Александр Иванченко - Полет души. Поэмы и стихотворения Страница 6

Эпилог

Крутые стали в жизни перемены —Историю же вспять не повернуть:Кто партбилет порвал, не видя в том измены(А тех, «крапленых» кровью, не вернуть) —Не вынесут тому и срока меру,С ударом в грудь кричит: «Я, демократ!» —Не только жизни не отдаст за веру,И Родину, и мать свою продаст.Но в лучшую судьбу бесспорно верим,Не хочется о пагубном роптать —Этапы новые страны мы мерим,А старые не нужно забывать.

Кто не вернулся с фронта – безжалостна судьба,Их имена глашат на обелисках,Кто с «крапом», жив – ждала тюрьма,Кто и сейчас в безвестных списках.Безвестные герои, не ждут вас ордена,О многих никогда мы не узнаем.Во имя жизни – жизнь их отдана,

У «Неизвестного», в их память замираем.Весенний день в сиреневом наряде,Хоть неизвестны павших имена,Приходим поклониться, при параде,А наша память – ваши ордена.

Пусть наших лиц не оросит слеза,А в желтизне тюльпанов пламень крапа —Сбежит с букета капелькой росаНа глянцевый гранит – покой солдата.

ПОЭМА

Бирюк

Предисловие

Детей волками мы пугаем:«Придёт и схватит за бочёк» —Свирепый зверь, так полагаем,Что жертвой станет и бычок.Закон неписаный в природе —Кто есть сильнее, тот и прав.Простите, и в людской породеПорой бытует волчий нрав.Но, в волчьей стае по понятьям —Кто лучший, тот и есть вожак,А для людей, двуногим братьям —В понятьях полный кавардак.Их правоту трактуют ружья,Отмывка денег, кровь, грабёж;Их вороны над миром кружат,Ждут для подпитки сил падёж.В них добродетель не проснется,И в недрах душ не тлел костёрБлагих начал – пусть окунётсяС путевкой за грехи в котёл.– В твоих словах не человечность,Скажу тебе  поэт – садист!И такта нет и бессердечность,Работай в функции «радист»:Всё, что ты можешь – передать,А догонять умом не нужно,Иначе в рыло могу датьИ будешь волком выть натужно.И будешь как бирюк, изгоем,Смотри, другим всё нипочём:И то, что гоним «лохов» строем,И то, что «шмайсер» за плечом.Твоё же слово – к луне вой,Соната  полнолунной ночи,Ты оду славы нам пропой,Она тебе успех пророчит.К чему призыв в твоих руладах?В «аллах-акбаре» гуманизм,Всех «серых», кто не при парадахВернуть опять в ваш коммунизм.Где будут рады вам ГулагиИ будет волк тамбовский – брат,

Что все равны – то бредни саги;Родным лишь станет русский мат.Мы рангом выше, правим миром,Верней всё ж, правит капитал:Что есть бесценно – вырвем силойИ устраним тех, кто достал…Ну, чё, писака, сделай вывод:О чём писать и важно как,Чтоб обеспечил полный привод,Заправив темой полный бак…– Ты для меня – не инквизитор,Как тему вижу, так подам,А, кто в суждениях провизорПоймет читатель, знаю, сам.

І

Украдкой, ночью, озираясь,По, им лишь видимой тропе,Бирюк, оврагом пробираясь,К бурлящей горной шёл реке.Селенье помнил он, ограду,Где пару лет тому назадС приманкой сделали засаду,Но он ушел, тащивши зад.А год назад вот здесь попалаПодруга в «челюсти» – капкан…Отгрызла лапу, но пропала,Истекши кровью страшных ран.

Охоту помнит «по зеленке»,Когда с «вертушек» лился «град»,Израненный, скулил в воронке,А рядом «подпевал» солдат.Он был в крови, бреду, контужен —Безусый парень молодой.Забыт ты, стал уже не нужен?!Сердечный маме, дорогой.Когда «брат старший» отключался,Покой волк яро охранял.Он раны чистить принималсяИ гнус всесущих  отгонял.Чуток окреп и, за добычей,Лизнув парнишке нежно нос.Тягался раньше с силой бычьей —Сейчас на падаль только спрос.

Пуглива дичь, хотя охоты«Сезон» открылся на людей.Здесь нет окопов и пехоты —Охота! Дичь же кто – злодей?!Озлоблен зверь, вдвойне коварен,Щетиною прикрыл оскал;Джихадом череп затоварен —Он притаился среди скал.Припавши к бурному потоку,Волк, жажду, фыркая, тушил; Согнал раздумий поволоку —Вечерню месяц отслужил.

