Коллектив авторов - Русское слово №08/2010 Страница 6

АВВАКУМ. Вот она – правда моя, Фёдор… (К Пашкову.) Брате мой! В огонь идти надо… Готов ли ты?

ПАШКОВ (тихо). Готов, отче…

Прикрыв лицо рукою. Фёдор Ртищев быстро выходит из комнаты. И сразу бешено начинает метаться на цепи Фёдор-юродивый. Но тут же стихает. Уже разумным, осмысленным взглядом смотрит на людей.

ФЁДОР. Б-беси испугались… (Радостно.) Вышли из меня!!! Вышли! Отче, святый!

Бросается к Аввакуму, и – чудо! – цепь сама спадает с него.

АВВАКУМ (крестится). Всесвятая Троица боже и содетелю мира! Потеряли новолюбцы существо Божие испадением от истиннаго Господа, Святага и Животварящега духа. Лучше бы им в символе веры не глоголети Господа имени, нежели истиннаго отсекатн! Дионисий не пришёл ещё в веру Христову, а с учениками своими был в солнечном граде во время распятия Господня. И видел: солнце во тьму оделось, а луна – в кровь! И сказал тогда ученикам Дионисий: «Или кончина веку придёт, или Бог – слово плотью страдает! Так вот было и в нашей России затмение, когда Никон-отступник веру казнил. Потому и излиял Бог фиал гнева и ярости своей на Русскую землю. Верный разумеет, что делается в земле нашей за нестроение церковное! Говорить о том полно: в конце света познано будет всеми – потерпим же, братия, до тех мест!

ПАШКОВ. Потерпим!

ФЁДОР. Потерпим, отче!

АВВАКУМ (поворачиваясь к жене). Марковна! Зима еретическая на дворе. Говорить мне или молчать? Связала ты с детьми меня!

НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Господь помилуй, Петрович! Я и дети благословляем тебя: иди, обличай блудню еретическую! А когда разлучат, об одном прошу: в молитвах не забывай нас… Силён Христос и нас не покинет!

ПОЛОЦКИЙ (зевая, встаёт с лавки). Ну, слава богу. Наладилось, кажись, всё… Так что государю передать, протопоп?

АВВАКУМ. Передай: пускай о спасении своём передумает, а мы милостию Божей спасены есть!

МОРОЗОВА (она стоит в дверях). Верно, отче! С тобой и мы спасены будем!

ПОЛОЦКИЙ. Тебе-то легко спасаться, боярыня, стерляжьей ухой помойки поливая.

МОРОЗОВА. И от меня скажи царю: пускай пожалеет беспомощную. Пусть велит и землю снять, и борины… Пусть отпустит душу спасать…

ПОЛОЦКИЙ. Передам. Будь надёжна, боярыня, всё как есть передам.

АВВАКУМ. Золотые слова говоришь, боярыня! Ни к чему суета нам, не нужны дома здесь и имение, если на небесах для нас уже хоромы выстроены! Слушайте, братия! Жена, дочери, дети мои! Вперёд пойдём и не стратим святого отцовского благочестия!

МОРОЗОВА (падая на колени). Не стратим, отче!

ПАШКОВ. Не стратим!

ФЁДОР. Не стратим!

НАСТАСЬЯ МАРКОВНА (утирая слезинку, выкатившуюся из глаз). Добре, Петрович… Ино и дальше побредём…

АВВАКУМ. Дети мои! Русь Святую уведём из поруганных храмов!

Актёры замерли.

Звучит голос за сценой:

ГОЛОС. Симеон Полоцкий. Поэт. Государственный деятель. Через три года станет наставником царских детей, в том числе и будущего царя – Петра Первого. Умрёт в Москве… (Полоцкий исчезает за кулисами.)

Афанасий Пашков. Воевода. В монашестве принял имя Сергия. Жить ему осталось меньше года. (Исчезает и Пашков.)

Фёдор. Юродивый… Будет сожжён в скиту. (Уходит Фёдор.)

Боярыня Морозова… Жить ей осталось всего пять лет. Ее заморят голодом в земляной тюрьме… (Исчезает Морозова.)

Настасья Марковна… Жена протопопа Аввакума. Замучат с детьми в Мезени… (Исчезает Настасья Марковна.)

Протопоп Аввакум. Гениальный русский писатель. Сожжён в Пустозерске…

(Опускается занавес, заслоняя от нас сцену с неподвижным Аввакумом.)

Поэзия

Борис Орлов

Мир полон тишины и пустоты…

Мир полон тишины и пустоты.Стираются в ночи углы и грани.Ползёт туман. На кладбище крестыКачаются, как мачты в океане.На небе мутно теплится луна.В часовне тускло светятся иконы.Разделены туманом времена,В которых для людей свои законы.

