Ольга Берггольц - Стихи Страница 7

Январь 1942 г.

Февральский дневник

Был день как день.Ко мне пришла подруга,не плача, рассказала, что вчераединственного схоронила друга,и мы молчали с нею до утра.

Какие ж я могла найти слова —я тоже — ленинградская вдова.

Мы съели хлеб,   что был отложен на день,в один платок закутались вдвоем,и тихо-тихо стало в Ленинграде.Один, стуча, трудился метроном…И стыли ноги, и томилась свечка.Вокруг ее слепого огонькаобразовалось лунное колечко,похожее на радугу слегка.

Когда немного посветлело небо,мы вместе вышли за водой и хлебоми услыхали дальней канонадырыдающий, тяжелый, мерный гул:то Армия рвала кольцо блокады,вела огонь по нашему врагу.

А город был в дремучий убран иней.Уездные сугробы, тишина…Не отыскать в снегах трамвайных линий,одних полозьев жалоба слышна.

Скрипят, скрипят по Невскому полозья.На детских санках, узеньких, смешных,в кастрюльках воду голубую возят,дрова и скарб, умерших и больных…

Так с декабря кочуют горожанеза много верст, в густой туманной мгле,в глуши слепых, обледеневших зданийотыскивая угол потеплей.

Вот женщина ведет куда-то мужа.Седая полумаска на лице,в руках бидончик — это суп на ужин.Свистят снаряды, свирепеет стужа…— Товарищи, мы в огненном кольце.

А девушка с лицом заиндевелым,упрямо стиснув почерневший рот,завернутое в одеяло телона Охтенское кладбище везет.

Везет, качаясь, — к вечеру добраться б…Глаза бесстрастно смотрят в темноту.Скинь шапку, гражданин!   Провозят ленинградца,погибшего на боевом посту.

Скрипят полозья в городе, скрипят…Как многих нам уже недосчитаться!Но мы не плачем: правду говорят,что слезы вымерзли у ленинградцев.

Нет, мы не плачем. Слез для сердца мало.Нам ненависть заплакать не дает.Нам ненависть залогом жизни стала:объединяет, греет и ведет.

О том, чтоб не прощала, не щадила,чтоб мстила, мстила, мстила, как могу,ко мне взывает братская могила наОхтенском, на правом берегу.

Как мы в ту ночь молчали, как молчали…Но я должна, мне надо говоритьс тобой, сестра по гневу и печали:прозрачны мысли, и душа горит.

Уже страданьям нашим не найтини меры, ни названья, ни сравненья.Но мы в конце тернистого путии знаем — близок день освобожденья.

Наверно, будет грозный этот деньдавно забытой радостью отмечен:наверное, огонь дадут везде,во все дома дадут, на целый вечер.

Двойною жизнью мы сейчас живем:в кольце, во мраке, в голоде, в печалимы дышим завтрашним,   свободным, щедрым днем,мы этот день уже завоевали.

Враги ломились в город наш свободный, —крошились камни городских ворот…Но вышел на проспект Международныйвооруженный трудовой народ.

Он шел с бессмертным возгласомв груди:— Умрем,но Красный Питерне сдадим!..

Красногвардейцы, вспомнив о былом,формировали новые отряды,и собирал бутылки каждый доми собственную строил баррикаду.

И вот за это долгими ночамипытал нас враг железом и огнем…— Ты сдашься, струсишь, — бомбы нам   кричали, —забьешься в землю, упадешь ничком!Дрожа, запросят плена, как пощады,не только люди — камни Ленинграда!

Но мы стояли на высоких крышахс закинутою к небу головой,не покидали хрупких наших вышек,лопату сжав немеющей рукой.

…Настанет день,   и, радуясь, спеша,еще печальных не убрав развалин,мы будем так наш город украшать,как люди никогда не украшали.

И вот тогда на самом стройном зданье,лицом к восходу солнца самого,поставим мраморное изваяньепростого труженика ПВО.

