Николай Гумилёв - Сборник стихов (электронное собрание сочинений) Страница 67

Из поэмы «Два сна»

[1]

А в легком утреннем туманеНад скалами береговымиЕще переливалось имя,Звенело имя Муаяни.

[2]

Весь двор, усыпанный пескомПросеянным и разноцветным,Сиял – и бледносиний домЕму сиял лучом ответным.

В тени его больших стропилС чудовищами вырезнымиОгромный кактус шевелилЛистами жирными своими.

А за стеной из тростника,Работы тщательной и тонкой,Шумела Желтая река,И пели лодочники звонко.

Ю-Це ступила на песок,Обвороженная сияньем,В лицо ей веял ветерокНеведомым благоуханьем.

Как будто первый раз на светОна взглянула, веял ветер,Хотя уж целых восемь летОна жила на этом свете.

И благородное дитяСтупало робко, как во храме,Совеем тихонько шелестяСвоими красными шелками,

Когда, как будто принесенРекой, раздался смутный ропот.Старинный бронзовый драконВорчал на бронзовых воротах:

– Я пять столетий здесь стою>А простою еще и десять:Задачу трудную моюКак следует мне надо взвесить.

3

Не светит солнце, но и дождьНе падает; так тихо-тихо;Что слышно из окрестных рощ,Как учит маленьких ежика.

Лай-Це играет на песке,Но ей недостает чего-то,Она в тревоге и тоскеПоглядывает на ворота.

– «Скажите, господин дракон,Вы не знакомы с крокодилом?Меня сегодня ночью онКатал в краю чужом, но милом». —

Дракон ворчит; «Шалунья тыВот глупое тебе и снится;Видала б ты во сне цветы,Как благонравная девица…» —

Лай-Це, наморщив круглый лоб,Идет домой, стоит средь залаИ кормит рыбу-телескопВ аквариуме из кристалла.

Ее отец среди столаКольцом с печатью на мизинцеСкрепляет важные делаЕму доверенных провинций.

– «Скажите, господин отец,Есть в Индию от нас дороги,И кто живет в ней, наконец,Простые смертные иль боги?» —

Он поднял узкие глаза,Взглянул на дочь в недоуменьиИ наставительно сказал,Сдержать стараясь нетерпенье:

– «Там боги есть и мудрецы,Глядящие во мрак столетий,Есть и счастливые отцы,Которым не мешают дети». —

Вздохнула бедная Лай-Це,Идет, сама себя жалея,А шум и хохот на крыльцеИ хлопанье ладош Тен-Вея.

Чеканный щит из-за плечаЕго виднеется, сверкая,И два за поясом меча,Чтоб походил на самурая.

Кричит: «Лай-Це, поздравь меня,Учиться больше я не стану,Пусть оседлают мне коня,И я поеду к богдыхану». —

Лай-Це не страшно – вот опушка,Квадраты рисовых полей,Вот тростниковая избушка,С заснувшим аистом на ней.

И прислонился у порогаЧернобородый человек;Он смотрит пристально и строгоВ тревожный мрак лесных просек.

Пока он смотрит – тихи звери,Им на людей нельзя напасть.Лай-Це могучей верой веритВ его таинственную власть.

Чу! Голос нежный и негромкий,То девочка поет в кустах:Лай-Це глядит – у незнакомкиТакая ж ветка в волосах,

И тот же стан и плечи те же,Что у нее, что у Лай-Це,И рот чуть-чуть большой, но свежийНа смугло-розовом лице.

Она скользит среди растений:Лай-Це за ней, они бегут,И вот их принимают тениВ свой зачарованный приют.