Уйти, несолоно хлебавши,В горах укрыться до зори?Загнав себя, без чувств упавши,Заметил слабые огни.Над углями пеклась барашка,Следил за жаркой бородач:Закатана до плеч рубашка —Трещал, искрился карагач.Слюна рефлекторно бежала,Пьянила амбра, что дурман;Листва чуть слышно задрожала —Абреки собрались в духан.В суровых ожиданьях лица,Искринки злобные в глазах;Расселись у костра харчитьсяВ присядку, словно на козлах.Пропитан камуфляж тротилом,В кровавой мессе сапоги —Скрыть невозможно гуталином,А вымыть – брезгуют они.Тут автоматы, пулеметы, «мухи», … —Не для охоты выбран арсенал.А по ущелью разносились слухи,Что «браконьеров» ждет финал.

Когда ж духан угомонился,Спустился месяц отдыхать,От стражи серый уклонился —Стал рваным носом снедь вдыхать.Пусть станет вылазка последней:Трофеев, взятых им, не счесть.Меж крайностями нету средней,А выбор крайностей-то есть:Уйти «несолоно хлебавши»Иль жизнь поставить всю на кон?Схватил баул, добычей ставший,Шмыгнул в кусты и был таков.

Обратный путь безмерно труден:В клыках болтаясь, словно студень,Цепляя камни, падал груз,Катясь по склону, как арбуз. Баул копченостью пропах:Мутился разум, ныли раны;Сбивался след, втянуло пах, … —Не нарочито «серый» – странный.

С росою, утренней прохладой,Боец очнулся. Не озноб —Был этому виною, а усладой —Росинки на губах и лоб,Собрав в морщинках бисер,Скатил их в дол глазниц;«Загар» от тола – взрыва миксерСмывался с лика бойца в ниц.От крови слипшие ресницы,Открыл глаза. Толь явь, толь сон:Без четкой абриса границы —Не может быть!? – увидел онГлаза, горящие напротив                                             И запах твари, ощутил.Но понял быстро – не строптивБыл зверь, а то б не пропустилМомент броска, за дичь принявшиТело подранка. И, кроме того,Доверчиво скулил уставший, От мытарства ночного, вид его…Пытаясь начать «диалог»,Сухие губы лопотали,Но внятно он сказать не смог,Да и без слов всё понимали.В одну попали западню:Один сумел, хотя прорваться,Вернулась память к тому дню —Заставил долг его остаться.

II

В тот день, с «зачисткою» отрядПрочесывал район «зеленки».Изрыта местность: где снаряд,Где мина – сделали воронки.Привлек солдата зычный вой:Поступок «серого» не ясен —Средь бела дня …, не под луной …,А если ранен, всем опасен.С опаской, создавая круг,Приблизились к воронке ближе.Из-под исподней словно, вдруг,Сердитый рык. В воронке, нижеЗиял развернутый провал,Глаза блестели ярой злобой.Такой расклад бойцов сковал,Неординарной став им пробой.– Давай пристрелим! Во, зверюга! —В пролом, направив автомат,Подталкивал на подвиг друга,Служивый перешел на мат.– Оставь смеяться над беднягой,Виновен тот, кто вырыл «схрон».Не своей волей стал бродягой,Ты б приберег врагу патрон.Смотрел бирюк в глаза солдата —Их светлый взгляд струил добро.Отвел рукой ствол автомата:– Поможешь вызволить, Петро?!– Да, брось ты, Саня – чумовой!Какое нам до зверя дело,Совсем не дружишь с головойИли приемлешь в ранах тело?

Свидетель спора сменил рыкНа жалкий опус умаленья:Ко всяким каверзам привык,Но от людей не ждал спасенья.Не страхом гибели подвергнут —Обидно было так пропасть:Без схватки и врага повергнут,Не окропивши кровью пасть.

Все Саню звали Алексашкой:Был в мыслях пламенный полёт,И не рубил с плеча он шашкой —Горячность, превращая в лёд.И в тоже время ради друга,Без промедленья шёл в огонь;Ждёт дома с матерью подруга —Попробуй бранным словом тронь.– Прости дружище, но я – пас —Петр робко отошел в сторонку, —Будь кто другой, наверно б, спас … —Пытаясь обогнуть воронку.А …Сашка Пете не ответил,С укором посмотрев в глаза,А про себя – «ты, трус!» – заметил,Молчаньем гневным все сказав.

Собрав в охапку жерди, ветки,

Конец ознакомительного фрагмента.