Пускай стоит, всегда зарей объятый,так, как стоял, держа неравный бой:с закинутою к небу головой,с единственным оружием — лопатой.

О древнее орудие земное,лопата,   верная сестра земли!Какой мы путь немыслимый с тобоюот баррикад до кладбища прошли.

Мне и самой порою не понятьвсего, что выдержали мы с тобою…Пройдя сквозь пытки страха и огня,мы выдержали испытанье боем.

И каждый, защищавший Ленинград,вложивший руку в пламенные раны,не просто горожанин, а солдат,по мужеству подобный ветерану.

Но тот, кто не жил с нами, —   не поверит,что в сотни раз почетней и труднейв блокаде, в окруженье палачейне превратиться в оборотня, в зверя…… … … … … … … … … … …

Я никогда героем не была,не жаждала ни славы, ни награды.Дыша одним дыханьем с Ленинградом,я не геройствовала, а жила.

И не хвалюсь я тем, что в дни блокадыне изменяла радости земной,что как роса сияла эта радость,угрюмо озаренная войной.

И если чем-нибудь могу гордиться,то, как и все друзья мои вокруг,горжусь, что до сих пор могу трудиться,не складывая ослабевших рук.Горжусь, что в эти дни, как никогда,мы знали вдохновение труда.

В грязи, во мраке, в голоде, в печали,где смерть, как тень, тащилась по пятам,такими мы счастливыми бывали,такой свободой бурною дышали,что внуки позавидовали б нам.

О да, мы счастье страшное открыли —достойно не воспетое пока, —когда последней коркою делились,последнею щепоткой табака;когда вели полночные беседыу бедного и дымного огня,как будем жить,   когда придет победа,всю нашу жизнь по-новому ценя.

И ты, мой друг, ты даже в годы мира,как полдень жизни, будешь вспоминатьдом на проспекте Красных Командиров,где тлел огонь и дуло от окна.Ты выпрямишься, вновь, как нынче,   молод.Ликуя, плача, сердце позовети эту тьму, и голос мой, и холод,и баррикаду около ворот.

Да здравствует, да царствует всегдапростая человеческая радость,основа обороны и труда,бессмертие и сила Ленинграда!

Да здравствует суровый и спокойный,глядевший смерти в самое лицо,удушливое вынесший кольцокак Человек,   как Труженик,     как Воин!

Сестра моя, товарищ, друг и брат,ведь это мы, крещенные блокадой!Нас вместе называют — Ленинград,и шар земной гордится Ленинградом.

Двойною жизнью мы сейчас живем:в кольце и стуже, в голоде, в печали,мы дышим завтрашним,   счастливым, щедрым днем, —мы сами этот день завоевали.

И ночь ли будет, утро или вечер,но в этот день мы встанем и пойдемвоительнице-армии навстречув освобожденном городе своем.

Мы выйдем без цветов,   в помятых касках,в тяжелых ватниках,   в промерзших полумасках,как равные, приветствуя войска.И, крылья мечевидные расправив,над нами встанет бронзовая Слава,держа венок в обугленных руках.

Январь — февраль 1942 г.

Севастополю

О скорбная весть — Севастополь оставлен…Товарищи, — встать, как один, перед ним,пред городом мужества, городом славы,пред городом — доблестным братом твоим!

Но мы не хотим и не будем прощатьсяс тобой, не смирившийся город-солдат:ты жив,   ты в сердцах москвичей,     сталинградцев,дыханье твое бережет Ленинград.

Мы знаем: на всех пламенеющих тропах,со всеми, кто бьет ненавистных врагов,идет Севастополь,     родной Севастополь,и кровь и огонь от его берегов…

Промчится година железа и горя,мы кончим победою наши бои, —у теплого моря, у синего моряон встанет опять из развалин своих.

Нет, только не плачь, — мы не чтим его   память,и этой минуты великая тишьзатем, чтоб сказать:     — Севастополь, ты с нами!Ты с нами,   ты бьешься,     ты победишь.

3 июля 1942 г.