Одичавший сад – колюч и густ…

Одичавший сад – колюч и густ,Тянутся ко мне кусты, как дети.Лето – время запахов и чувств.Солнце. Многотравье. Многоцветье.Васильков букет нарву во ржиВозле сада, где сгустились тени.Тишина. Легко дышать и жить.Встретились и вечность, и мгновенье.

Ваши души вьются, словно пламя…

Ваши души вьются, словно пламя,Завершив дела и путь земной.Жив пока – и потому не с вами,Но зато вы все давно со мной.Помню вас – не всё уносит Лета:Память – поднебесная ладья.Я живу меж тем и этим светом,Постигая тайны бытия.

Праздник

Винегрет. И селёдка в укропе.Огурцы. Самогонка под шпиг.«Не вчера ли я молодость пропил…»Запевает отец – фронтовик.А друзья его, важны и строги,Руки – в звёздах, лучах, якорях,Заведут, опьянев: «Эх, дороги…»Вспоминая погибших в боях.Верят: русские души воскреснутВ круговерти холодной войны.В небеса поднимаются песниСыновей победившей страны.

Провисли ветви вымокших берёз…

Провисли ветви вымокших берёз.В проталинах вечерняя дорога.Весна приходит как-то не всерьёзИ топчется смущённо у порога.Не до неё – у всех вокруг дела.И лишь одна о ней трещит сорока.Весна приходит… Нет, она пришла!С бидончиком берёзового сока.

Всё впереди: и бездны звёздных трасс…

Всё впереди: и бездны звёздных трасс,И даже тупики идеи ложной.Хотя пугает будущее нас,Его исправить в настоящем можно.Не надо камни в прошлое бросать,Искать изъян и грех в чужом уставе.Конечно, можно всё переписать,Но невозможно прошлое исправить.

В землю одуванчики, как кнопки…

В землю одуванчики, как кнопки,Воткнуты. И труд ложится в труд.Отцвела черёмуха. По тропкамВ муравейник лепестки ползут.Пахнут мёдом утренние травы —Пчёлы в ульи майский мёд несут.Создал мир Господь не для забавы,А для жизни, воплощённой в труд.

Солнце в тучах. Прохладное лето…

Солнце в тучах. Прохладное лето.Чёрный зонт над моей головой.Дождь, как будто читает газету,Шелестит возле дома листвой.Не хозяева мы в мире – гости!Дождь – хозяин. Зачем ему дом?Он гуляет с белёсою тростью,А не с чёрным тяжёлым зонтом.Всё здесь просто… Какие секреты?Я с дождём не на ты, а на вы.Я люблю в доме шелест газеты,А над крышею шелест листвы.Дождь уйдет. И рассеются тучи.В небе звёзды начнут шелестеть.Ничего нет блаженней и лучше,Чем не думать про жизнь и про смерть.

Каждый верит в свою удачу…

Каждый верит в свою удачу,Нянчит рощу и строит дом.Эта сосенка станет мачтой,А березка – могильным крестом.Роща солнечным небом дышит,Ель танцует среди сестриц.Прежде, чем стать коньком на крыше,Надо выслушать песни птиц.

Выйдет солнце и вспыхнет недобро…

Выйдет солнце и вспыхнет недобро,Зашуршит обожжённый песок.Над пустыней поднимется кобройСмерч, готовя смертельный бросок.Вмиг проглотит пустыне в угодуОн и пеший, и конный отряд.И барханы, презревшие воду,Превратятся в пылающий ад.

Мы плоть от плоти жидкостной среды…

Мы плоть от плоти жидкостной среды,Нам кровь и мозг хранит, и сердце греет.Нет в мире ничего сильней воды —Страшнее, беспощаднее, добрее…Всё то, что дышит, родила вода,Всех, кто с ладонью, плавником, присоской…Она жидка, воздушна и тверда,Нет без неё под небом жизни плотской.

На берегу Понта

Солнце – в зените. И радость – в зените.Пахнет водой и травой.Ангел-хранитель и ангел-губительКружатся над головой.Кто я? Скиталец и временный жительХижины. Песня без слов.Ангел-хранитель и ангел-губитель —Чуткие чаши весов.Так же тянул здесь язычник ОвидийПесню без слов, словно нить.Ангелов словом бы мне не обидеть —Призрачный мир сохранить.

Забрезжил свет. В лугах запели косы…

Забрезжил свет. В лугах запели косы.И как грибы, пошли расти стога.Туманы в травах превратились в росы,А росы улетели в облака.На берегах реки мерцает кремний,В кустах порхают птичьи голоса.Так мир устроен: то с небес – на землю,То с вызревшей земли – на небеса.

Игривым громом тёплый день озвучен…

Игривым громом тёплый день озвучен,Благоухают рощи и поля.Мерцает дождь под сумеречной тучей,Как люстра из цветного хрусталя.То там, то здесь мелькает тонкий лучик,И вспыхивают радуги окрест.Мерцает дождь под сумеречной тучей,И вечность улыбается с небес.

Ласточки щебечут, словно дети…