаходин железный узоррозы розы розызаря из зорь

1983, Малеевка